Война в Фивах - Нагиб Махфуз

— Дайте мне совет, — заговорил царь. — Я думаю, что осада является пустой тратой времени и сил. Мне так же кажется, что наступление бесполезно и равносильно самоубийству. Возможно, противник ждет, когда мы перейдем в наступление. Тогда он расстреляет наших храбрых воинов или загонит их во рвы. Что вы советуете?

Командир Диб сказал:

— Мой повелитель, я советую оставить для осады крепости часть наших сил и считать войну оконченной. Тогда вы сможете объявить независимость долины и приняться за выполнение обязанностей, полагающихся фараону объединенного Египта.

Однако Гур возразил ему:

— Разве можно дать Апофису возможность спокойно готовить своих солдат, строить новые колесницы, чтобы напасть на нас через некоторое время?

Командир Мхеб заявил:

— Мы дорого заплатили за Фивы, а битва по своей природе требует усилий и жертв. Почему бы не принести жертвы за Аварис и атаковать город так же, как мы действовали при взятии фортов в Фивах?

Командир Диб возразил:

— Мы не жалеем себя, но наступление на толстые стены, защищенные рвами с водой, равнозначно уничтожению нашей армии безо всякой надежды на успех.

Царь молчал, погрузившись в раздумья. Затем он сказал, указывая на реку, которая протекала под западной стеной города:

— Аварис хорошо защищен. Его нельзя ни захватить, ни взять измором. Однако ему можно дать почувствовать жажду.

Все посмотрели на реку, на их лицах появилось удивление. Гур с тревогой спросил:

— Мой повелитель, как же ему дать почувствовать жажду?

Яхмос спокойно ответил:

— Надо отвести от города воды Нила.

Все снова взглянули на Нил, не веря, что можно заставить могучую реку изменить свое течение. Гур спросил:

— Разве можно справиться со столь непосильной задачей?

Яхмос ответил:

— У нас предостаточно инженеров и рабочих.

— Мой повелитель, сколько времени это займет?

— Год, два или три. Время не имеет значения, ибо это единственный выход. Нил придется отвести на север к Фарбайтосу при помощи нового канала, который пойдет к западу на Мендес. Так что Апофису придется выбирать между смертью от голода и жажды или же покинуть крепость и вступить с нами в бой. Мои люди простят меня за то, что я подвергаю египтян, находящихся в Аварисе, опасности и смерти, так же как они простили меня, когда мы стреляли в своих женщин в Фивах.

26

Яхмос готовился к выполнению грандиозной задачи. Он вызвал из Фив знаменитых строителей и познакомил их со своей идеей. Те внимательно и ревностно изучили ее, затем заключили, что она осуществима при условии, что царь даст им достаточно времени и тысячу рабочих. Яхмос выяснил, что на осуществление проекта уйдет не менее двух лет, но он не стал предаваться отчаянию, он отправил посланников в города вербовать добровольцев для выполнения колоссальной работы, от которой зависело освобождение страны и изгнание врага. Со всех сторон начали прибывать группы рабочих, и вскоре набралось необходимое количество людей. Царь торжественно взял мотыгу и воткнул ее в землю, положив начало мощной стройке. Его примеру последовали люди с крепкими руками, привыкшие трудиться под звуки гимнов и песен.

Царю и армии ничего не оставалось, как мириться с долгим ожиданием. Солдаты ежедневно готовились под наблюдением офицеров и командиров. Царь же проводил свободное время, либо охотясь в восточной пустыне, либо скача на конях, чтобы не покориться велению сердца и любовной страсти. В это время гонцы доставили ему письмо от святой матери Тетишери, в котором та писала:

Мой повелитель, сын Амона, фараон Верхнего и Нижнего Египта, да хранит его Бог и принесет ему победу: маленький Дабод сегодня стал раем счастья и радости благодаря новости о бесспорной победе, дарованной тебе Богом. Эту новость нам принесли гонцы. Сегодня мы в Дабоде уже не ждем так, как мы ждали вчера, ибо сейчас наше ожидание исполнено спокойствия и ближе к надежде. Как мы все рады, узнав, что Египет избавлен от унижения и рабства, что враг и угнетатель заточил себя в стенах крепости и трусливо ждет удара, которым ты уничтожишь его! Могущественный Бог в своей заботливости и милосердии желал преподнести подарок тебе, кто низверг врага Амона и возвысил его слово, он подарил сына. Он свет твоих очей и наследник трона. Я назвала его Аменхотепом в честь божественного повелителя. Я взяла твоего сына в свои руки, как я поступила с его отцом, дедушкой и прадедушкой. Сердце говорит мне, что он станет наследным принцем великого царства, где живут разные расы, говорят на множестве языков, исповедуют не одну религию под покровительством его дорогого отца.

Сердце Яхмоса забилось, как должно биться сердце каждого отца, его охватили нежные чувства. Он радовался великой радостью, забыв о боли, которую ему причиняла подавленная страсть. Яхмос сообщил своему окружению о рождении наследного принца Аменхотепа, и этот день стал памятным.

27

Дни тянулись медленно и тоскливо, хотя и были заполнены великим трудом, в котором участвовали величайшие умы, сильнейшие руки и непреклонные воли. Никто не обращал внимания на трудности или время, которое требовалось для осуществления работы. Но однажды, через несколько месяцев после начала осады, гвардейцы заметили колесницу, которая под белым флагом покинула крепость и стала приближаться. Гвардейцы перехватили ее и обнаружили, что в ней едут три гофмейстера. На вопрос, куда они держат путь, их представитель ответил, что являются посланниками царя Апофиса и направляются к царю Яхмосу. Гвардейцы тут же передали эту весть царю, тот созвал в павильоне свое окружение, командиров и приказал ввести посланников. Посланников привели. Они вошли робко, с опущенными глазами. От их прежнего высокомерия и гордости осталось так мало, что казалось, будто это вовсе не посланники Апофиса. Они поклонились царю, главный среди них приветствовал его словами:

— Пусть Бог умножит твои дни, о царь!

Яхмос ответил:

— И ваши тоже, посланники Апофиса. Чего желает ваш царь?

Посланник ответил:

— Царь, человек меча, ищет приключений. Он жаждет победы, но может найти смерть. Мы люди войны. Война подарила нам вашу страну, и мы правили ей более двухсот лет. Тогда мы были господами. Затем судьба распорядилась, чтобы мы потерпели поражение и скрывались в своей цитадели. Мы, царь, не слабы. Мы способны перенести поражение не менее достойно, чем сорвать плоды победы…

Яхмос сердито прервал его:

— Я вижу, что вы поняли значение нового канала, который роют мои люди, и пришли снискать нашу благосклонность.

Посланник покачал своей огромной головой.

— Отнюдь нет, царь. Мы не желаем ничьей благосклонности, но мы признаем свое поражение. Мой повелитель прислал меня предложить вам две возможности, из которых вы можете выбрать ту, какая вам угодна. Война до конца, в ходе которой мы не станем отсиживаться за стенами, чтобы умереть от голода и жажды, а истребим ваших плененных людей, которых более тридцати тысяч. Затем мы убьем своих женщин и детей собственными руками и бросим против вас триста тысяч воинов. Они все как один презирают жизнь и жаждут мести.

Посланник умолк, словно собираясь с духом. Затем он продолжил:

— Или же вы вернете нам принцессу Аменридис, наших пленных, позволите нам уйти вместе с имуществом и богатством. В таком случае мы вернем вам пленных, покинем Аварис, уйдем в пустыню, откуда мы пришли, предоставив вам распоряжаться страной по своему усмотрению. Тогда завершится противоборство, длившееся двести лет.

Посланник умолк, и царь понял, что он дожидается ответа. Однако у него не было ответа, к тому же нельзя было поддаваться настроению мгновения. Поэтому царь сказал посланнику:

— Вам придется ждать, пока мы не примем решения.

Посланник ответил:

— Как тебе угодно, царь. Мой повелитель велел сообщить ему ответ до конца дня.

28

Яхмос встретился со своими людьми в каюте царского корабля и сказал им:

— Выскажите свои мнения.

Все пришли к единому мнению, и необходимость в дальнейшем обсуждении отпала. Гур сказал:

— Мой повелитель, ты добился верха над пастухами во многих сражениях. Они признали твою победу и свое поражение. Так ты стер все следы поражений, которые нам нанесли в безрадостном прошлом. Ты истребил огромное количество пастухов и отомстил за гибель несчастных среди нашего народа. Нас не станут упрекать за то, что мы спасем жизни тридцати тысяч наших людей и избавим себя от действий, выполнения которых не требует долг, если разбитый враг покинет нашу землю, а наша родина навсегда станет свободной.

Царь посмотрел на лица своих людей и убедился, что они все с радостью готовы принять эту идею. Командир Диб заключил: