Григорий Распутин-Новый - Алексей Варламов

В воспоминаниях Матрены Распутиной ее отец – верный последователь и ученик кронштадтского священника.

«В 1904 г., два года спустя паломничества в Киев, он предпринял путешествие в Петербург, осуществив тем самым свою давнюю мечту увидеть праведного отца Иоанна Кронштадтского.

Прибыв в столицу, он дождался первого праздничного дня и с посохом в руке, с котомкой за плечами, пришел на службу в Кронштадтский собор. Собор был полон хорошо одетых людей; и причастники, принадлежавшие к высшему свету Петербурга, тотчас выделялись своими нарядами. Мой отец в своей крестьянской одежде стал позади всего народа. В конце Литургии, когда диакон, держа в руках Св. Чашу, торжественно возгласил: "Со страхом Божиим и верою приступите", – Иоанн Кронштадтский, который в этот момент выходил из ризницы, остановился и, обращаясь к моему отцу, пригласил его подойти к принятию Св. Тайн. Все присутствующие в изумлении смотрели на смиренного странника. Несколько дней спустя отец мой был принят Иоанном для личной беседы и он, как и Макарий, подтвердил ему, что он "избранник Божий", отмеченный необычным жребием.

Эта встреча весьма впечатлила моего отца, который часто говорил о ней впоследствии. Горизонт его жизни расширился. Благодаря покровительству Батюшки, столь популярного в России, он заинтересовал многочисленных поклонников Иоанна, которые искали с ним встречи».

В другом варианте воспоминаний Матрены говорится:

«В то время в С.-Петербурге был человек, почитаемый за святость по всей России: отец Иоанн Кронштадтский. Отец мой, часто слышавший о нем от старцев или монахов разных монастырей, решил пойти и спросить совета у этого человека, который, быть может, помог бы ему найти Правду. Он пешком отправился в столицу, пришел в собор, где служил Иоанн Кронштадтский, исповедовался праведнику среди толпы кающихся и затем стоял на Литургии. В тот момент, когда преподавалось Св. Причастие и благословение, о. Иоанн, к общему изумлению толпы, подозвал моего отца, стоявшего в приделе собора. Он сначала благословил его, а затем сам попросил у него благословения, которое мой отец ему дал. Кем был этот простой человек с мужицкой бородой, одетый чуть не в лохмотья, но принятый Иоанном Кронштадтским, идущий сквозь толпу с видом решительным и бесстрашным, с глазами, сияющими внутренним огнем? Казалось, он не замечал массы народа, расступившейся перед ним.

Этот случай возбудил любопытство и сплетни толпы; и распространился слух, что найден новый "человек Божий".

Иоанн Кронштадтский, без сомнения, впечатленный верой, умом и искренностью этого сибирского крестьянина, пригласил его повидаться лично, объявив ему, что он – один из "избранников Божиих" и представив его кругу друзей и поклонников, окружавших этого святого человека».

И все же никаких объективных документальных свидетельств о знакомстве и уж тем более о дружбе Распутина и Иоанна Кронштадтского не существует за исключением показаний Анны Александровны Вырубовой на следствии 1917 года:

«Председатель: Чем же вы его (Распутина. – А. В.) считали – пророком, святым, Богом?

Вырубова: Нет, ни Богом, ни пророком, ни святым. – А вот считала, и отец Иоанн считал, что он, как странник, может помолиться».

И она же, Вырубова, на вопрос следователя, какую роль играл Распутин в жизни царской семьи, ответила: «В их жизни, – какую же роль играл он? Они так же верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, страшно ему верили, и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбой помолиться».

А в письменном заявлении прямо указывала, что «Гр. Распутин в семье бывшего Государя являлся суеверием в полном смысле этого слова; бывшие Государь и Государыня очень религиозны и склонны к мистицизму – они очень верили молитвам священника Иоанна Кронштадтского, и после его смерти Гр. Распутин явился продолжением – т. е. они также верили его молитвам и обращались к нему при всех болезнях и неврозах – а их было немало».

Сам Распутин о кронштадтском пастыре отзывался высоко и противопоставлял его другим иереям: «А почему теперь уходят в разные вероисповедания? Потому что в храме духа нет, а буквы много – храм пуст. А в настоящее время, когда о. Иоанн (Кронштадтский) служил, то в храме дух нищеты был и тысячи шли к нему за нищетой духовной».

Сложнее с другим – как относился к Распутину сам отец Иоанн и можно ли здесь опереться хоть на какие-то достоверные суждения помимо распутинского признания Сенину: «Он меня благословил и пути указал»?

«Мифотворчество нашло отражение и в мемуарах современников, пытавшихся понять причины роста влияния "старца" на царскую семью, – пишет Сергей Фирсов. – Пример тому – отношение Григория Распутина к св. Иоанну Кронштадтскому. Генерал В. Ф. Джунковский, в связи с выступлениями против сибирского странника лишившийся должности товарища министра внутренних дел, в своих воспоминаниях передавал слух, что разрыв великих княгинь Милицы и Анастасии с Распутиным был вызван тем, что распоясавшийся "старец" стал поносить к тому времени покойного о. Иоанна Кронштадтского, которого они почитали как святого. "Этого было достаточно, – писал Джунковский, – великий князь Николай Николаевич приказал его больше не пускать. Великие княгини совсем отошли от Распутина и пытались возбудить против него и императрицу и Государя, но было уже поздно, в Распутина уже верили". Со своей стороны, убийца Распутина князь Ф. Ф. Юсупов, восстанавливая биографическую канву жизни "старца" и описывая его "петербургский период", особо отметил, что в Александро-Невской лавре Распутина принял о. Иоанн Кронштадтский, "которого он поразил своим простосердечием"».

Великий молитвенник будто бы поверил, «что в этом молодом сибиряке есть "искра Божия"».

«Впрочем, – продолжает Сергей Фирсов, – многочисленные фактические погрешности, встречающиеся и в мемуарах Джунковского, и в мемуарах Юсупова заставляют предположить, что сообщаемая ими информация о первых шагах сибирского странника в столице во многом легендарна, хотя признать ее полностью недостоверной также нельзя. Скорее всего, Распутин действительно встречался с отцом Иоанном, быть может, даже разговаривал с ним. Вполне вероятно и то, что Кронштадтский пастырь обратил внимание на молодого странника, глубоко религиозного и любившего молиться. Известно, что Распутин любил посещать столичный Иоанновский женский монастырь, где был погребен подвижник. Однако послушницы, к радости игуменьи монастыря Ангелины, скоро его от этого отвадили. "Стоит Распутин, – вспоминал хорошо знавший настоятельницу митрополит Евлогий (Георгиевский), – пройдет одна из послушниц, взглянет на него и говорит вслух, точно сама с собой рассуждает: 'Нет, на святого совсем не похож…' А потом другая, третья – и все, заранее сговорившись, то же мнение высказывают. Распутин больше и не показывался".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});