Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова

сидит какой-то эрзац!

И примерно в то же время итальянские горные стрелки вошли в южный Тироль, а в долине реки Изонцо разгорелось сражение за Триест. Правда, на фронте в Истрии макаронникам пришлось иметь дело не с разваливающейся австрийской армией, а с хорватским домобраном, сражающимся за то, что он уже считал своим, а потому дело у потомков римлян пошло туго: ожесточенные бои с большими потерями и крайне незначительным продвижением вперед. Плацдарм в районе Плавы, который удалось захватить итальянским войскам, подвергался непрерывным ударам, и итальянское командование едва успевало перебрасывать туда подкрепления, а уж о том, чтобы двинуться дальше, не было и речи.

Второй из австро-венгерской колоды катапультировалась Богемия. Тамошние пражские парламентарии, напуганные приближением бравых германских гренадер, быстренько собрались и проголосовали, что они не признают законность воцарения императора Карла и оставляют вопрос и Богемском престоле в не предопределенном состоянии. Чехи и за Франца-Иосифа в нашей реальности воевали с великой неохотой, как свидетельствует господин Гашек, а уж класть головы за ходячее недоразумение по имени Карлуша и вовсе не собирались. Пан Масарик заикнулся было о провозглашении Республики, но на него тут же зашикали. Ишь чего удумал – махнуть в президенты! Богемскую (Чешскую) Республику германский кайзер будет топтать сапогами своих зольдат даже с большим энтузиазмом, чем самодельного императора Карла и его идиотский Регентский совет.

К Богемии хотела было присоединиться и Словакия, но в Будапеште послали в Прессбург (Братиславу) карательные отряды, в силу чего венгерское правительство сумело избежать каких-либо политических манифестаций в этом направлении. И в то же время этим ходом Андраши-младшему удалось еще больше разжечь в словацком народе пламя народного недовольства. Открытого восстания еще нет, поскольку для него недостает организации и запасов оружия, но подспудный огонь уже тлеет, и когда на территорию вступят русские войска, их будут ждать проводники и разведчики. Пока в Будапеште надеются, что преодолеть Карпаты, за исключением хорошо обороняемых перевалов, в зимнее время невозможно – но кто, как не местные уроженцы, владеют информацией о том, где можно пройти, а где нет.

Кстати, правительство Венгрии единственное «правильным» образом отреагировало на действия хунты принца Монтенуово. Граф Андраши-младший высказал путчистам одобрение и поддержку, заверив, что признает власть императора Карла – но никаких практических последствий «на фронтах» от этого хода уже не было. К тому моменту в Галицию с севера и юга уже вторглись русские войска, перемалывая приграничные гарнизоны; начались операция по окружению Кракова и битва за Львов, а на юге князь-консорт и генерал Плеве, получив, наконец, соответствующий приказ из Санкт-Петербурга, перешли к тактике выжженной земли. Причем горели исключительно имения магнатов, а мазанки венгерских крестьян оставались стоять как ни в чем не бывало. Колдовство, да и только.

Парируя угрозу Будапешту, генерал-лейтенант Лайош Екельфалушши начал снимать войска с Трансильванского направления, и там вмиг полыхнули многочисленные выступления румынских крестьян. Всего-то четыре с небольшим месяца прошло с той поры, как над соседней Румынией установилась русская власть, имеющая указание разговаривать с мужиками по-человечьи, а не по-собачьи, а настроения среди народа уже изменились радикально. Поместья поджигателей войны, относившихся к самым богатым семействам, владеющим обширными угодьями, не продавали с молотка, а отдавали крестьянам-арендаторам в бессрочное и безвозмездное пользование. Все как в Российских губерниях: продать нельзя, заложить нельзя, разделить между несколькими наследниками тоже нельзя, а вот передать по наследству в одни руки можно. И всемогущее Россзерно господина Коншина со своими беспроцентными семенными ссудами тут как тут. Элеваторы уже строятся, и как только весной следующего года начнется посевная, каждое хозяйство получит семян из расчета двенадцать пудов на десятину земли. Вот и трансильванские румыны, прослышав о таком чуде, отчаянно хотят воссоединения с Румынским великим княжеством, где мудрая и добрая княгиня Мария представляет русскую императрицу, которая вообще ангел во плоти.

Итак, пока царствующие особы договаривались о месте встречи, пока собирались в дорогу и пока были в пути, машина войны (а это была уже настоящая война за австрийское наследство) продолжала крутиться, по зимнему времени на малых оборотах. Маневрировали в окрестностях Линца германские и австрийские войска, и там главной заботой германских генералов было понести поменьше потерь и устроить поменьше разрушений (ведь это уже почти свои земли), а австрийцы изыскивали благовидный предлог для сдачи в плен. С другой стороны, германцы без боя продвигались к Вене и Прессбургу через территорию Богемии, причем на приграничных землях с чисто немецким населением сразу устанавливалась германская власть. С правительством в Праге кайзер Вильгельм будет разговаривать потом, и с позиции силы, а пока на местах аннексия производилась де-факто силой оружия.

В Западной Галиции русские войска, не опасаясь удара с фланга, сбили с позиций австрийские приграничные заслоны и взяли в кольцо древний Краков. Штурма города пока не было, потому что командующий Западно-Галицийской армией генерал Иванов (Николай Иудович) в суворовском стиле[23] дал гарнизону время подумать до католического Рождества. Впрочем, пока тикало время ультиматума, русские войска тоже не сидели сложа руки, а прокладывали дополнительные железнодорожные пути и подтягивали к Кракову резервы и некоторое количество осадной артиллерии, которая однажды уже решила дело под Одрином. Впрочем, древняя столица Польши – это не крепость, а крупный, густонаселенный город, а потому штурм с применением осадных пушек непременно приведет к ужасающим разрушениям и жертвам среди мирного населения. Но еще больше императрица Ольга требовала избегать излишних потерь русских солдат, а посему генералу Иванову было наплевать, сколько краковских обывателей падет под тяжелыми бомбами осадных орудий, лишь бы потери вверенных ему войск были минимальны.

В восточной Галиции русские соединения постоянной готовности стремительным маневром оттеснили австрийские войска от Львова в сторону Перемышля, расчищая дорогу к карпатским перевалам. А дальше была пустота, ибо венгерский гонвед, изнемогающий на фронте борьбы с экспедиционной армией генерала Плеве, морским корпусом князя-консорта, сербской армией и хорватским домобраном, ничем не мог помочь сражающимся в Галиции австрийским корпусам. Южный фронт, проходящий по линии Арад-Сегед-Байя-Мохач-Сигетвар-Барч, непосредственно угрожал Будапешту, а по Дунаю в русскую экспедиционную армию все прибывали и прибывали подкрепления и обозы со снабжением.

Еще в начале ноября, когда стало понятно, что дело с Венгрией не будет быстрым, в России открыли набор охотников (добровольцев) среди отставных офицеров, членов ополченческих дружин и нижних чинов запаса, отслуживших действительную службу. Так что напрасно кайзер Вильгельм удивлялся отсутствию мобилизации: бойцов, что сами приходили на вербовочные пункты, вполне хватало и на восполнение потерь, и на формирование новых ударных бригад. А все дело в том, что раз на войну пошел супруг императрицы, сражающийся со своим корпусом в первых рядах, то