Амнезия - Тимоти Джеймс Бриртон

бросил на меня тяжелый взгляд, и на сей раз я однозначно поняла: Джейк не в восторге от того, что я приехала. Она, очевидно, страдает от какой-то болезни, и здесь их убежище, а я притащила с собой мир. Мир прошлого, ее работы и всех возможных связанных с ней неприятностей.

После того как Джейк ушел, я сказала, взглянув на Муни:

– Прости за столь неожиданное вторжение.

– Он сказал, что у тебя отчаявшийся вид.

– Наверное, он прав. – Мои глаза привыкли к тусклому свету, и я получше разглядела Ребекку. Она исхудала, голову покрывала косынка. – Я не знала, что ты плохо себя чувствуешь.

Она рассмеялась, но смех быстро сменился приступом кашля. Я напряглась, тщетно пытаясь придумать, чем могу помочь.

– Плохо себя чувствую, – согласилась Ребекка, когда кашель затих. – Пожалуй, можно и так сказать.

В ней, безусловно, по-прежнему жила памятная мне крутая штучка. Прагматическая нью-йоркская особа проявлялась в ней даже в этом изнуренном тяжелой болезнью положении. Рак, без сомнения.

– Ты ведь родилась в Нью-Йорке… верно?

– Да, в Куинсе. Там родилась, там и выросла. И ишачила там почти десять лет, прежде чем меня перевели в Уэстчестер. Там еще чуть больше десяти отпахала. Но в груди завелся рачок. Я вышла на пенсию, мне удалось победить его, а потом он вернулся. Просочился в мою лимфосистему.

– Мне очень жаль…

– Я не ищу сочувствия, – бросила Ребекка, махнув рукой. – Сообщила, просто чтобы тебе не пришлось сидеть здесь и строить всякие догадки, а мы занялись бы тем, ради чего ты приехала.

Я открыла рот, но Муни сразу добавила:

– Хотя, пожалуй, я знаю, почему ты здесь. Я вспомнила тебя, как только Джейк назвал твое имя. Лора Бишоп вышла условно-досрочно, так? Я получила уведомление, поскольку вела то расследование. Отпустили вчера. Она звонила тебе? Доставала? – Муни снова закашлялась.

– Нет, ничего подобного.

Дождавшись, когда легкие Муни успокоились, я поведала ей, что у меня произошло. Всю историю. Она выслушала меня, не перебивая. Закончив, я спросила, что она думает по этому поводу.

– Арнольд Бликер, – задумчиво произнесла Ребекка. – Да, помню, он был сущим наказанием. Он и его жена – Энни… нет, по-моему, ее звали…

– Элис.

– Они устроили настоящий шухер, когда вынесли приговор. Начали еще до суда. Они обвиняли нас в преследованиях. Мол, мы, бессердечные, преследуем невинную скорбящую вдову.

– А вы… Вам очень приглянулась Лора Бишоп в качестве подозреваемой?

– Ну конечно, она нас заинтересовала. Разумеется. В восьмидесяти процентах случаев виновными оказываются люди, близкие жертве. И у нас имелись два свидетеля – надежных свидетеля – того, что их брак трещал по швам. Что она и ее муж были тусовщиками – ну, ты меня понимаешь, – может, даже свингерами. Мы выяснили, что ее бизнес – она управляла художественным салоном или чем-то в таком духе – не так уж крут. По страховке на случай смерти ей могли выплатить полтора миллиона. Плюс у нее не было алиби. Интересный расклад, верно? Но у нас не было веских доказательств. Да и место преступления было гиблое.

– Гиблое? – повторила я. – Что ты имеешь в виду? Нарушена сохранность улик?

Лицо Муни скрывалось в тени, но я почувствовала, как она встревоженно напряглась. Похоже, из-за выражения «нарушена сохранность улик». Ага. Ведь ради этого я и приехала.

– Не все улики удалось использовать, – в итоге призналась Муни. – Во-первых, копы, приехавшие по вызову службы спасения, два местных полицейских, проверили периметр и обошли все. Такова уж процедура, но они уничтожили все нужные следы. А об остатках на следующий день позаботилось солнце.

Ребекка вздохнула. На мгновение я подумала, что она все сказала. Но Муни продолжила:

– Во-вторых, у нас имелся свидетель, заявивший о том, что прямо перед убийством кто-то припарковался там на улице около дома, и мы нашли окурки, но криминалист работал в порванной перчатке и… В общем, все испоганил.

– Понятно.

– Она, конечно, настаивала, что в дом кто-то вломился и прикончил Бишопа, – сказала Муни, – но у адвоката была такая же проблема – доказательства, которые суд принять не может. Не на чем строить защиту. Тем не менее адвокат сказал, что она не признала себя виновной, и начался процесс. Поэтому мне опять пришлось встретиться с ней и с мальчиком, чтобы взять новые показания. Но парнишка вел себя странно. То он говорил, что его родители ссорились, то отрицал это. Именно тогда я обратилась к окружному прокурору за разрешением оценить его состояние.

– И привлекла к делу меня…

– Точно.

Какое-то время я молча сидела в тускло освещенной комнате, слушая монотонный шум дождя. Тщательно припомнив давние события, сказала:

– Вы ведь разговаривали с Томом параллельно с моими сеансами. Не так ли?

– Ну, нам пришлось. Мы не могли бездействовать целую неделю из-за трех ваших сеансов. Или из-за пяти сеансов в течение двух недель. Особенно учитывая то, что Лора Бишоп собиралась уехать.

Я помнила, как эти два копа пришли ко мне в офис и настойчиво просили ускориться.

– Мы волновались, потому что Бишоп связалась с каким-то мужиком. Богатым кадром. С солидными деньгами.

– С Дагом Уайзманом, – ляпнула я.

– Да, с Дагом Уайзманом, – подтвердила Муни, – верно. А ты откуда о нем узнала?

– Я… Гм…

– Ты кого-то наняла, – сообразила Ребекка.

Уж лучше признаться.

– Да. Одного старого друга.

– Фрэнка Миллса.

Ее проницательность слегка озадачила меня. Но Муни добавила:

– Его имя всплывало, когда мы изучали твою кандидатуру на роль консультанта. Ты нанимала его однажды. Но ты же с ним давно знакома?

Мне хотелось расспросить ее о Даге Уайзмане, но сначала я решила удовлетворить ее любопытство.

– Да, Фрэнк Миллс служил патрульным, когда я училась в университете. Мы познакомились примерно в то время, когда умер мой отец. Я скатилась в крутую депрессию, пустилась во все тяжкие… Фрэнк помог мне. К тому же присоветовал мне обратиться к его подруге, психотерапевту. Саре Берджесс. Потом наша связь прервалась на какое-то время, но через несколько лет он нашел меня, узнал, что я замужем и у меня есть дети. С тех пор мы дружим.

Она задумчиво смотрела на меня.

– Он раскопал для тебя что-нибудь еще?

– Только то, что на пенсии ты обосновалась здесь, в окрестностях Лейк-Джорджа. И что Томас Бишоп якобы работает в Аризоне. Такое же второе имя, дата рождения и внешность. Точная копия. И, очевидно, одно время этот Том жил в доме Уайзмана. А ты не могла бы рассказать мне о нем?

Муни проницательно посмотрела на меня, но, видимо, быстро приняла решение, и ее взгляд стал рассеянным.

– Мы узнали о нем спустя