Дела магические - Даниил Клугер

— Госпожа Баалат-Гебал, — проникновенно сказал Ницан, пододвигая свой стул ближе к огромному креслу царственной старушки. — Вы мой искренний и давний друг. Сейчас мне необходима ваша помощь. Очень вас прошу: постарайтесь вспомнить, с чем связано было дело, которым я вчера занимался? Раз уж вы сами направили преподобного Сивана ко мне.

— Как все уголовные дела, — ответила госпожа Шульги. — С деньгами, с чем же еще? Вы собирались поймать за лапу мошенника, запустившего эту самую лапу... Да, а вот куда именно он ее запустил, вы рассказать не успели.

— Судя по моим же вопросам, в какой-то из храмовых фондов, пробормотал Ницан. — Даже не в какой-то, а связанный с домом престарелых. Это-то как раз ясно... Что же, — сказал он, — давайте я повторю вчерашние вопросы. Так каким образом вы оплачиваете свое пребывание в... э-э...

— Приюте, — подсказала госпожа Шульги. — В приюте для древних развалин. В мерзкой тюрьме, куда родственнички охотно спихивают осточертевших одиноких стариков и старух вроде меня.

— Ну-ну, что вы! — запротестовал Ницан. — Вовсе нет...

— Так вот, — величественно сообщила госпожа Баалат-Гебал, игнорируя его вялую попытку возражения. — Я не имею привычки возиться с финансами. Я в них ничего не понимаю, слава небесам. Насколько мне известно, прочие здешние постояльцы — тоже. Мы выдаем управлению храмовой казной доверенности на ведение финансовых дел, в том числе и на оплату всех видов услуг, представляемых храмом.

— Доверенности имеют неограниченный срок действия? — спросил Ницан. Или как?

— Зависит от суммы и цели, — ответила госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги. На содержание — да, неограниченный срок, но это строго определенные суммы. В случае необходимости дополнительных расходов выдаются доверенности на короткий срок и опять-таки, на определенную сумму. Доверенность выписывается на казначея и заверяется старшим жрецом Хешваном.

— Понятно. А контроль? — поинтересовался сыщик. — Каким образом вы контролируете добросовестность здешних служителей? Кто они, кстати говоря?

— Я же говорю — храмовый казначей, преподобный Кислев, — госпожа Баалат-Гебал поморщилась. — Унылая рожа, так и хочется иной раз... Вообще, дурацкая традиция давать жрецам имена по названиям месяцев, правда? Кажется, что перед тобой не человек, а листок отрывного календаря. То-то у них морды такие плоские... Да, так насчет отчетности, — прервала она себя. — Каждые три месяца он представляет мне полный финансовый отчет, а также сведения о моем банковском счете. Не знаю о других, но со мной дело обстоит именно так, — госпожа Шульги потянулась к столику, взяла с него небольшую шкатулку, инкрустированную серебром. — Вот, убедитесь еще раз, — она протянула Ницану пачку документов, хранившихся в шкатулке.

— Почему «еще раз»? — Ницан удивился, но тут же сообразил: — Ах да, вчера я тоже это просматривал?

— Собирались, — ответила госпожа Шульги. — То есть, я собиралась вам показать. А вы, вместо того, чтобы... Впрочем, я об этом уже говорила.

— Понятно, — сыщик присел на стул и приступил к изучению документов. Колонки цифр и краткие пояснения к ним вызвали у него приступ легкого головокружения. Справившись с организмом, Ницан попытался вникнуть в содержание финансового отчета. Не получалось.

— Вы можете дать мне его с собой? — спросил он.

— Разумеется, — госпожа Баалат-Гебал презрительно поджала губы. Неужели вы думаете, что я всерьез читаю эти закорючки? Берите, делайте с ними что хотите...

Ницан спрятал бумаги во внутренний карман куртки, получил чувствительный укус в палец и вновь обратился к событиям вчерашнего вечера:

— Госпожа Баалат-Гебал, а перед тем как я убежал, не произошло ничего необычного?

Дама задумалась. Взгляд ее рассеянно скользил по комнате, перебегая с одного предмета обстановки на другой. Некоторое время она задумчиво смотрела в окно, потом воскликнула:

— Ну конечно! Подойдите к окну, Ницан!

Сыщик подошел.

— Видите, справа гипар для жертвенного скота? Там сейчас содержат белорунных овец.

Ницан присмотрелся. Справа от окна, примерно в четверти парасанга, была видна относительно небольшая площадка — гипар, — окруженная тростниковой изгородью. Сейчас в гипаре толпилась небольшая отара, сплошь состоявшая из тонкорунных овец. Отсюда они казались сплошным белым облаком, спустившимся на землю и слегка волнующимся под порывами ветра. Блеянье животных и ленивые окрики смотрителя в желтой одежде храмового служки были отчетливо слышны сквозь закрытое окно.

— Это для жертвоприношения в день священного бракосочетания? — спросил Ницан.

— Именно. Так вот, вчера они были какими-то странными. Сразу после вашего ухода я подошла к окну — было еще светло, солнце только собиралось заходить — так вот, овцы показались весьма встревоженными, — возбужденно сказала она. — Вернее, чем-то напуганными. Забивались в углы, не брали корма. Когда служитель попытался погладить одну, у той вдруг подкосились ноги. И остальные застыли, словно изваяния. Я еще подумала: «Уж не эпидемия ли какая?» Утром спрашивала у горничной, она говорит — все в порядке, все животные здоровы. Только все равно, по-моему, они какие-то сонные... Почему вы спросили об этом?

Ницан не ответил. Глядя на вялых животных, бродивших по загону, он вновь подумал, что все происшедшее накануне действительно весьма напоминало магическое воздействие. Окаменевшие овцы, его собственное странное поведение, внезапные провалы в памяти, наконец, убийство Сивана, при котором рукоятка кинжала хранила почему-то прикосновение только руки частного сыщика Ницана Бар-Аба...

— Скажите, госпожа Баалат-Гебал, а младший жрец Сиван по вечерам всегда находился на винограднике?

— С чего бы это? — госпожа Шульги-Зиусидра-Эйги удивилась. — Насколько я знаю, вечером он обязан присутствовать на службе в малом храме. Говорю же вам, поначалу вы сказали, что хотите дождаться окончания службы и встретиться с Сиваном. А потом убежали... — она немного помолчала, потом спросила: — А что письмо? Оно вам помогло?

Ницан непонимающе уставился на собеседницу.

— Какое письмо? — спросил он.

— Ну как же! Письмо моей младшей сестрички, Шошаны, — напомнила престарелая дама. — Я вам дала его вчера по вашей же просьбе... — она вдруг замолчала.

В коридоре послышались шаги. Ницан вопросительно посмотрел на госпожу Шульги. Та приложила палец к губам. Раздался стук в дверь, после чего мужской голос спросил:

— Госпожа Баалат-Гебал, у вас посетители?

— Никого у меня нет, — раздраженно ответила госпожа Шульги.

— Разрешите войти?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});