Любимая невеста (ЛП) - Джеймс

будет иметь значения, кто тебя трахнет, прежде чем я тебя продам, так что имей это в виду. Разозли меня, и я, возможно, позволю нескольким моим мужчинам сделать свое дело, при условии, что они не оставят следов.

На этот раз я не могу скрыть дрожь, которая пробегает по мне. Последнее, чего я хочу, это приближаться к Алексею, но, если альтернатива быть отданной одному из этих скотов, которые только что смотрели на меня так, словно я мясо, готовое к подаче, я возьму Алексея. По крайней мере, в отношении него у меня есть некоторое представление о том, как манипулировать.

— Ты. — Алексей кивает головой в сторону Софии. — Ты следующая. Нет, нет, — добавляет он, глядя на меня, когда я тянусь за своей одеждой. — Оставайся так, пока я не скажу тебе иначе.

Ясно, что ему это нравится, и это заставляет меня ненавидеть его еще больше. Я не утруждаю себя попытками прикрыться, я знаю, что он просто положит этому конец, и я рискую разозлить его. Я покраснела от смущения, несмотря на холод, мои соски затвердели на морозном воздухе, и я не могу смотреть на Софию, когда она начинает раздеваться рядом со мной.

— Намного лучше, — удовлетворенно говорит Алексей. — На этой никаких отметин. За исключением… — Он похлопывает ее по животу, который лишь слегка начинает округляться, качая головой. — Я могу взимать дополнительную плату за беременную женщину, но как только ребенок рождается и его отнимают от груди, новизна исчезает. Обычно ребенка выбрасывают, и его владелица снова беременеет. — Он ухмыляется. — Сколько сирот в России из-за всего этого?

Саша издает тихий звук отчаяния, и я смотрю на нее. Она такая же бледная, как София, ее руки дрожат, и она стоит на коленях на полу рядом с Анной, которая не в состоянии стоять. Она сжимает руку Аны, и я никогда в жизни не чувствовала себя более беспомощной, чем в этот момент.

— Пожалуйста, — шепчет София, ее слова выходят оцепенелыми. — Пожалуйста, просто не причиняй вреда моему ребенку…

— Ты знаешь пол? — Резко спрашивает Алексей, и София потрясенно смотрит на него.

— Нет, — наконец удается ей. — Я еще недостаточно продвинулась.

Я вижу, каких усилий ей стоит сказать это, страх стоит в ее глазах. Она в ужасе от того, что Алексей сделает что-то, что навредит ребенку, и это справедливо. Нетрудно представить, что он сделает именно это.

— Хорошо, — говорит Алексей, к нашему обоюдному удивлению. — В таком случае, у меня, возможно, есть покупатель. — Он приподнимает прядь волос Софии, пропуская их сквозь пальцы, прежде чем они падают обратно на ее обнаженное плечо. — Очень красивая. Жаль, что совершенное тело будет испорчено ребенком.

София застывает при этих словах, ее губы поджимаются, но она ничего не говорит. Когда ему не удается добиться от нее реакции, Алексей отворачивается, бросая взгляд на Сашу и Ану.

— Что, черт возьми, не так с блондинкой? — Спрашивает он, наклоняясь, чтобы убрать волосы Аны с ее лица. — Русская?

Ана не говорит ни слова, только отворачивается от него. Его рука движется слишком быстро, чтобы ее можно было разглядеть, хватает ее за подбородок и приподнимает ее голову.

— Отвечай мне, сучка, — рычит он. — Как тебя зовут?

— Анастасия Иванова, — выдавливает Ана, ее глаза широко раскрыты от ужаса, слова выходят натянутыми из-за хватки Алексея за ее подбородок. — Пожалуйста, ты делаешь мне больно.

— Тогда вставай.

— Я не могу, мои ноги…

— Что, черт возьми, с тобой не так? — Алексей качает головой, поднимая ее, схватив за подбородок. Ана вскрикивает от боли, ее пальцы на ногах подгибаются, когда он пытается поставить ее на ноги, и она тут же снова падает.

— У нее повреждены ноги, — вмешиваюсь я, чувствуя, как у меня снова скручивает живот при взгляде на лицо Аны. — Она не может хорошо ходить или долго стоять.

— Господи, эта ничего не стоит. — Рот Алексея отворачивается, выражение отвращения пересекает его лицо. — Достаточно хорошенькая, но чертовски бесполезная, если она даже встать не может. И она съеживается, как побитая собака. Я должен вернуть сюда своих людей и избавить ее от страданий.

— Нет! — София кричит, прежде чем может остановить себя, ее рука подносится ко рту. — Нет, пожалуйста, не делай ей больно. Пожалуйста…

— О, заткнись. — Алексей разворачивается на каблуках, его рука ударяет Софию по щеке. — Я не собираюсь ее убивать. Я найду ей какое-нибудь применение. А пока… — он многозначительно смотрит на Сашу. — Вставай, девочка, и докажи мне, что это не было пустой тратой моего времени.

Саша выглядит так, как будто вот-вот разрыдается, но она медленно поднимается на ноги.

— Хорошо, очень хорошо… — говорит он жутко, когда слезы катятся по лицу Саши. В одно мгновение она визжит, и я отворачиваюсь, видя, как его рука появляется между бедер Саши.

— Черт! Если бы ты только была девственницей. — Он злобно усмехается. — Итак, что у меня есть помимо подержанных товаров? Одна покрыта шрамами, одна беременна и одна калека. Черт возьми, если я не должен был только что убить всех вас. Но, по крайней мере, я должен быть в состоянии получить что-то от вас, за исключением калеки. — Алексей качает головой. — Убирайтесь с моих глаз.

Все мы одновременно вскакиваем, хватаясь за свою одежду только для того, чтобы он отбросил ее в сторону.

— Я сказал, убирайтесь с моих глаз. — Его верхняя губа изгибается. — Найдите наверху что-нибудь другое из одежды.

София и Саша одновременно подходят к Ане, помогая ей подняться, пока я иду позади них, мучительно осознавая свою наготу. Я чувствую себя смущенной и незащищенной, беспомощной и уязвимой, и я знаю, что в этом все дело. Алексею это нравится, он отправляет нас голыми к лестнице, и мы спешим подчиниться, пока он не передумал и не придумал что-нибудь похуже.

Никто из нас не хочет престать перед детьми в таком виде, поэтому мы находим первую гостевую спальню наверху, где все еще темно, открываем дверь и направляемся прямиком к шкафу и комоду. Неизвестно, что мы найдем и подойдет ли что-нибудь из этого, но ясно, что по крайней мере одна женщина останавливалась здесь в прошлом. Мне удается найти хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами и пару джинсов свободного покроя, а София достает откуда-то из глубин шкафа черное платье-свитер. Она быстро протягивает Саше еще одно, и мы втроем одеваемся так быстро, как только можем, болезненно осознавая отсутствие нижнего белья или чего-либо еще, кроме этой позаимствованной, плохо сидящей одежды.

— Пойдем найдем девочек, — говорит София, и я киваю.

— Они, должно быть, оставили их в одной из этих комнат. — Я бросаю взгляд на Сашу. — Саша, найди кровать для Аны, а затем найди ванную на этом этаже, если таковая есть. Подогрей воду, чтобы мы могли помыть девочек.