Убийство в Рабеншлюхт - Оксана Аболина

— А-а-а, Иштван, — добродушно промолвил он. — Ты по-прежнему не хочешь мне ничего сказать? — мадьяр молчал. — Ну хорошо, я понимаю, ты, вероятно, желаешь, чтобы я тебе отдал твой нож. Не знаю, согласится ли с этим господин фон Вебер, но я постараюсь с ним договориться. Но только не теперь, вечером, сейчас некогда, а после приходи ко мне домой. А лучше завтра — мы можем нынче задержаться допоздна… — мадьяр ничего не ответил, и продолжал идти следом, словно не слышал тех слов, с какими к нему обратились.

Отец Иеремия пожал плечами и отправился дальше. Больше он не оглядывался, в отличие от Иоганна, которому очень не нравилось, что мадьяр дышит ему в спину. Мало ли что он задумал? Страшный человек — не зря же все в деревне его боятся. Но тут отец Иеремия начал своё повествование. И Иоганн почти забыл про мадьяра, а когда, вспомнив, через некоторое время оглянулся, то увидел, что тот не отстает, а затаил дыхание и тоже внимательно слушает рассказ священника.

— Ты, наверное, хочешь знать, что в самом деле произошло? — спросил отец Иеремия. — Думаю, ты и сам обо многом догадался. Прежде всего о том, что корни этой истории лежат в глубокой древности. Рабеншлюхт — оказывается, очень старое селение. Настолько старое, что даже и представить себе трудно. Оно существовало еще во времена первых христиан. Жило здесь дикое племя язычников, поклонявшихся Матери Черной Вороне. Из одного только названия нашей деревни можно было об этом догадаться. У римлян, как известно, были очень серьезные сложности с завоеванием Германии, подчас восставшие племена истребляли целые легионы римлян. Понятно, что Рим не слишком церемонился с местными. Однажды все взрослые жители селения Рабеншлюхт были уничтожены, убиты, и не только мужчины, но и женщины, слишком ожесточенное сопротивление оказали они войскам захватчиков, пощады не было никому. Только несколько детей спаслись — римляне увезли их с собой и продали в рабство. Один из проданных мальчиков вырос в христианской семье, впоследствии он сумел выкупить себя, занял приличное положение в обществе, но память о родных местах, о погибшем племени не оставляла его. Незадолго до смерти он оставил пергамент, в котором кратко описал историю и родовую легенду своего племени. Всё бы ничего, но в пергаменте было написано также, что перед гибелью селения племя успело спрятать в пещере холма Матери Вороны, к северо-востоку от кладбища, огромной ценности клад. Скалу пометили особым знаком-петроглифом: вороной, распустившей крылья. «Но это суетное, пустое сокровище. Истинное ждет нас на небе», — так заканчивал свой рассказ автор пергамента. Если бы все так считали!

Часть документа, очевидно, оказалась утеряна, но другая часть была скопирована и хранилась, возможно, даже не в одном экземпляре, и, вероятно, неоднократно переписывалась. Та копия, что хранилась в доме лесника, была сделана в пятнадцатом веке. Предки лесника были потомками того самого мальчика. Вероятно, мысль о кладе привела их в Рабеншлюхт, который давно уже был отстроен заново, пережил великое переселение народов, многочисленные завоевания, пожары, чуму и другие исторические катаклизмы. Предки лесника осели здесь, но надо полагать, им не удалось найти клад. Мало того, со временем о нем почему-то забыли. Люди были неграмотные, копия пергамента была написана на латыни, хранилась на дне одного из сундуков значительного хозяйства лесничего. Всё бы ничего, да однажды лесник нашел на свою беду рукопись и заинтересовался ею.

Он отнёс её к учителю, чтобы тот перевёл. Учитель же решил, что текст является подделкой — мешаниной языческих представлений и христианства, автор текста не очень хорошо владел латынью, а дальнейшие переписчики значительно исказили оригинал, так что смысл стал местами трудноуловим. Рудольф перевел лишь небольшую часть, но ему это быстро наскучило, тем более, что верхним листком оказался, очевидно, последний, где говорилось про клад и небесное сокровище. Он так прямо и сказал леснику, как думает: что это мистическая ерунда, что-то про клад на небесах и на земле, короче, одна сплошная выдумка.

Можно было предположить, что лесник обратится в дальнейшем за переводом к доктору, но он не любил доктора, так как считал его виновным в смерти своего единственного ребенка. Ко мне он, вероятно, не пошел, потому что решил, что нехорошо нести священнику языческие тексты.

Мы уже вряд ли когда узнаем, почему он пошел к Бауэру. Возможно, разговор о кладе возбудил в нем алчность, ослепил глаза и заставил думать, что учитель хочет его обмануть. Тем более, что часть переведенного текста осталась у Рудольфа. И тогда лесник обратился к господину Вальтеру как к служителю закона. Но так же возможно, что лесник знал о том, что Бауэр владеет латынью. Они были знакомы, господин Вальтер заезжал в лесные угодья и наверняка иногда останавливался у лесника. Во всяком случае, очевидно, что лесник сам принес рукопись жандарму. Это его и сгубило. Бауэр перевел текст, узнал о кладе и захотел его раздобыть. Как бы ни сложились в дальнейшем его отношения с лесником, тот стал препятствием для реализации его планов. И жандарм убил его недалеко от его собственного дома. Вероятно, рукопись хранилась у лесника в доме. Господин Вальтер, воспользовавшись своим служебным положением, провел тщательный обыск. Анна говорила, что он перерыл весь дом, даже нашел под половицей припрятанные лесником на черный день золотые монеты. Мы знаем, что он старался изо всех сил повесить на нее обвинение, и если бы не заступничество графа Ерёмина, кто знает, что было бы сейчас с Анной.

После убийства лесника Бауэр понял, что найти клад в одиночку ему будет сложно. Холмов к северо-востоку от кладбища много. За две тысячи лет скалы поросли мхом и травами, чтобы найти знаки, нужно приложить много усилий, а главное, времени. Находиться все время в лесу — было бы весьма подозрительно. Что делать? И вот легенда о Черной Матери-Вороне, описанная в рукописи, натолкнула его на мысль — а не возродить ли древний культ? Господин Вальтер — человек сильный и харизматичный. Задуманное ему удалось. Он нашел в городе студента, который помог собрать ему группу людей, ослабевших в христианской вере, но стремящихся как-то заполнить духовный вакуум. Исполненные суеверия люди способны быть фанатиками не меньше, чем некоторые христиане. Как он их обманул? Что он им обещал? Власть? Деньги? Счастье? Вероятно, студент был в курсе всех планов Бауэра. Но даже если нет, он был единственным, кто знал истинного основателя новой языческой секты. И когда надобность в организаторских услугах студента пропала, он исчез. Скорее всего, следствие сумеет установить, где Бауэр схоронил его тело.

А дальше группа занялась поисками знаков на скалах. С помощью записок, оставляемых в назначенном месте, Бауэр давал чужакам различные указания. Время шло, поискам не было видно конца-краю, а энтузиазм участников группы стал ослабевать. Надо было чем-то его подогреть. И тогда Бауэр использовал еще одну местную легенду. Она касалась колодца Рэнгу. И вот появились привидения. А затем…

— А как они появились? — не выдержал и перебил священника Иоганн.

— Я долго думал об этом. Сначала мне казалось, что это простыни, развешенные на деревьях, — сказал отец Иеремия. — Многие детишки так балуются. Да и я сам когда-то был маленьким… Помню, и мы так шутили… Но свидетели утверждали, что привидения были прозрачными. Простыни не годились. И тогда я подумал, что идеальным приспособлением для создания пропускающих свет призраков была бы сетка-рабица. Она компактна, Ее легко можно формировать, достаточно только закрепить в нескольких местах обрывком веревки. Потом я тебе покажу, как из нее можно сделать привидение. Это займет минут пять, не больше. А потом так же легко ее можно разобрать. Вероятно, именно ее использовал господин Вальтер. Но потом оказалось, что и призраков недостаточно, чтобы удержать интерес чужаков к бесплодным, ничего не дающим поискам. И тогда стали появляться вороньи головы и трупы. На сектантское сознание такие страшные находки должны были действовать безоглядно. Кроме того, убивая ворон, Бауэр тренировался в использовании чакр — именно чакрой он убил впоследствии Феликса, а до этого скорее всего и лесника.

— А откуда они у него? — спросил Иоганн.

— Не знаю, — ответил священник. — Но судя по его увлечению игрой мацзян, он очень интересуется востоком. Может быть, даже путешествовал по нему. Следствие должно разобраться. Давай не будем отвлекаться, а то я еще целый час буду тебе рассказывать эту историю. Вернемся к Феликсу.

Я думаю, что Феликс, будучи избалованным молодым человеком, долгое время жившим в городе, скучал в деревне. Его заинтересовало, чем занимаются чужаки и он присоединился к их секте, но в отличие от чужаков, он был образован, и он был вовсе не так глуп, как казался, он понимал, что за всеми этими событиями кто-то скрывается. Однажды, когда он заходил, как обычно, почаёвничать к Рудольфу, у которого всегда был в любимчиках, ему в руки попался отрывок рукописи, переведенный учителем. Он сразу догадался, что чужаки связаны с поиском клада. И он стал узнавать их секреты. Начав искать рукопись, он задумался над тем, кто может руководить поисками чужаков. Его интерес стоил ему жизни. Каким-то образом он вышел на Бауэра. Вероятно, застал его в тот момент, когда он готовил из сетки-рабицы очередное привидение. Или когда убивал ворон. Бауэр — осторожный убийца, он не стал бы убивать Феликса сразу, это навело бы следствие на подозрения. Он подстроил встречу в кузнице. Сказал Феликсу, что разгадка событий — именно там. Ведь это кузнец привел чужаков к Анне. И что когда Генриха не будет дома, тогда можно будет встретиться в кузнице, и обыскать ее. Узнав, что кузнец уезжает на два дня, Феликс обманом выманил из дома Себастьяна на следующее утро, но не сказал Бауэру о записке. Он только сообщил жандарму, что путь в кузницу свободен и назначил там встречу.