Линкор 'Альбион' - Борис Вячеславович Конофальский

не болело. Жесткая постель? Ну так в кельях послушниц постели ещё жёстче. В соседней комнате кто-то ходит, и вместе с запахом жареной рыбы до неё доносятся запахи табака. От брата Аполлинария тоже пахнет табаком, но это совсем другой запах, этот запах намного резче, сильнее. Это добрый старик Шмидт, приглядывавший за нею, пока она болела. По-настоящему приглядывавший. Ведь сил у девушки почти не было, даже чтобы дойти до уборной, и старый рыбак поставил в её комнате ведро, а рядом с её кроватью на табурете всё время стояла крынка топлёного молока с мёдом.

Ну, пора вставать, она ещё бы повалялась, но ей надо в уборную. И теперь она знала, что сможет дойти дальше, чем до ведра в углу. Дева опустила на пол ноги и с удовольствием зажмурилась от солнца, что теперь попадало ей на лицо.

Одежда. Весь этот ужас, в котором она сюда пришла, лежал на стуле у стены. Зоя встала и подошла к стулу, взяла в руки… Корсет, нижняя юбка… Она, наморщив носик, повертела её в руках… Какие-то пятна, потёки… Верхняя юбка – весь подол просто грязен. Неприятно липкий изнутри корсет. Ни панталон, ни чулок, ни обуви… Ну а на что она рассчитывала? Нечистая одежда уличной женщины. Впрочем, её не один год учили приспосабливаться к любым условиям, к самой плохой пище, к той, что многие посчитают просто несъедобной, к самой грязной одежде, к грязной и жёсткой постели.

И сейчас был как раз тот случай. Как ни крути, а другой одежды у неё не было, поэтому прочь брезгливость… Она уже взяла нижнюю юбку…

В комнате старого рыбака не было занавесок. Зачем одинокому рыбаку занавески, тем более что улицу от окна отделял невысокий заборчик, примерно Зое по грудь.

Она увидала голову человека в шляпе, он как раз стоял возле забора, девушку он видеть не мог, но она всё равно сразу присела и с нижней юбкой в руке поползла к окну, у которого стоял её саквояж.

Оружие. Это первое, что пришло ей в голову, как только она заметила голову. Ведь эта голова в мятой, дешёвой шляпе принадлежала одному из кривоногих. Это был один из переделанных, из тех, кого английские вивисекторы умело скрестили с животными, получив в новом существе нужную им комбинацию свойств. Кривоногие были очень быстрыми и ловкими, имели отличное зрение, неплохое обоняние, при этом человеческий интеллект и почти человеческий, хотя и не очень приятный вид.

Зоя сразу поняла, что за существо торчит над забором, едва бросила взгляд на заросшую коричневой щетиной щёку. Она быстро вытащила пистолет из саквояжика и взвела курки. Только после этого дева чуть-чуть выглянула в окно.

Этот уродец не убрался от дома, мало того, он разговаривал с Куртом Шмидтом. Зоя, продолжая наблюдать за происходящим краем глаза, в одной руке сжимая пистолетик, другою рукой стала надевать несвежую нижнюю юбку уличной девы. Она очень, очень волновалась. Если старый рыбак не то чтобы скажет хоть что-то про свою квартирантку, а даже просто начнёт неумело врать, этот переделанный сможет почувствовать ложь. Ведь эти твари очень, очень сообразительные.

Да, Курт продолжал разговаривать с кривоногим и даже что-то указывал тому рукой. А потом кривоногий приподнял свою шляпу в знак почтения и пошёл своей дорогой. А Курт, чуть-чуть подымив ему своею трубкой вслед, подождал некоторое время и вернулся в дом. Зоя уже надела на себя неприятный корсет, когда он постучал в её дверь. И старик произнёс:

- Фройляйн Гертруда! Вы спите?

А девушка, уже надев верхнюю юбку и поглядела на себя в небольшое зеркало, висевшее на стене. О! Голые плечи и руки. Корсет! Ну кто может носить корсет, не прикрыв его сверху приличной одеждой? Только уличные женщины. Её вид был вызывающ, и она поспешила накрыть свои плечи дешёвой шалью.

И только после этого ответила:

- Нет, герр Шмидт, не сплю, входите.

Старик не спеша, быть может, даже чуточку боязливо приоткрыл дверь и сначала заглянул в комнату:

- О, вы уже встали.

- Да, встала, - отвечала дева, тоже немного смущаясь, в основном из-за своего вида. Из-за этой непристойной одежды и немытой, нечёсаной головы.

- Вы в порядке, а я уже подумывал, не позвать ли вам доктора, – сказал рыбак, оглядывая комнату. – Вы ведь… долго спали. И у вас был сильный пот. Так обычно спят люди больные.

- О нет, доктора не нужно, я чувствую себя неплохо. А сколько я спала?

- Вы пришли… два дня назад, ранним утром, а сейчас уже почти полдень… Получается…, - он призадумался и выпустил клуб дыма, - получается, что спали вы почти два с половиной дня.

- О, -изумилась девушка, - я ещё никогда так много не спала.

- Может быть, вы проголодались? – спросил рыбак. – Я как раз нажарил рыбы, и получилось…, - он хмыкнул и с хитрецой поглядел на девушку, - больше, чем мне надо.

- Может, вы знали, что я сейчас проснусь?

- Может, и знал, а может, и нет, просто вы перестали… Вы стали спать спокойнее вчера, стали меньше ворочаться, мне показалось, что вы пошли на поправку.

- Я очень хочу есть, - призналась дева, - но мне бы не мешало ещё и помыться.

- У меня есть корыто, фройляйн Гертруда, есть чистое полотенце и мыло, я согрею вам два ведра воды, а вы пока поешьте рыбы. Там, на столе, ещё немного пива, оно ещё не выдохлось. Вы пьёте пиво, фройляйн Гертруда?

- Совсем немного.

- Я так и подумал, что вы пьёте вино, но не додумался купить его вам, простите уж старого болвана.

- Нет-нет, герр Шмидт, я попью пива и за всё вам заплачу. За всё. Имейте в виду, у меня есть деньги.

- Что ж, пара монет для меня уж точно лишними не будут, - кивнул рыбак и уже хотел выйти из комнаты девушки, но та остановила его:

- Герр Шмидт.

- Да, фройляйн, – он остановился в дверях.

- А тот… человек, с которым вы только что разговаривали, он ваш… знакомый?

- А, нет-нет… Шныряли тут они, я вышел узнать, что им надо. Они ищут здесь какую-то проститутку, что убила другую проститутку. Они думают, что эта убийца скрывается где-то у нас, у реки.

- Они? Кто они? – сердце Зои забилось заметно быстрее.

- Через день после того, как