Незнакомка. Снег на вершинах любви - Барбара Картленд

— Немедленно возвращайся в замок! — отрывисто приказал ей герцог.

— А ты? — едва слышно спросила она.

— Поеду за подмогой. Но никто не должен знать, что мы были здесь вместе. Я не хочу, чтобы тебя потом допрашивали. Поезжай прямо на конюшню и скажи, что ты устала и потому вернулась.

Герцог взобрался в седло и, не успев договорить, дернул за поводья и развернул коня. Он, казалось, не утратил самообладания, но его матово-бледное лицо яснее всяких слов говорило, какую драму он только что пережил. Вирджиния не помнила, как добралась до замка и что говорила грумам, лишь очутившись в собственной комнате, она осознала весь ужас случившегося. Озноб не проходил. Стоя перед зеркалом, девушка отрешенно рассматривала свое осунувшееся лицо.

Единственное облегчение приносила ей мысль о том, что отныне герцогу ничего не грозит и жизнь его вне опасности. Через несколько часов известие о трагической смерти Маркуса Рилла облетело замок. Мисс Маршбэнкс сообщила Вирджинии, что тело несчастного будет отправлено в Йоркшир, где живет его мать, и сопровождать его будет лично герцог. Мисс Маршбэнкс, лишившись со смертью герцогини своих обязанностей, окончательно сдала. И Вирджиния, несмотря на бурные протесты несчастной женщины, настояла на том, чтобы послали за доктором.

Врач осмотрел секретаршу и велел ей оставаться в постели и соблюдать максимальный покой. Конечно, никакой врач не мог утешить разбитое сердце, ибо именно в этом в первую очередь нуждалась почтенная мисс Маршбэнкс. Она посвятила всю себя служению герцогине, и с уходом ее из жизни собственная жизнь потеряла для секретарши всякий смысл.

Вирджиния часами просиживала у постели больной, выслушивая бесконечные рассказы о днях минувших. О том, как когда-то давным-давно она впервые появилась в замке, о тех великолепных балах, на которых блистала покойная герцогиня, затмевая всех красотой. О тех приемах и торжественных обедах, на которых герцогиня неизменно была самой остроумной, самой веселой, самой обаятельной. Снова и снова секретарша не уставала живописать посещения замка членами королевской семьи: как они с многочисленной свитой приезжали на охоту или просто погостить, какие грандиозные приготовления предшествовали появлению в Рилле таких почетных гостей.

Иногда Вирджиния даже жалела, что не может записывать все эти истории, напоминавшие ей древние сказания и саги, — по этим подробным и скрупулезным воспоминаниям историки будущего могли бы изучать ушедшую эпоху и ее героев. Мисс Маршбэнкс рассказывала о многом. Единственное, чего она никогда не касалась, — это секретные поручения, которые она выполняла для герцогини в деревне. Почему ее светлость заставляла секретаршу перехватывать письма, следовавшие в замок, тоже оставалось тайной. И хотя Вирджиния корила себя за неуемное любопытство именно к этим сторонам жизни покойницы, ей страшно хотелось докопаться до истины.

Дни тянулись монотонно и тоскливо. Каждое утро она одна отправлялась на прогулку верхом, потом час-другой сидела в комнате мисс Маршбэнкс. После обеда, когда больная погружалась в сон, Вирджиния бродила по замку, изучая его сокровища.

Замок занимал огромную территорию, превышающую четыре акра. Постепенно Вирджиния начала понимать, что означает собственность герцогской фамилии. Все богатство Рилла никогда не принадлежало одному человеку, оно всегда было достоянием семьи, передавалось из поколения в поколение, приумножаясь каждым новым владельцем. Может быть, поэтому столь бесценны все эти сокровища, собранные в многочисленных парадных залах замка.

В один из дней Вирджиния задержалась на прогулке в парке дольше обычного. Возвращаясь к себе, она с некоторой досадой подумала о том, что пропустила послеобеденный чай с мисс Маршбэнкс, — чай в замке подают ровно в половине пятого, а часы показывали начало шестого.

В саду, который был заложен еще при королеве Елизавете, росли целебные травы. В библиотеке она откопала старинную книгу про лекарственные растения и теперь с помощью этого пособия пыталась определить, какое из них от какого недуга излечивает. Занятие оказалось настолько захватывающе интересным, что Вирджиния забыла о традиционном английском чае.

«Нужно быть более пунктуальной», — ругала она себя, торопливо шагая в комнату мисс Маршбэнкс.

— Прошу прощения, мисс! — услышала она голос за спиной и, оглянувшись, увидела Мэтьюса.

— Слушаю, Мэтьюс!

— Вам записка от его светлости.

У Вирджинии бешено заколотилось сердце, когда она увидела серебряный поднос в руках дворецкого.

— Разве его светлость уже вернулся? — спросила она, стараясь говорить как можно безразличнее.

— Да, мисс! Его светлость вернулся полчаса тому назад.

— Спасибо, Мэтьюс! — Вирджиния перевела дыхание.

Она быстро пошла к себе. И только плотно закрыв за собой дверь в спальне, развернула наконец записку. Несколько секунд она изучала свое имя, написанное красивым, уже знакомым ей почерком. Дрожащими пальцами она разгладила листок бумаги.

«Моя дорогая, не окажешь ли ты мне честь и не отужинаешь вместе со мной сегодня вечером? Карета будет ждать тебя ровно в четверть восьмого. Единственное, чего я хочу, — это снова увидеть тебя. Себастьян».

И только теперь до Вирджинии дошло, что герцог не только написал ее имя на записке, но и поставил свою подпись в конце. Сердце любящей женщины подсказало ей, что это означает начало какого-то нового этапа в их взаимоотношениях.

Она несколько раз перечитала записку, потом отложила ее в сторону и пошла к мисс Маршбэнкс. Понимая, что это нехорошо, она тем не менее искренне обрадовалась, когда увидела, что мисс Маршбэнкс чувствует себя неважно и не расположена вести разговоры. Во всяком случае, отпала необходимость лгать и изворачиваться, чтобы выкроить свободный вечер для встречи с герцогом.

Вирджиния вернулась к себе в комнату и занялась собственным туалетом. Провозившись несколько часов, девушка с удовлетворением посмотрела на свое отражение в зеркале — сегодня она должна быть особенно красивой, и кажется, ей это удалось. Среди платьев, которые она привезла из Америки, было одно, которое тетя Элла Мей буквально заставила ее купить. «Так, на всякий случай, — говорила она, — а вдруг тебя пригласят на бал?» Вирджиния понимала, как призрачна такая надежда, и все же не смогла устоять перед натиском тети и купила шикарное бальное платье. И вот сегодня представился случай надеть его!

Бледно-золотистая тафта почти в тон ее волос была расшита по подолу золотым шитьем, которое искрилось и переливалось при каждом движении. Рукава с буфами из мягкого тюля, украшенного золотистыми блестками, удачно гармонировали с оборками внизу. Широкий золотой кушак подчеркивал тонкую талию и переходил в длинный шлейф на спине.

Вирджиния до блеска расчесала волосы, а потом сделала простую прическу на прямой пробор. Оглядев себя последний раз, она пожалела, что не прихватила с собой какого-нибудь бриллиантового колье — оно бы очень украсило ее туалет. Однако и без того девушка осталась довольна увиденным. Нужно быть просто слепцом, чтобы не заметить, как она очаровательна сегодня!

Радостное волнение, охватившее ее накануне свидания, еще больше усиливало это очарование. Глаза ее сверкали ярче самых крупных бриллиантов, она вся светилась изнутри, предчувствуя то необычное, праздничное, долгожданное. «Ожидание счастья» — так, пожалуй, можно было бы назвать ее состояние. Занимаясь собственным туалетом, она пыталась догадаться, куда пригласит ее герцог. При мысли о том, что им придется вместе появиться на публике, сердце у нее ушло в пятки. Хотя какое значение это имеет для нее? Прошло так много времени с момента их последней встречи. И это — главное. Все эти последние дни ее неотступно преследовало и терзало одно: так больше продолжаться не может, пора возвращаться в Америку. Мисс Маршбэнкс уже договорилась со своими родственниками, что как только она немного окрепнет, сразу же переедет к ним. А это значит, что Вирджиния не сможет оставаться в замке, теперь уже наедине с герцогом. И хотя сама она с точки зрения светских условностей занимала одну из низких ступенек на социальной лестнице, но тот факт, что хозяин замка — женатый человек, а она, еще совсем юная девушка, делит с ним кров безо всяких родственников и наперсниц, уже достаточно опасен и может вызвать крупный скандал в обществе.

Но даже и помимо всех этих причин она понимала: нужно уезжать. И немедленно! Она уже упаковала вещи и приготовила все баулы, с которыми в свое время прибыла из Америки. Сейчас она бросила взгляд на них и с надеждой подумала, что, быть может, после сегодняшнего рандеву ей придется завтра утром распаковать их. Нет! Она сразу же отмела эту мысль как в высшей степени нелепую и даже глупую и решительно направилась вниз.