Поток - Сергей Терёхин

как.

Солнце все увереннее клонилось к горизонту, и решено было встать лагерем у холма и дождаться утра. Таиться больше не было смысла, и Джозеф разрешил измученным солдатам развести костры, чтобы они могли впервые за неделю поесть горячей пищи. Опытные воины, многие из которых хоть и разменяли свой четвертый десяток, раньше служили дозорными или поднимались на Стену, чтобы сражаться с Потоком, быстро и без лишней суеты принялись за привычную работу, без которой не обходилась ни одна вылазка в Пустошь. Джозеф был рад, что в отряде Грега оказалось столько ветеранов, многих из которых он знал еще до того, как стал лордом, и, проходя мимо деловито снующих людей, искренне хлопал знакомцев по плечу или пожимал руку тем, кто приветствовал его сам. Он даже испытал что-то вроде благодарности то ли по отношению к Йоресу, то ли к Берну после того, как его в третий или в четвертый раз назвали просто Джозефом, позабыв, по старой памяти, о его титуле. Несмотря на все, что произошло, в глубине души он был рад избавиться от бремени правителя и связанных с этим церемоний и расшаркиваний хотя бы на время.

Одним из тех, кто совершил эту ошибку, конечно, был его старый друг Колтур – строитель и архитектор, который приложил руку к созданию половины анклавов пограничья с тех пор, как люди были вынуждены бежать от Потока на восток. Кроме того, он же был одним из тех, кто придумал и построил первые Стены, которые, пусть и ценой огромных потерь, помогли выжить в те годы, когда практически всем казалось, что надежды уже нет. Джозеф тоже был среди тех, кто призывал сражаться до конца, найти способ бороться с новой ужасающей угрозой, точно так же, как люди боролись с голодом и холодом после того, как умерла наука. Именно тогда, на одном из собраний он и познакомился с Колтуром. Джозеф, тогда еще простой командир дозоров в его родном анклаве Лури, недалеко от разрушенного Катаклизмом Орлеана, горячо – может быть, даже чересчур горячо – призывал уходить на восток, по дороге собирая жителей всех известных им анклавов, уверенный, что только единство даст им шанс на выживание. Мало кто поддерживал его идеи, кроме его разведчиков, но Колтур, уже тогда, несмотря на молодость пользовавшийся уважением у людей, благодарных ему за вклад в обустройство анклава, вышел из толпы и встал рядом с Джозефом.

– «Я построю вам новый дом где угодно и когда угодно. Главное, чтобы там было кому каждый вечер разжигать огонь и заваривать ароматный чай». – Джозеф улыбнулся старому приятелю, который, как всегда, смутился из-за своей ошибки с титулом. – Так ведь ты сказал тогда?

– Это было сто лет назад, не думал, что ты еще помнишь. – Джозефу удалось таким неожиданным ответом сбить Колтура с толку, и тот снова обратился к нему на «ты», на сей раз даже не заметив этого.

– Трудно забыть человека, который спас тебя от того, чтобы быть растерзанным толпой мрачных напуганных людей. Если бы не ты, меня бы здесь, может, и не было.

– Я думаю, ты сгущаешь, Джозеф… то есть милорд. Те люди хотели, чтобы их кто-нибудь спас и сказал, что все будет хорошо, даже если это окажется ложью. Они и так были готовы идти за тобой, зараженные твоей верой в будущее. Их надо было только чуть-чуть подтолкнуть.

Джозеф посмотрел на скромного старшего мастера с выражением крайнего сомнения на лице, но ничего не сказал.

– Ты не злишься, что я увез тебя из Витне и оторвал от твоей великой стройки?

– Я, конечно, люблю то, чем занимаюсь, но не настолько, чтобы ради этого расстаться c жизнью. Думаешь, Берн после твоего побега не прошелся бы по анклаву в поисках всех твоих сторонников и не выставил бы их участниками заговора? Скорее уж я благодарен тебе, что ты не забыл про меня. Видит бог, у тебя были заботы и поважнее. Да и потом, стройка будет идти своим чередом и без меня, уж я об этом позаботился.

– Заговорщик, который выискивает заговорщиков… В этом есть какая-то извращенная ирония. На самом деле я подумал о том же самом, когда Грег освободил меня. Кто-то должен будет поплатиться за эту неудачу Берна.

– Ты поэтому прихватил с собой еще и Вэнса?

– И да и нет. – Джозеф расположился у костра и предложил мастеру Колтуру сесть рядом. – Нам пришлось сделать изрядный крюк по городу, каждую минуту рискуя нарваться на ночные патрули, но нашего старого конюха оставлять было нельзя. Он один знал историю с подковами целиком, и у него в конюшне стояли лошади, которые были живым доказательством того, что история Йореса – пустышка. Поэтому мы умыкнули и сонного Вэнса, и лошадку, на которой приехал Деврод. Когда Йорес предъявит этого лжеца Совету, у нас будет чем крыть.

Старый строитель посмотрел на него взглядом, полным уважения.

– Вот именно поэтому я тогда заступился за тебя. В ночь побега, даже когда твоя жизнь висела на волоске – да ты вообще чудом остался жив, – ты думал и действовал как настоящий лорд. Я где-то читал, что в древности, задолго до Катаклизма, лордов, которые правили тогдашними анклавами, не выбирали. Это звание передавалось по наследству, и все верили, что кто-то рождается, чтобы ковать мечи, кто-то, чтобы пахать землю, а кто-то – чтобы править. Глядя на тебя, я готов в это поверить.

Джозефа смутили слова друга, сказанные с такой искренностью, но он не отвел взгляд, зная, как это важно для говорившего. Ричард нередко повторял что-то подобное, причем делал это с одной ему присущей способностью обернуть все так, что сразу и не поймешь, похвала это или упрек. Но сколько бы Джозеф ни слушал такие признания, все равно никак не мог справиться с чувством неловкости и какого-то даже страха – страха не оправдать возложенные на него надежды. А еще ему вдруг снова стало грустно. Слишком многие видят в нем лорда – и так мало тех, кого он бы мог назвать просто друзьями.

– И ведь это не в первый раз, правда? – продолжил Колтур, но уже глядя в огонь. – Мне очень жаль Мари. Так не должно было случиться. Просто не могло случиться! Мы столько сделали тогда, столько людей спасли. Почему именно она? Я до сих пор не могу понять, как так вышло.

– Это все давно в прошлом. Никто не виноват в том, что произошло.

– И даже тогда ты был лордом. Еще не по имени, но уже по сути. Ты остался, хотя я видел, как сильно тебе хочется рвануть назад, найти ее, спасти ее, даже