Демидовы: Столетие побед - Игорь Юркин

Неизвестно и то, когда башня была построена. Фигурирующие в литературе даты получены с помощью умозаключений. В последнее время набирает силу версия, согласно которой башня создавалась в два этапа. На первом (в конце жизни Никиты — приблизительно в 1723—1725 годах) были возведены палата с крыльцом и четверик. На втором, продлившемся до 1732 года, строили собственно башню — многоярусный восьмерик. Предполагаемыми руководителями работ называют происходивших из города Хлынова каменщиков: для четверика — Ивана Савина Нарсекова, для башни — Константина Алексеева Совина (или Солвина)[308].

Башня окутана легендами, записанными фольклористами и раскрашенными беллетристами во все цвета радуги. Пожалуй, самая известная из них гласит, что в подземных помещениях башни находилась секретная плавильня, в которой содержавшиеся в неволе мастера выделяли из черной меди серебро, а из него чеканили поддельную монету. Тайный подвал якобы был связан с заводским прудом тайным же подземным каналом, перекрытым затвором. Прудовая вода, пущенная в подземелье, должна была скрыть грехи, если другими средствами скрыть их возможности уже не оставалось. Однажды, повествует предание, тайный шлюз был открыт.

Существует множество аргументов против этой легенды. Укажем один. Секретные гидротехнические сооружения могли быть созданы только на нулевом, «фундаментном» цикле работ — никак не позже. Мысль о тайном цехе должна была оформиться самое позднее на стадии проектирования башни. Допустить возможность его существования — значит допустить, что демидовские мастера научились выплавлять серебро лет на 20 раньше того времени, к которому обычно относят это событие. А доказать это будет, пожалуй, не легче, чем обнаружить подземелье.

На данном этапе нам кажется вполне приемлемым предположение, что одной из функций башни (именно башни, а не сооружения в целом) первоначально была функция мемориальная. На нее наслаивались другие — часовая, сторожевая и прочие. Надстраивая четверик, Акинфий ставил памятник отцу и великому его Делу. А если и не так, время примыслило к авторскому замыслу свой. Расчет оправдался: башня стала памятником роду Демидовых, сооруженным самими Демидовыми.

Из архитектурных свидетелей истории демидовского рода она — из числа самых ценных и выразительных. В списке отечественных древностей не так уж много объектов со столь высоким мемориальным потенциалом. Невьянская башня, старый соболь (клеймо на демидовском железе), родовой их герб с рудоискательными лозами… — пожалуй, и все. Обретя их, демидовский Урал обрел демидовские символы. Обрела их и Россия.

Никита Первый: несколько прощальных слов

Вернемся к основателю рода. Никита Демидов, каким он видится в трехвековой дали прошлого, — одно из наиболее совершенных реальных воплощений лучшего, что собрано в рабочем человеке, в Мастере: тяги к новым знаниям и умениям, природной талантливости, усиленной и высветленной упорной огранкой, внутренней энергии, неистовой увлеченности делом, стремления дойти в работе до мыслимого совершенства…

Погруженность в земные заботы совмещалась с религиозностью. Замечательно интересное упоминание о Демидове оставил В.Н. Татищев, ценное тем более, что уж его-то подозревать в лакировке фактов никак не приходится. «Мы все знали кузнеца, а потом дворянина Никиту Демидова, которой грамоте не учен, но другие ему Библию читали; он все, в памяти достойные, в которой главе стих, не токмо сказать, но пальцем место указать мог»[309]. Нет сомнения, что перед нами свидетельство не только о замечательной памяти неграмотного кузнеца, но и о глубоком его интересе к Писанию, к истинам, открытым в Откровении.

Историографии демидовского рода больше двухсот лет, но и сегодня первый Демидов — одна из самых загадочных фигур в его истории. Невозможно предвидеть, какие еще неожиданности он нам готовит. Вот недавняя архивная находка, удивившая символичностью совпадения. Автору этих строк посчастливилось обнаружить документ, содержащий дату первой поставки в казну железа с первых в России доменных и передельных Городищенских заводов[310]. Оказалось, что она состоялась по старому стилю 24 марта, по новому — 3 апреля 1636 года. Как видим, хотя события разделяют два десятилетия, день рождения доменной металлургии России и день рождения одного из самых великих российских металлургов очень близки, почти совпадают.

Знал ли об этом Демидов? Знает ли? Со своего странного огненного портрета колючим сфинксом глядит он на нас, не отвечая на обращенные к нему вопросы — сам требуя ответов. Чего он ждет, глядя с таким напряжением, что не всякий выдержит, — смутится, отвернется, возвратится в привычный мир уютной прянично-самоварной старины? Что высматривает?

Не знавший отдыха и покоя великий труженик и созидатель, он и в том мире с нами.

Глава 4.

ПОСЛЕ СМЕРТИ НИКИТЫ ПЕРВОГО: АКИНФИЙ 

Род: силы центробежные и центростремительные

Одворянивание

Со смертью Никиты Демидова давно обособившиеся его сыновья удаляются друг от друга еще стремительнее, расходятся еще дальше. И все же не настолько далеко, чтобы оборвать все родственные связи. Остаются дела, в которых Демидовы выступают членами по-прежнему объединенного общими целями рода, остаются другие, в которых каждый преследует интересы хотя и личные, но при обоюдном усилии легче достижимые.

Именно в это время важнейшим их общим проектом становится присоединение к дворянскому сословию. В аноблировании (одворянивании) были заинтересованы все Демидовы. Оно означало приобщение к социальной группе, наиболее близкой к власти и любимой ею, к тем, кто управлял движением важных для них дел. Даже если для кого-то из Никитичей простонародное происхождение, подчеркивая достигнутые каждым высоты, подогревало тщеславие, выгода от такого перехода была очевидна. Особенно жаждали «преображения» младшие братья, долгое время не обладавшие правами, в порядке исключения дарованными отцу. Кое-что, важное для их бизнеса, благодаря указу 1721 года они получили. Но дворянские привилегии открывали для развития новые возможности.

Как же рожденные кузнецами Демидовы стали дворянами? Что подтолкнуло чудесное превращение, что его питало?

Петровская Табель о рангах (1722) создала социальный лифт такой грузоподъемности, какой русское общество еще не знало. Пропуск в дворянское сословие давало не только рождение — возникла возможность войти в него, также выслужившись или будучи пожалованным. В семье Демидовых первые шаги к сословной трансформации были сделаны скорее всего еще при жизни родоначальника. Что возможность стать дворянином Никиту равнодушным не оставила, представляется очень вероятным. Слишком заманчивой рисовалась перспектива, чтобы пренебречь ею. Однако неизвестно, делал ли он в этом направлении практические шаги, а если делал — какие именно. Переговоры с теми, кто мог повлиять на ход событий, полагаем, велись и решение постепенно приближали, но документально, разумеется, не фиксировались. Оставшимся без отца сыновьям оставалось начатую работу продолжить и закончить. Только так, по нашему мнению, можно объяснить, почему частично лишившиеся отцовских связей Никитичи после смерти родителя в решении волновавшего их непростого вопроса преуспели довольно быстро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});