Попаданец со шпагой - Вячеслав Коротин

       - Отнюдь. А если и сгущаю. Вы готовы рискнуть? - я упёрся взглядом в глаза полководца. - Я ведь не более чем человек. Я боюсь, например, боли. Пытки не выдержу. А ведь тот, кто меня похитит, не остановится перед такой "мелочью", если от этого будет зависеть судьба его страны. Разве не так?

       Вот ёлки-палки! Что, разыграть собственное похищение со счастливым избавлением? Только тогда поверит Барклай, наш, де Толли?

       Честно говоря, у меня уже сложился план подобного мероприятия: отправить Тихона нанять "варнаков" для нападения на меня, покромсать их в "стружку", и представиться жертвой заговора.

       Вроде необходимость отпала. Въехал военный министр в ситуёвину.

       - Пожалуй, вы правы - работы безопаснее проводить непосредственно в армии. Я подумаю, как это лучше устроить.

       Уже хорошо. Делаем новый "вброс".

       Я рассказал о наших с Бородкиным трудах в области микробиологии и вытекающих оттуда санитарии, гигиене и асептике. Генерал, немного посомневавшись по поводу первопричин болезней, всё-таки проявил себя разумным человеком и оценил перспективы уменьшения некровавых потерь в воюющей армии. Договорились, что Филиппа Степановича оформят и в медицинский департамент Военного Министерства без отрыва от работы в Академии Наук.

       Барклай довёз меня до дома в своей карете, после чего мы простились, договорившись, что я буду ждать от него вестей.

       А через два дня вечером в дверь нашей квартиры постучали. Тихон открыл и проводил в гостиную, где мы с доктором кайфовали после трудов праведных с бутылкой хереса, ротмистра конной гвардии.

       - Господа Демидов и Бородкин если не ошибаюсь? - чопорно поинтересовался офицер.

       - Именно так, - отозвался я, вставая с кресла. - С кем имеем честь?

       - Ротмистр Лейб-гвардии Конного полка Нехлюдов. Имею к вам поручение.

       - Слушаем вас, господин ротмистр.

       В ответ наш посетитель молча протянул конверт.

       - Благодарю.

       - Ответа приказано не ждать. Честь имею, господа! - кирасир кивнул, щёлкнул шпорами, развернулся и удалился.

       Я пока находился в некоторой прострации: ещё бы, чай не каждый день офицеры Лейб-гвардии мне письма притаскивают.

       А вот доктор держался молодцом, аж завидно...

       - Вадим Фёдорович, вскройте же конверт. Что там?

       Я очнулся и, пренебрегая всякими условностями типа специального ножа для конвертов, чисто по-быдлячески надкусил бумагу в углу и оторвал краешек. Вытащил письмо.

       Мы с Бородкиным чуть лбами не стукнулись, пытаясь прочитать его поскорее.

       Уважаемые господа Демидов и Бородкин.

       Буду рад встретиться с вами в Зимнем Дворце сего года тринадцатого ноября в три часа пополудни.

       Благосклонный к вам.

       Александр.

       Упс! Не пришлось бы любезного Филиппа Степановича отпаивать чем-то покрепче хереса...

       - Вадим Фёдорович, - обалдело прошептал эскулап, - нас что, приглашает к себе Император???

       - Ну да. А чему вы удивляетесь? Мы с вами как-никак "светила европейской науки" - почему бы государю с нами не познакомиться?

       - Нет, но всё-таки...

       - Филипп Степанович, успокойтесь - да, визит к самому царю, это, конечно событие, но это случилось. Так что готовьтесь к нему и перестаньте нервничать.

       - Легко вам говорить, - краски на лице Бородкина сменяли одна другую просто как в мультике: багровая - розовая - белая - салатовая... И по новому кругу...

       - Прекратите психовать! - в конце концов не выдержал я, - выпейте ещё хереса и идите спать, Филипп Степанович. Ночь вас успокоит.

       - Думаете?

       - Уверен.

       - Кстати: а почему вы так спокойны? Для вас визит к монарху - обыденность?

       Вот же ж зараза! Вот инфекция! - у самого поджилки трясутся от предстоящего визита, а он ещё чего-то анализировать пытается...

       Будем выкручиваться.

       - Вы слышали то, что я вам сказал? Мы с вами, Филипп Степанович, совершили научные открытия, которых нет и не было за всю историю российской науки. С точки зрения Европы во всяком случае.

       Император не чужд всему этому. И он ценит престиж России во всём. Разве не так? Что же вас удивляет?

       - Не знаю. Вы, конечно, логичны, но предстать перед государем... Наверное, позже я привыкну к этой мысли, но пока прошу извинить мою нервозность. Пожалуй действительно стоит выпить ещё.

       - Несомненно. Причём этой бутылки нам не хватит. Тихон!

       - Слушаю ваше благородие, - немедленно "встал передо мной как лист перед травой" мой "опекун".

       - Вот тебе деньги, - протянул я слуге три рубля, - сбегай к Чусовому в трактир и попроси для меня вина, он знает какое. Бутылки четыре. Со сдачи возьмёшь гривенник себе.

       - Премного благодарен...

       - Подожди. Учти - сначала принесёшь вино нам, а потом пойдёшь пропивать свой гривенник, понял?

       - Не извольте беспокоиться, Вадим Фёдорович - всё исполню в точности, - поклонился и немедленно смылся выполнять приказание.

       - А не много ли нам четырёх бутылок будет, - с сомнением в голосе спросил доктор.

       - Да кто же нас заставляет всё сегодня выпивать? А запас никогда не помешает. За каждой бутылкой что ли Тихона гонять. Так что пока разлейте по бокалам то, что осталось и будем потихоньку привыкать к мысли о встрече с императором.

       Вино как раз заканчивалось, когда вернулся Тихон.

       - Так что, ваше благородие, - слегка смущённо начал он, - я шесть бутылок принёс. И там сёмга свежая была - тоже прихватил. Извиняйте на этом.

       Ну не золото у меня слуга? - Чисто Швейк. Умница.

       Блюдо с нежно-розовыми ломтями рыбы было немедленно поставлено на стол. Рот тотчас же наполнился слюной и, судя по всему, ощущения доктора не сильно отличались от моих. Я понимаю, что херес под рыбу это моветон, но если очень хочется?

       - Так что, я могу быть свободен? - робко спросил Тихон.

       - В кабак торопишься? Ступай, - улыбнулся я.

       - Ни боже мой. Я с собой водочки взял. На кухне буду. Если что - покличьте.

       За пару часов мы с Филиппом Степановичем под неторопливую беседу "уговорили" ещё две бутылки и очистили блюдо от лососины. Пора было ложиться, но сначала я решил проверить как там дела у моего "Планше" на кухне. Проверил...

       Перефразируя великого комбинатора: "А ваш дворник довольно-таки большой пошляк - разве можно так нажираться на гривенник?". Кстати тоже о "Тихоне" сказано.

       Мой слуга сладко спал сидя за столом на котором стояла порожняя бутыль внушающих уважение размеров. И пустая тарелка - чем закусывал, непонятно. Что характерно спал тихо - никакого тебе храпа. Сплошное умиление.

       Будить его я не стал, раздевать и укладывать баиньки - тоже. Утром ему пистон вставлю, а пока - пусть продрыхнется.

       Втык после пробуждения я сделал Тихону спокойно и "без души" - на самом деле никакой злости по отношению к нему не испытывал, к тому же сам дал добро на попойку, а границ не установил - вот мужик и оторвался до полного "изумления". Даже слегка жалел распекаемого - вполне заметны были мучения перебравшего организма. Пришлось даже собственноручно набулькать полстакана вина для поправки здоровья жертвы "жажды вчерашней".

       Последующие дни прошли в хлопотах по приготовлению к аудиенции. Даже в лаборатории приходилось себя заставлять думать о деле. Посуда, конечно из рук не валилась, но способен я оказался только на механическую работу - о научном творчестве пришлось забыть.

       К тому же в голову пришла одна идея, которую срочно требовалось воплотить в жизнь. Но об этом ниже...

       Наконец мандраж и томительное ожидание завершилось и день аудиенции наступил. Бессчетное количество раз хотелось плюнуть на всё и просто банально удрать куда-нибудь подальше. Но, увы. Жребий, как говориться, брошен. Нужно пройти и через это. В конце концов, отопрусь своим "заграничным" воспитанием. В общем - "Поехали!".

       Никаких проблем с "проникновением" во дворец не возникло: вызванный дежурный офицер глянул на наше письмо, сверился с каким-то списком и кивнул:

       - Вас ожидают.

       Нас поручили какому-то придворному (чёрт его в самом деле разберёт: может камергер какой, а может просто лакей - не разбираюсь я в придворной амуниции ни разу) и тот молчаливо пригласил нас следовать за ним. Шагал этот человек неторопливо и степенно, что для меня всегда было пыткой - не умею ходить медленно. Но пришлось.

       Высокие окна дворца полыхнули солнечными бликами уходящего дня и подернулись свинцовой матовостью вечера. Вот тебе и здрасте, а только три часа дня. Но ноябрь есть ноябрь...