Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев

на иронично улыбающуюся из глубины комнаты аль-Футаим.

— Я тоже понимаю свой язык, — подмигнула опекуну Далия. — Рада за тебя. С облегчением.

— Ой. — Блондин быстро прикусил язык и почему-то резко утратил былой задор, засмущавшись.

— Дмитрий-сан, оставить вам кого-нибудь из них до утра? — азиатка, понятием юмора не оперирующая по определению, по бесшумке общалась с кем-то из своих. — Мне нужно что-то сказать их начальству.

Говорила она по-японски, но менталистка вытащила текст из её головы.

— Ай, не надо никого, — решительно отмахнулся попечитель. — Спасибо большое, было здорово и незабываемо, но на этом остановимся, пожалуй. Хорошего понемногу, за некоторые буйки лучше не заплывать. Нырять тоже только в строго отведённых для этого местах, это я и по своему опыту знаю.

Мадину что-то царапнуло. Неопасное, несерьёзное, какая-то нестыковка на уровне интуиции.

Провожая массажисток за ограду, она целенаправленно прошлась по их мозгам, вытряхивая подробности последнего сеанса.

И удивилась: Ржевский оказался ещё тем затейником. И ведь, с одной стороны, от удовольствия, к-хм, тактильного контакта не отказался — оттянулся по полной. Можно сказать.

Но и с другой стороны называть это… язык не поворачивается.

ЛАДНО, БОГ С НИМ! Наджиб рванула из чужих мозгов ещё быстрее, чем в них погружалась.

Загадочная ты личность, Ржевский.

Далия и Шу решительно направились спать. Мадина, в силу ментала во сне нуждавшаяся меньше, решительно постучала в дом попечителя:

— Дим, надо поговорить. — Не дожидаясь ответа, менталистка вошла внутрь.

— Пугаешь подобным вступлением, — честно сообщил он. — Надеюсь, ты меня не убивать пришла. Из своих парадоксальных соображений.

Опекун сидел за столом и, несмотря на позднее время, усердно писал в своём блокнотике под маленьким магическим светильником.

— С ума сошёл? — удивилась она. — Я очень тобой дорожу!

Ржевский подозрительно прищурился и подался назад.

— Я, кстати, прошлась по мозгам двух тёлок, которые с тобой веселились. — Продолжила Мадина. — Ничего себе, ты массовик-затейник! С богатой фантазией, хи-хи.

— Вообще-то это клиентская тайна! — он неподдельно возмутился. — Ты не имела права так делать!

— Дим, да нет в этом мире от менталиста никаких тайн, — отмахнулась Наджиб, оглядываясь по сторонам в поисках ещё одного табурета. — И чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше для тебя. Б**, а почему у тебя второго стула нет? Мне на стол садиться?

— Этот дом мой, я в нём обычно один обитаю. Мне одного стула хватает. Сходить, принести второй?

Недолго думая, Наджиб запрыгнула на столешницу и скрестила ноги, усаживаясь поудобнее:

— На. — Она положила рядом с собой свёрток, который принесла в руке.

Ржевский развернул, не торопясь, мазнул взглядом. Затем озадачился:

— Платина как на твоих браслетах. Сердечник из палладия. Руны — золото, энергетический накопитель алмаз. Хреновенький, но большой. Мадина, а что это?!

— Ты не в курсе? — она не исключала, но всё равно удивилась. — Только что назвал все элементы, даже сердечник, которого снаружи не видно, но не знаешь, что это?

— Я вижу кое-какие материалы в глубину, — нехотя признался блондин. — Это достаточно большой секрет, не говори никому.

— Не скажу, хорошо. А какие именно материалы видишь? — было действительно интересно.

— Преимущественно банковские металлы и натуральные камни… Я понимаю, что это какой-то амулет, — он похлопал по артефакту ладонью, — но понятия не имею, какой именно. Тем более не в курсе, нахрена ты его притащила — в нём весу, как в хорошей кувалде.

— Это постановщик помех. Ещё его часто называют генератором иллюзий.

До Ржевского начинало доходить:

— Пока я на сеансе у профессионалок Шу был, ты с кем-то из своих пообщалась?!

— На совсем. — Наджиб погрустнела и не стала этого скрывать. — То есть да, но не в таком порядке. Кое-кто из моей семьи встретил Самбура на нашей стороне из Портала, это часть стандартной процедуры.

— Тоже менталисты?

— Конечно. Разумеется, вытащили у него из головы здешние подробности.

— Папа?

— Не-а, мама… — Мадина опустила взгляд ещё ниже и шмыгнула носом. — Она меня любит, просто против отца не может идти…

— Об отце обязательно потом расскажешь, пока продолжай по теме. — Ржевский поколебался, затем по-мужски сгрёб её за шею и прижался лбом к её лбу.

Она не стала отстраняться:

— Моя мама пошла к матери Далии сразу после этого и через канал той вызвала уже меня. Поговорили немного.

— А напрямую почему нельзя было? Зачем между матерью и дочерью нужен этот мост через аль-Футаим?! Ещё и в такое время?

— Во-первых, у нас уже утро. Во-вторых, отец Маджиту перечить не стал в своё время и дал согласие на мой выход замуж за того старого козла. Против моей воли.

— А-а-а. Но всё равно неясно, зачем через мать Далии тебе звонить.

— Когда я сюда через посольский портал сбежала, отец меня отлучил от Рода — выслуживался. Семейные каналы связи именно у меня работать перестали.

— Твоя мама его совсем никак остановить не могла?

— Ты просто не представляешь, как устроено наше общество! Семья в том числе, место женщины и мужчины в ней! Я удивлена, откуда ты так говорить по-нашему хорошо можешь, если о жизни понятия не имеешь.

— Мои встречные интервью будут не сейчас, — поморщился попечитель. — Зачем нужен этот твой постановщик помех здесь?

— Дим, а что ты знаешь о моей семье? — менталистка внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ни-че-го, — он чистосердечно приложил правую руку к левой половине груди. — Слово Ржевского. Ну-у, если поду-умать, — добавил блондин добросовестно. — Деньги у вас какие-то есть, поскольку нищих рядом с троном не бывает. А ты с Далиёй как сестра. Ещё родня у тебя мудаковатая! Но то мои личные оценки, прости, если задел.

— Продолжай.

— Родную дочь продать, по факту, чтобы себе что-то выторговать — такого не понимаю.

— И всё? — она недоверчиво наклонила голову к плечу.

— Если пофантазировать, то папаша твой изрядный эгоист и сволочь. Но это на уровне моих личных ощущений.

— Тоже мне секрет…

— Мать воспитана слишком традиционно. Теперь всё.

— Ты и правда ничего не знаешь, — констатировала она. — В принципе, я так и думала, но хотела проверить.

— Я не дед, — хмыкнул Дмитрий. — Это он в генеалогических деревьях, похоже, фишку рубит. А я увы.

— Дед твой точно не знает… Дим, смотри мне в глаза, пожалуйста.

— Без проблем.

— Что ты знаешь о ревизионной комиссии при престоле Эмирата? Которая имеет право в некоторых случаях проверять даже самого эмира? В интересах его наследников?

Дмитрий вначале грязно выругался. Потом метнулся на крыльцо, выглянул наружу и какое-то время всматривался в темноту.

— Никого нет в радиусе твоего участка, — вздохнула она.

Он стремительно вернулся на место:

— Если ты ещё раз об этом где-то брякнешь! — опекун впервые за всё время поднёс кулак к