Отчаяние - Константин Лебедев

страданий. Сообщу, если вдруг станет легче, — улыбнулся Дункан, возвращаясь к своей привычной манере поведения.

— Спасибо. Что рассказали мне, — поблагодарил Кэр поднимающегося на ноги штурмана.

— Надеюсь, этот разговор останется между нами. Не хочу прослыть излишне сентиментальным, — обыденная улыбка появилась на лице мистера Грина, только теперь она больше не казалась Итану настоящей.

— Не хотите, чтобы люди знали о том, что вы человек несомненно более глубокий, чем кажетесь?

— Поверь мне, так проще, — сказав это, штурман оставил лейтенанта в таком желаемом им одиночестве.

Кэру стало немного легче от разговора с человеком, прошедшим через туже боль. Несмотря на это, его по-прежнему разрывало изнутри от мысли, что еще неделю назад он мог злиться на Ноа.

Церемония прощания прошла точно так же, как и похороны Лорта. Только в этот раз погребальный костер Итану пришлось поджигать самостоятельно. Вождь совсем потерял облик того благородного человека, что предстал перед чужестранцами в их первый день на острове. За последние месяцы старик потерял последних членов своей семьи. Руки, еще недавно выдававшие в нем воина, сейчас судорожно тряслись. Глаза аурлийца наполнились влагой, когда пламя окутало тело его любимой.

После похорон вождь и Кэр долго обсуждали будущее их племени. Кирт чувствовал приближение собственной смерти и хотел быть уверенным в том, что Кэр поведет его народ за собой. Думая совсем о другом, аурлиец соглашался со всем, о чем просил его вождь.

Следующие две недели Итана никто не трогал. Он совсем перестал следить за собой и испробовал на вкус все возможные дурманящие настои аборигенов. Лицо его заросло беспорядочной щетиной. Артур несколько раз пытался заставить лейтенанта привести себя в порядок, но был проигнорирован. Все это время Кэр вынужден был наблюдать, как команда «Отчаяния» готовится к отплытию. Накануне продолжения экспедиции экипаж торжественно покинул форт Форингтона и соединился с оставшимися силами экспедиционного корпуса на побережье. Отплытие было назначено на восьмой утренний колокол.

Главным офицером аурлийского гарнизона был назначен лейтенант «Последнего шанса» Ричард Уайтхол. Мистер Кэрил становился его заместителем и посредником между представителями цивилизованного сообщества и аборигенами. Под их руководством было оставлено два десятка солдат. Кэр проводил эту ночь в своей хижине. Как он ни старался уснуть, у него ничего не получалось. Раз за разом он прокручивал в голове воспоминания, разрывающие саму его душу на множество осколков. Итан корил себя за те глупые переживания, что раньше казались безумно важными. Аурлиец презирал любую мельчайшую деталь этого острова, ведь каждая из них напоминала ему о Ноа.

Ближе к утру он вышел на улицу, чтобы раскурить трубку. По ту сторону ритуального костра Кэр увидел вождя. Кирт не мигая наблюдал за танцующими языками пламени.

— Тебе не место здесь, — тихо проговорил он, когда к нему подошел аурлиец.

— Считаете? — спросил Итан, внешне выглядящий сейчас не лучше портового пьянчуги.

— Пламя говорит мне об этом, — казалось, что мысли Кирта блуждают где-то совсем далеко от этих мест.

— Но я должен помочь вам с племенем.

— У тебя иная судьба. Ты нужен красному богу. Я вижу это, — эти слова прозвучали особенно зловеще.

Пристально всмотревшись в старика, Кэр только сейчас заметил, что зрачки Кирта помутнели и смотрели в пустоту. Старик ослеп.

— Грядет хаос. Слепые прозреют. Реки крови прольются по земле, смывая все на своем пути. Война богов приведет их к падению и восстанут пески! — голос старика изменился до неузнаваемости и безумно напугал Кэра.

Незрячий старец обернулся на лейтенанта, и его жуткое лицо заставило аурлийца отпрянуть. Висевший на шее амулет больно обжег грудь.

— Целью будут оправданы любые средства и добро станет совсем неотличимо от зла. Монстр окажется другом, а верный союзник врагом. Хаос заберет то, что принадлежит ему по праву мироздания! — голос явно не принадлежал Кирту.

Кэр уже бежал к своей хижине, чтобы схватить оружие и навсегда покинуть этот проклятый остров. Итан бежал и молился. Часто спотыкался и боялся, что не успеет, ведь на небе уже появились первые признаки рассвета. Аурлийца ужасала мысль провести на этом острове всю оставшуюся жизнь. Лейтенант остановился, только когда перестал чувствовать под ногами мягкий лесной мох и его ботинки начали зачерпывать прибрежный песок.

Перед ним раскинулся покинутый лагерь адмирала. Кэр упал на колени и уткнулся лбом в холодный песок. Когда он поднял голову, то увидел, что вдалеке на волнах покачиваются корабли экспедиции. Удаляющейся от острова точкой между ним и кораблями, должно быть, был последний ботик. В этот момент Итан решил, что поплывет. Сил добраться до кораблей у него точно не хватит, но, возможно, его заметят с последней покидающей этот остров лодки. Через секунду он уже стоял по пояс в воде. Через две изо всех сил заработал руками, преодолевая прибрежные волны.

Промокшая в один миг одежда тянула на дно. Плащ он отцепил сразу, рубаху пришлось снять через несколько минут. Оружие тоже было тяжелым, но с ним Кэр не был готов расстаться. Впереди точно виднелся ботик, но он все еще был очень далеко. Итан закричал во весь голос в надежде, что его услышат.

Плывущие в лодке офицеры смотрели только вперед, и никто из них не услышал криков лейтенанта. А Кэр все плыл и плыл, иногда останавливаясь, чтобы окликнуть товарищей, но безрезультатно. Аурлиец отчетливо осознавал, что пересек черту невозврата. Вернуться на берег теперь было также тяжело, как добраться до корабля. Приняв решение за доли секунды, он продолжил плыть в сторону безграничного моря.

В какой-то момент у Кэра свело ногу, и он остановился. Сил больше не оставалось. Он перевернулся на спину, чтобы немного отдохнуть. В голове крутилось осознание того, что сейчас он умрет. Итан никогда не думал, что это случится вот так. Лейтенант часто рисовал в своей голове картины собственной гибели от вражеского клинка, порой думал о старости, но мысли о том, что утонет, он не допускал.

Сокурсники по академии рассказывали ему, что, если примириться с судьбой и позволить воде заполнить легкие, наступает эйфория, а смерть будет безболезненной. Кэр улыбнулся, подумав о том, что жизнь предпочла развести их с Ноа судьбы в противоположные стороны. Ее забрало пламя, Итан же преподносил себя в дар морю.

Несколько минут он смотрел на голубое небо и бегущие по нему облака, похожие на овечек, пасущихся на лугах трудолюбивых крестьян. Вода закрывала его уши, из-за чего у аурлийца возникало чувство отрешенности от собственного тела. Ему казалось, что он парит в небе вместе с облаками.

Проклиная весь мир сразу, Кэр откинул голову назад и, оказавшись под водой, сделал глубокий вдох. Легкие обожгло так, словно в них вливали расплавленный металл. Итан инстинктивно еще пытался хватать ртом несуществующий воздух, поглощая все новые и новые порции морской воды. Пытка длиною в вечность неожиданно прекратилась, и наступила обещанная эйфория. Лишенное воздуха тело лейтенанта начало погружаться на морское дно. Солнечные лучи в качестве прощального дара создали для него проекцию лица Ноа на поверхности воды. Аурлиец улыбался, погружаясь все ниже и ниже. Тьма закрыла солнце, разрушив прекрасное виденье.

Глава 9. Новый путь

Следующим, что увидел Итан, оказалась палуба ботика. Содержимое желудка судорожно покидало свое прибежище. Вокруг лейтенанта сгрудились его товарищи офицеры. С одежд Огла и мистера Норрингтона стекала вода. Доктор Рокуэл что-то говорил, но Кэр не мог ничего разобрать из-за постоянных приступов рвоты. Почувствовав, что он полностью опустошен, лейтенант невероятным усилием воли поднял голову. Его покрасневшие глаза смотрели на капитана. Он хотел сказать тому, что готов принять смерть за нарушение приказа. Все лучше, чем провести остаток жизни на том острове. Но сказать это ему не удалось.