Эпоха покаяния - Александр Соколов

Туча сзади всё увеличивалась в размерах, вулкан наращивал свою силу. Ледник над его вершиной полностью испарился. Клокочущая лава с брызгами выплёскивалась из жерла, стекала по склону. Постепенно чернея и становясь вязкой она, словно гигантский червяк, въедалась в лёд, топила его, превращала в пар. Бурные потоки грязной воды вперемешку с комьями льда и снега устремлялись вниз, в долину, смывая растительность, камни, почву.

Чем дальше вертолёт удалялся от эпицентра, тем менее эпично это смотрелось. Аюн, всё это время смотревший назад, повернул голову, потёр занемевшую шею. Дмитрий, наконец, разжал плотно сомкнутые челюсти, оторвался от ручки управления, перевёл машину в режим автопилота. Ладонью вытер струившийся по лицу пот.

— Мы были на волосок от смерти. А виновата в этом не кто иной, как Аврора, на которую ты вчера так долго пялился.

— Между прочим, вчера ты тоже на неё пялился! — заметил Аюн, дыша на запотевшее стекло и выводя на нём замысловатые завитушки.

Ляховский вынужден был замолчать, поскольку парень был прав. Дмитрий и вправду видел это явление первый раз в жизни. И сегодняшнее — тоже. А ещё он вдруг подумал, что должен благодарить за это судьбу, ведь ему повезло увидеть столько всего интересного, через многое пройти.

В молчании наши друзья пролетели весь гористый остров, вернулись на прежний маршрут, летели весь оставшийся день и всю ночь. Уже под утро перед машиной нарисовалась крайне изрезанная береговая линия, которая представляла собой чередование удлиненных гористых полуостровов с острыми гребнями, которые сверху напоминали выгнутые рыбьи спины, наполовину высунувшиеся из воды. Между ними глубоко вклинивались языки заливов и бухт.

Океан ненадолго отступил, освобождая всё пространство величественному царству льда, снега, гор, порывистого ветра и ослепительного белого света. Отступил, чтобы через пару часов вновь расчленить щупальцами заливов противоположный берег и принять одинокий электролёт в свои объятья. Друзья заметили, что световой день заметно удлинился, паковый лёд постепенно исчез. На поверхности воды плавали гигантские льдины, высоченные, замысловато вытесанные айсберги.

Поздно вечером второго дня полёта показались равнинные островки, которые быстро сменились высоким холмистым берегом. Наступившая ночь оказалась на удивление тёмной, хоть глаз коли. Новолуние укрыло чёрным покрывалом мелькающий за бортом ландшафт.

Друзья заскучали и, от нечего делать, раньше обычного легли спать. Кино решили не смотреть, так как заряд батареи постепенно таял, застыв на отметке в двадцать пять процентов.

На рассвете путешественники, проснулись, позавтракали, привели себя в порядок. За бортом они увидели великое множество озёр и порожистых рек. Наконец-то вернулась древесная растительность. Сплошной покров древнего хвойного леса охватывал гигантскую территорию, которая так напоминала Аюну его родную землю. Деревья стояли настолько близко друг к другу, словно это были солдаты на параде.

Чем дальше на юг пробирался вертолёт, тем ровнее становился рельеф. Количество озёр уменьшалось, а температура воздуха повышалась. Машина пересекла широкий залив, а после полудня на дисплее навигатора появились первые знакомые жёлто-чёрные круги. Чем дальше машина пролетала на юг, тем больше их появлялось. Дмитрий взял управление в свои руки, стал серьёзным и молчаливым.

Во второй половине дня электролёту пришлось облететь стороной первый крупный город, располагавшийся на правом берегу небольшой реки. От него ничего не осталось, кроме выжженной и припорошенной снегом земли. Пара огромных воронок, до фундамента снесённая постройка и страшнейшее излучение, которое делало невозможным возвращение живой жизни здесь на многие века.

Поздним вечером Дмитрий, наконец, посадил геликоптер на занесённую снегом болотистую низинку. Путь вперёд преграждали жёлто-черные круги, которые тесно лепились друг на друга, как высыпанные на стол монетки. Покрутив интерактивную карту, он с горечью обнаружил, что их сплошное нагромождение тянулось на сотни километров вдоль восточного побережья континента. На теле планеты это была не просто ещё одна язва, а огромный, незаживающий и гноящийся рубец.

Ляховский, глядя на конечную, как ему казалось, точку странствия, вдруг засомневался в успехе странствия. Ведь время могло запросто уничтожить всё следы. И тогда всё, через что они прошли, будет напрасным. Аюн, казалось, читал мысли старшего товарища. Парень ощутил то смятение, которое воцарилось в его душе. Поэтому юноша опустил ладонь на оплетённое узлами мускулов плечо и произнёс:

— Что бы ни случилось, я с тобой до конца.

Глава 10

Ночью юноше снились кошмары. Он видел себя и спутника пленёнными. Их, связанных по рукам и ногам, куда-то тащили в ночи. Под дикие вопли враги, которых было не разглядеть, разожгли костёр. Дмитрия раздели, в три удара обезглавили, распороли живот, вытащили кишки, разрезали на куски и бросили в большой чан, в котором вовсю кипела вода. Аюн страшно кричал и плакал, рвался в путах, словно птица, но почему-то из его груди вырывался только воздух. Звуков он не издавал, и это обстоятельство повергало его в ещё больший ужас.

Аюн рыдал, бился, грыз зубами застывший наст, в беспомощности наблюдая за тем, как под дикие танцы тёмные силуэты вытаскивали из варева руки, ноги, части груди и с жадностью пожирали. Бросали в огонь рёбра, плечевые, бедренные, локтевые и лучевые кости. Некоторые трубчатые кости разбивали и высасывали мозг.

Дмитрий проснулся от того, что Аюн во сне постоянно извивался, колотил руками и пятками сиденье. А уж когда Ляховский увидел гримасу ужаса на молодом лице, широко открытый рот, то сомнений у него не осталось. Дмитрий энергично потряс юношу за плечи, хлопнул по щекам. Тот инстинктивно согнулся, распахнул глаза, схватил Дмитрия за руки.

— Что, кошмары снились? — понимающе спросил Ляховский. — Что же, бывает. Иди, умойся. Нам нужно отправляться в путь. Уже утро, скоро начнёт светать.

— Я видел, как тебя убили и… съели, — всё ещё дрожа и заикаясь произнёс парнишка. — А потом хотели съесть меня.

— Да брось ты. Всего лишь сон. Ну, сам подумай, кто на нас нападёт! Туда, куда мы идём, людей уж точно нет. А если они туда и забредут, то умрут от болезни через несколько часов.

— Мой народ верит снам. Сны предвещают будущее.

— Выдумки это. Не обращай внимания и забудь поскорей.

Аюн вздохнул, замолчал, но забывать не собирался. В последнее время с ним происходили необъяснимые вещи. Какие-то вспышки в создании, всплывающие картинки. В охотничьем особняке ему виделись давно умершие жители, которые внезапно проявлялись, как на негативе фотоплёнки, а затем исчезали.

Чтобы взбодриться, юноша выпрыгнул из вертолёта, немного потренировался с мечом. И вот тогда-то у него и возникло то самое неприятное ощущение, что на него смотрят. Парень застыл, напрягая органы чувств и наполовину вытянув клинок из ножен. Но, как он ни старался, ни обострённый слух, ни такое же острое обоняние ничего подозрительного не обнаружили. Аюн зябко повёл плечами, вложил меч обратно и засунул за пояс.

Дмитрий, покопавшись в багаже, собрал рюкзак, выкинул его из кабины и вскоре сам уже стоял рядом. Проверил амуницию, попрыгал для верности. Отогнул рукав. На предплечье блеснул переносной навигатор. Ляховский включил его, задал координаты. На дисплее появилась линия маршрута, который вёл, казалось, в эпицентр заражённого и разрушенного города.

— Боюсь, что оружие придётся оставить. Иначе…

Дмитрий не договорил, так как Аюн его тут же перебил:

— Что ты такое говоришь? — взмолился юноша, вцепившись в меч так, что побелели костяшки пальцев. — Без оружия мы будем беззащитны, как дети!

— Да пойми ты, — начал мягко убеждать его Дмитрий. — Если мы возьмём оружие туда, то оно может потом убить или покалечить нас самих! Никто на нас там не нападёт. Для всех живых там — смерть! И потом, не такие уж мы безоружные.

С этими словами Ляховский распахнул куртку, под которой обнаружился пистолет в кобуре. Аюн расслабил пальцы, медленно вытащил меч в ножнах из-за пояса. Тяжело вздохнул, любовно провёл ладонью по гравировке. Открыл кабину электролёта и поставил клинок между сиденьев.

— У меня плохое предчувствие. На этой земле живут плохие люди. Они захотят нашей смерти.

— Не исключено. Но мы туда и сразу же обратно. Обещаю… Ну, что, пойдём?

— А не проще ли долететь? — ещё надеясь, спросил Аюн.

— Увы, нет. Боюсь, что наша птичка умрёт и упадёт. А вместе с ней и мы.

— Понятно. Тогда пойдём…

Путники поднялись из низинки на равнину. Вокруг них закрутилась и засвистела метель, раскидывая пригоршни снега. Ветер постоянно менял направление. Вместе с ним метались и снежинки, создавая кутерьму, хаос и беспорядок. Белые хлопья кололи щёки, слепили глаза. Видимость резко упала, выручал лишь ярко светящийся навигатор.