Размышления о жизни и счастье - Юрий Зверев

Не так ли мы живём, мой дорогой, когда превращаем собственную творческую лень в привычный образ жизни? Об этом я спрашиваю не только тебя, но и себя. Подумай, не превратились ли мы с тобой в заурядных паразитов? Ведь нас давно кормят жёны. Кормят не в фигуральном, а в буквальном смысле. Это они своим упорным трудом поддерживают наше жалкое существование. Они наивно продолжают верить в наши творческие возможности, и потому содержат нас, как старых Холстомеров. Ведь мы давно закончили свои мужские функции — не только интимные, но и экономические. Какой сейчас прок нашим жёнам от нас?

Да, ты написал несколько замечательных песен, ты музыкален от природы. Я тоже, возможно, написал два-три приличных рассказа. Но ведь мы делали это для собственного удовольствия. Творчество по природе своей эгоистично. Оправдывают ли наши домашние занятия их усилия по дому и на работе?

А чем мы платим нашим жёнам? Разве что цветочками к Восьмому марта и Дню рождения, но и об этом, честно говоря, иногда забываем. Не так ли?

Мы получили то, о чём когда-то мечтали на нелюбимой работе — двадцать четыре часа свободы в сутки. Сколько из этого времени мы потратили на помощь жене? Ты хоть раз сварил к её приходу кашу, когда она усталая едва несёт домой ноги? Ты почистил картошку не по её просьбе, а по требованию совести? Ты хотя бы задал ей вопрос, как прошёл её день, и не устала ли она?

Ты, мой дорогой, не обижайся — эти вопросы я задаю и себе. Быть заботливым мужем не привык и я, а от безделья и лени умолкает голос совести.

Этим письмом, как и книжкой о семейном счастье, я подстёгиваю не столько тебя, сколько себя. Мы давно привыкли оправдываться возрастом и болезнями. У наших жён нет времени на такую роскошь. Они не щадят себя ради дела, и, чёрт возьми, ради нас — мужей-паразитов. Стоим ли мы того?

Говорят, поведение человека диктуется его генами. У животных это, безусловно, так — инстинкт и гены. Но Господь зачем-то дал нам свободную волю. Зачем нам она, если не помогает справиться даже с ленью?

13 декабря 2009 г.

О творческих комплексах

«Замечательные люди исчезают у нас,

не оставляя по себе следов.

Мы ленивы и нелюбопытны».

А.С.Пушкин, «Путешествие в Арзрум».

Друг мой, ты с пелёнок человек искусства, но никак не можешь в это поверить. Всю жизнь ты ищешь искусство не там, где оно заключено. Ты не один такой, моя умная жена страдает тем же. Вы не верите в свой Божий музыкальный дар. Вам кажется, что талант проявляется лишь у тех, кого чему-то хорошо научили — ловко записывать ноты или виртуозно барабанить по клавишам. Такое умение называется профессионализмом, и, по большей части, оно не связано с подлинным творчеством.

Музыкантами и художниками (я пишу сейчас эти слова с маленькой буквы) люди становятся обычно по воле родителей. Но у родителей не хватает умения отыскать в ребёнке звёздочку его природного интереса, способного развиться в талант. И такая звёздочка была, она постепенно блекнет, а со временем затухает. Человек к концу жизни уже не подозревает того что, кроме профессии, ему нечто ещё было дано природой.

У ребёнка, желая ему блага, отобрали его счастье, ибо оно заключено в максимальном раскрытии его врождённых способностей.

Ты спрашиваешь у меня о тайне мазка, жена смотрит с восторгом на клавишного виртуоза. А ведь искусство не в мазке и не в беглости пальцев. Оно в вере в свою предназначенность, в служении ТОЛЬКО своему призванию. Если уж ты почувствовал, что в тебе что-то живёт и рвётся наружу — возблагодари небо и работай. И наслаждайся. И мучайся. И опять наслаждайся. Взлёт — падение, восторг — депрессия. Это и есть подлинная жизнь творческого человека — счастливая жизнь. Иначе он не мог бы жить. Только так рождается искусство — в магической вере в то, что именно ты сможешь раскрыть тайну искусства.

Мелодизм — твоя сущность. От него замирает всё внутри, потому что на моих глазах рождается неподражаемое искусство со всеми его признаками — искренностью, новизной и подлинной гармонией.

А мы, слушатели, мы всего лишь — твои современники. Среди нас найдётся немного таких, которые в полной мере оценят то, что ты мимоходом создаёшь. Настоящее искусство всегда обгоняет время. Чтобы заметить талант, нужна живая душа. Если слушатель этим наделён, рождается любовь и взаимопроникновение. Тогда душа трепещет и хочется стать лучше.

Воздействие искусства рождается только тогда, когда оно родилось в вере и горении творца, а оно в тебе есть. Выше голову, мой дорогой!

27 октября 2009 года.

О семейном счастье

Семейное счастье — это то, на что надеются люди, решившие вступить в брак. Все хотят, чтобы семейная жизнь была долгой, дружной и интересной. Желательно, до самой смерти.

Но почему-то у большинства так не получается. Некоторые пары живут десятками лет, но всегда ли им интересно друг с другом? Изначально любовь — это вера в лучшие качества человека и стремление к его телу. После удовлетворения страсти к телу любимого, казалось бы, должен развиваться интерес к его душе — к его интересам, увлечениям и стремлениям. Но, оказывается, что для того, чтобы такой интерес развивался, нужно иметь собственную богатую душу. Но много ли таких? Через год-два людей начинает объединять либо привычка, либо необходимость — общее жильё, дети, достаток. Каждодневная суета, которая называется жизнью, привязывает людей, подавляя требования души. Но полностью эти требования не умирают. Если в семье душа не удовлетворена, начинается поиск духовной пищи на стороне. Чаще всего он превращается в телесный. Появляются любовники и любовницы.

Чужая жена или муж — это эрзац духовной пищи, но другого люди не знают. Ведь и этот эрзац найти не легко. Неутолённое желание подавляется страхом, общественной моралью, ответственностью за сохранение свитого годами гнезда. И тогда люди живут вместе долго-долго. А когда роли в семье давно распределены, супруги привыкли терпеть недостатки друг друга, им ничего не остаётся, как считать свою жизнь счастливой.

Мы не часто видим людей, проживших в первом браке долгую жизнь. Как красиво звучит, например, приглашение ша золотую свадьбу. Как бы ни складывалась их жизнь, они прожили вместе огромный срок. Гости их поздравляют и завидуют белой завистью, потому что сами хотели бы прожить вместе не меньше.

Мне очень интересно, как прожили вместе пожилые супруги. Ведь каждый из семейных долгожителей перенёс столько войн, бед, потерь, государственных перемен, разочарований в надежде на лучшую жизнь. Такая семья не может не заинтересовать писателя, ведь у них за плечами богатейший опыт. И я интересуюсь.

Недавно я встретил семейную пару, прожившую в счастливом согласии пятьдесят два года! 52! Разве я мог упустить возможность побеседовать с ними? «Какой жизненный опыт они накопили! Какой мудрости достигли!» — думал я, когда летел на нашу беседу. Семейное счастье — это же моя тема!

Он — военный моряк, капитан первого ранга в отставке, она — верная жена, вырастившая сына, давшая ему любовь и заботу. Чем они живут сейчас? Какие желания? Какие заботы или проблемы? О чём беседуют с сыном? Чему научили его своим примером? Счастлив ли он в своей семье? Меня переполняли вопросы.

И вот мы сидим на мягком диване, и жена рассказывает о жизни. Ей хочется выговориться, и потому моих вопросов она почти не слышит. Две недели назад я выступал перед группой отдыхающих, они купили мою книгу, попросили автограф. Так и познакомились. Сказали, что счастливо живут вместе уже 52 года, и я попросил разрешения побеседовать с ними.

И вот беседуем, начисто не понимая друг друга. Она не понимает моих вопросов, мне совершенно неинтересна цепочка фактов, которые она, как бусы, нанизывает на короткие обрывки времени. В общую цепочку жизни её рассказы не связываются. Мои попытки связать их, вытащить обобщение, получить хоть какое-то осмысление причин этих фактов остаются безуспешными. Тогда я обращаюсь к мужу. В её рассказе муж присутствует под именем «он». Сам же супруг сидит молча, не проявляя никаких эмоций. В словах жены нет для него ничего нового. Её рассказ — давно привычный, ставший для него шаблонным, поток воспоминаний. О чём он думает в эти минуты, я понять не могу.

— Почему вы оказались связанным с морем? — спрашиваю я.

— Я родился в Краснодаре и, когда впервые увидел море, стал мечтать о нём. Но в войну наша семья была на оккупированной территории и в Одесское мореходное училище меня не приняли.

«О, есть мечта, советские порядки — тут уже есть конфликт», подумал я. И ошибся.

— Потом меня приняли в Бакинскую мореходку и послали служить на северный флот.

— А дальше?

— Двадцать семь лет служил на погранфлоте.