Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын

Советская политика, направленная на каждый отдельный этнос оккупированной территории СССР, имела свои особенности. На Украине большое внимание по-прежнему было уделено противодействию националистам. Была поставлена задача дискредитировать пропаганду ОУН, которая представляла националистов как «освободителей»{1115}, и разоблачать их пособничество оккупантам, применяя термин «немецко-украинские… националисты»{1116}. Хотя этот эпитет выглядит несколько абсурдно, 1 марта 1944 г. Н.С. Хрущев на сессии Верховного Совета УССР объяснил его тем, что украинские националисты «являются верными псами и помощниками немцев в порабощении украинского народа», «не имеют ничего общего с украинским народом», «являются агентами немцев в украинской среде», «пришли на Украину в обозе немецкой армии» и «помогали немцам оккупировать нашу территорию»{1117}.

Советская пропаганда стремилась представить националистов в качестве тайных союзников Германии, которые «подписали с Гитлером договор, продав свой народ и землю, и отправились с немцами на Украину, предавая в руки гестаповцев лучших сынов Украины для уничтожения» (имелись в виду сторонники советской власти). Наибольшее внимание советской политики было отведено дискредитации националистов на Западной Украине. По воспоминаниям подпольщицы В.Д. Варягиной, работавшей в Львове, вести такую пропаганду было намного тяжелее, чем антигерманскую{1118} — очевидно, в связи с большой популярностью идей национализма в Галиции. В пропаганде, направленной на участников украинских националистических формирований, использовался «славянский» фактор — утверждалось, что «руководители украинских националистов… стараются разжечь национальную вражду против наших родных братьев — великого русского и польского народов», говорилось о немцах как «извечном враге славянских народов», которые «цветущую Украину… превратили в развалины и пепел»{1119}. Украинским коллаборационистам напоминали об общности украинцев с русскими и белорусами и постыдности по приказу немцев идти «против своих же братьев русских, украинцев, белорусов», а также о последствиях предательства, приводя в пример убийство Тарасом Бульбой «сына своего Андрея, продавшегося врагам»{1120}.

Политика на оккупированной территории Белоруссии также была призвана «разоблачать перед народом всю лживость и подлинную суть… немецко-белорусских националистов»{1121}. Однако в этом регионе проблема национализма не была столь существенной, как на Украине, и поэтому пропаганда имела много общего с пропагандой, направленной на русское население оккупированной территории СССР.

В отношении казачьего населения оккупированной территории советская политика была направлена, в первую очередь, на предотвращение «разлагающей деятельности» германской пропаганды. Еще до оккупации Дона и Северного Кавказа казаков призывали «усилить бдительность» и не поддаваться на антисоветские посылы нацистов{1122}. Очевидно, советские власти считали высокой опасность перехода части казаков на германскую сторону, принимая во внимание их активное участие в Гражданской войне на стороне белой армии, антисоветскую деятельность белой казачьей эмиграции, а также ошибки советской власти в отношении казаков («расказачивание» и пр.). По отношению к казакам-коллаборационистам применялась пропаганда на основе русского национального фактора. Им сообщали, что оккупанты дали казакам немецкое оружие, чтобы они «убивали русских, своих же братьев и отцов, чтобы… помогли Гитлеру отнять у русских богатые кубанские степи, вольный широкий Дон, чтобы… осквернили и запачкали вековую славу русского казачества». Казаков предупреждали о постыдности «умереть подлой смертью изменника от русской же казачьей пули» и призывали «уйти от немцев, перейти на сторону… русских братьев»{1123}.

Политика в отношении польского населения Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики определялась необходимостью противодействовать деятельности Делегации польского эмигрантского правительства и Армии Крайовой (АК), которая активизировалась в 1943 г. В указаниях ЦК КП(б)Б «О военно-политических задачах работы в западных областях Белорусской ССР» от 15 июля 1943 г. говорилось о необходимости разъяснить польскому населению, что «в единении славянских народов сила и залог сокрушения гитлеризма, свободного существования славянских государств», пропагандировать созданные на территории СССР «Союз польских патриотов» и дивизию им. Тадеуша Костюшко, а также разлагать отряды АК изнутри{1124}. Для польского населения Прибалтики была издана листовка с текстом обращения, принятого на торжественном собрании руководства Литовской, Латвийской и Эстонской ССР 21 июля 1943 г., посвященном трехлетию провозглашения советской власти в Прибалтике. На польском языке также было издано обращение руководства Литовской ССР к полицейским, старостам и другим коллаборационистам, гласившее, что военные планы Германии провалились, и призывавшее «вредить немцам»{1125}.

На оккупированной территории Прибалтики перед советской политикой стояли одни из самых сложных задач. В первую очередь она была направлена на сглаживание антисоветских настроений, распространенных в этом регионе. Подчеркивалось, что радикальные методы советизации, примененные в Прибалтике до войны, — это временное явление, направленное только против врагов советской власти. Сообщалось о позитивных изменениях в политике — например, о том, что в Красной Армии «введены царские офицерские знаки различия и уже существует полная свобода вероисповедания»{1126}.

Другим направлением советской пропаганды в Прибалтике была дискредитация германской политики, в первую очередь — «местного самоуправления», созданного оккупантами. Деятельность «самоуправления» в Эстонии получила следующую характеристику: «Это уничтожение свободы и независимости эстонцев… массовое убийство и ограбление граждан Эстонской ССР немцами… умерщвление эстонцев голодом и нищетой»{1127}. Литовцам указывали на профанацию «самоуправления», так как «вместо Литовской республики существует “Генеральная область Остланд”» и «в… Литве — немецкая власть»{1128}.

Советская пропаганда сообщала о геноциде прибалтийского населения, к которому также приравнивался вывоз прибалтов на работу в Германию — так, в Литве были распространены призывы «не допустить уничтожения гитлеровцами литовского народа», с помощью саботажа мобилизации на работу в Германию и отказа от регистрации в оккупационных органах власти. Утверждения о геноциде сопровождались напоминанием о расистской политике оккупантов, основанной на том, что «немецкая раса является наиболее ценной, а литовцы должны быть рабами немецких господ»{1129}.

Реакция советской политики на вызовы со стороны германской пропаганды в Прибалтике была достаточно оперативной. В ответ на организованное оккупационными властями празднование годовщин «освобождения» Эстонии, были распространены материалы, объяснявшие, что «“день освобождения” немецких оккупантов является для эстонского народа днем траура», когда «немецкие палачи издеваются над страданиями эстонского народа»{1130}. В ответ на инспирированную германскими властями в Прибалтике «кампанию протестов» против решений Московской конференции союзников (октябрь 1943 г.) и выступления И.В. Сталина 6 ноября 1943 г., были реализованы широкие контрпропагандистские мероприятия, в том числе издание листовок, проведение радиопередач и пр.{1131} В ответ на утверждения нацистов о «депортации», а не эвакуации, прибалтов в первые дни войны, советская пропаганда сообщила, что эстонские офицеры, писатели, артисты, оказавшиеся в советском тылу, «имеют равные права с остальными советскими гражданами и поэтому получают те же звания и привилегии, что и граждане СССР»{1132}, а литовское и латышское радиовещание передало выступления и письма эвакуированных в советский тыл литовцев и латышей{1133}.

Ввиду широко распространенных в Прибалтике «национальных» настроений, перед советскими партизанами была поставлена задача склонить местных националистов к сотрудничеству, убедив их в общности целей. Целью советской политики было «оторвать хоть часть… буржуазных националистов от немцев». Для этого советские партизаны иногда камуфлировали свою принадлежность и акцентировали «национальную платформу» — например, во время празднования латышского праздника — дня св. Мартина — вместе с местными жителями исполняли гимн независимой Латвии{1134}. Еще одним аспектом пропагандистского воздействия на население Прибалтики было использование распространенных в этом регионе ожиданий помощи со стороны «западных демократий». Советская пропаганда делала упор на то, что Великобритания и США являются искренними союзниками СССР{1135}, и это означало, что никаких действий, противоречащих советскими интересам, «западные демократии» совершать в Прибалтике не будут.