Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель

Она замолчала, крепко сжав сумочку. Я вдруг пожалела, что не приложила больше усилий для сближения с ней на Элефантине. Вот только она никогда не отходила от своего отца. Он находился рядом, позволяя ей держать себя под локоть, или провожал ее в их общую каюту, или вел увлеченную беседу. Казалось, у нее никогда не находилось свободной минутки.

— Элефантина отчалит на Филы утром, — сказал дядя Рикардо. — Мы собираемся в вестибюле Старого Порога. Пожалуйста, извольте явиться вовремя.

Мистер Финкасл поджал губы, но кивнул, и повел свою дочь к ожидавшему их экипажу.

Мы заняли свои места в подготовленных транспортах и оба кучера понесли нас по многолюдным улицам, пока мы не затормозили перед живописным зданием в викторианском стиле, окрашенном в цвета заката. Оно стояло на гранитном утесе и смотрело в сторону острова Элефантина. Пышная зелень, раскинувшаяся вокруг отеля, создавала ощущение изысканности. Уит первым выскочил из экипажа, а затем повернулся и протянул руку, чтобы помочь выйти мне.

Я подумывала проигнорировать его, но затем поняла, какое это будет ребячество, и решила принять его помощь. Его мозолистые пальцы на мгновение сжали мои и от этого контакта по моей коже побежали мурашки, которые поднялись по руке и перехватили дыхание.

Он отпустил мою руку, стоило моей ноге коснуться земли.

— Gracias, — я понизила голос. — Что происходит, Уит?

Он приподнял брови.

— Да ничего, Оливера, — он улыбнулся, но эта улыбка была вынужденной. Такой я улыбалась своему дяде.

Уит подошел к кучеру, чтобы помочь с багажом. Служащие отеля поспешили нас встречать и проводили нашу компанию через парадный вход, отделанный в золотых и бордовых тонах, с арочными дверями и великолепной деревянной мебелью ручной работы, по элегантности соперничающую с Шепардом. Я еле успела рассмотреть детали прежде, чем нас вывели на террасу с видом на Нил.

— Абдулла! — позвал мой дядя пожилого мужчину, одетого в повседневный хорошо сшитый костюм без излишеств. Его насыщенная коричневая кожа выделялась на фоне бледно-кремовой льняной рубашки, и молодая женщина поддалась вперед, чтобы застегнуть одну из пуговиц на воротнике. На ней было комфортное для прогулок платье, практичное и без какой-либо претенциозности. Легкая шаль на ее плечах развивалась на прохладном ветерке, а на ногах были крепкие кожаные сапоги. Она была хорошенькой, с сияющей кожей и теплыми карими глазами, в которых искрился ум.

Абдулла и Фарида.

Уит тут же направился к ней с широкой улыбкой, и она встала, чтобы поприветствовать его также тепло. Абдулла пожал руку моему дяде, и тот жестом призвал нас собраться за деревянным столом. Прежде, чем занять свое место, я подошла к Абдулле.

— Сэр, — начала я. — Приятно, наконец, встретиться с вами. Я дочь Кайо и Лурдес Оливера—

— Но я прекрасно осведомлен о вашем происхождении, — прервал он меня. — Я искренне сочувствую вашей утрате, сеньорита Оливера.

Я с трудом сглотнула, отгоняя внезапно хлынувшую в галаза влагу, и, не глядя, опустилась рядом с молодой женщиной, склонившей голову.

— Вы фотограф, — сказала я.

Фарида рассмеялась.

— Как замечательно это звучит. Я учусь фотографии, но еще не профессионалка. Пока что, — ее голос был теплым и ласковым, и она указала на деревянную коробочку, находившуюся на столе, с круглым объективом и кожаным чехлом рядом. — Я просто фотографировала своего дедушку.

У меня отпала челюсть.

— Это Кодак?

Фарида кивнула.

— Мой дедушка купил мне его во время одного из своих путешествий. Он способен делать до ста снимков одним нажатием кнопки.

— До ста? Изумительно, — воскликнула я, протягивая руку, чтобы провести пальцем по рамке. Мелькнула невидимая искра, тянувшаяся ко мне, будто бы я наткнулась на невидимый ток. Я встретилась с Фаридой взглядом, и она подмигнула мне.

Я в изумлении уставилась на портативную камеру. Она была создана с помощью предмета, которого коснулась магия. Фарида подняла ее и сделала снимок, и в течение следующего получаса мы фотографировали моего дядю и Абдуллу, смеющегося Уита, принимавшего глупые позы, а также сияющий Нил, огибающий скалистый обрыв. Мы ели восхитительный фалафель, хумус и тахини со сливочным соусом и пили гибискусовый чай с сахаром. Уит был прав, я в восторге.

Абдулла протер рот льняной салфеткой.

— Не хотелось бы говорить о работе, но где твой новый подчиненный, Рикардо?

— Очевидно, у него были какие-то планы, — ответил дядя, закатив глаза. — Но он со своей дочерью встретят нас в вестибюле завтра утром.

— И они поклялись хранить тайну?

Я повернула голову к Абдулле. Несмотря на прохладительный напиток, которым я в этот момент наслаждалась, у меня во рту пересохло. Перед глазами возникла квадратная карточка, спрятанная в моей сумочке.

— Тайну?

— Она еще не знает, чем мы занимаемся, — пояснил Рикардо.

— Ты ей не сказал? — удивленно спросил Абдулла.

Я вцепилась в край стола, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Неужели все они были замешаны в противозаконных делах моего дяди? И собирались ли они открыть, чем именно занимались? Здесь, посреди освещенной солнцем террасе в окружении других посетителей? Пока Фарида делает снимки?

Рикардо сделал глоток эспрессо.

— Изначально, я не предусматривал ее в наших планах, тем более что всем здесь заправляешь ты, Абдулла. Я просто работаю на тебя. Я счел разумным сначала обсудить это с тобой. Инез обладает определенным талантом, который может оказаться для нас полезным.

Они обменялись многозначительными взглядами, которые я не смогла истолковать. Фарида подняла Кодак и нажала кнопку.

— Что за талант? — спросил Абдулла.

— Я художница, — сказала я, нахмурившись. — Думаю, я могла бы с легкостью перенести архитектуру Филы на бумагу.

Фарида одобрительно кивнула.

— Это будет прекрасным дополнением к моим снимкам.

— Так и есть, — сказал дядя Рикардо. — Что думаешь, Абдулла?

— Учитывая гибель ее родителей, она имеет право знать, — ответил он.

— Совершенно согласен, — Уит отодвинул пустую тарелку в сторону и встал с извиняющимся выражением лица. — Прошу прощения, но мне нужно выполнить несколько поручений до того, как мы продолжим путь завтрашним утром. Это была славная трапеза.

Слегка помахав рукой на прощание, он удалился, а я так и осталась сидеть, покачиваясь на стуле. Он был частью тайны. Гнусной тайны. Осознание этого заставило меня ощутить необъяснимую грусть.

— Тогда я советую тебе открыть ей только то, что ей нужно знать, — сказал мой дядя, подхватывая нить разговора. — Не могу обещать, что она пробудет с нами слишком долго.

У меня поджались губы. Я слишком хорошо поняла этот намек. Он имел власть над моей жизнью и в любой момент мог принять решение отправить меня обратно в Аргентину. Не было смысла рассказывать мне все, даже если это было мое право. В конце концов, мои родители были лишь спонсорами сего предприятия.

— Уже более десяти лет я руковожу раскопками в различных местах, в надежде изучить наследие моих соотечественников, — начал Абдулла. — За эти годы мы сделали поразительные открытия.

Я нахмурилась.

— Но я никогда не слышала ни об одном из них.

— Ты и не должна, — ответил Абдулла. — Потому что после каждой экспедиции я отдавал приказ замести следы. Вообще-то, эта идея принадлежит моей сестре Зази, и перед смертью она попросила нас с Рикардо продолжить этим заниматься. Никому из моей команды не позволено что-то забирать или разглашать увиденное. С самого начала мы работаем с одной преданной командой, и наша цель — задокументировать все находки, чтобы будущие поколения могли узнать нашу историю.

Фарида потянулась и взяла его за руку. Их привязанность сияла, подобно звездному свету.

Это и есть тот самый гнусный секрет? Я ожидала… Я покачала головой, понимая, что все ждут моей реакции.

— Я думаю, это невероятно, — медленно произнесла я. — И я счастлива быть частью этого, пусть и небольшой.