Купчино, бастарды с севера - Андрей Бондаренко

— Торопитесь куда-то, господин майор? — предположил любопытный и наблюдательный Савченко. — Небось, на дежурный обход по вверенной территории?

— Не угадал, лейтенант, — улыбнулся Сомов. — Есть дела и поважней.

— Оперативные мероприятия? Слежка? Засада?

— Наверное, всё вместе. Типа — свободный поиск без заранее разработанного оперативного плана…

— Может, возьмёте меня с собой? — спросил-предложил Савченко. — Ну, для пущего усиления и дополнительной мобильности? В плане передачи бесценного опыта перспективной молодёжи?

— Вынужден отказать.

— Почему?

— Потому, что лейтенантам нельзя — «без заранее разработанного оперативного плана». Разбаловаться могут, — усмехнулся Пашка. — Вот, когда дослужишься до капитана, тогда и приходи. Поговорим…

Он оставил «Опель» на стоянке возле магазина «Лента», перешёл по зелёному сигналу светофора через улицу Димитрова, дошагал до ближайшей панельной девятиэтажки, свернул под арку, зашёл в первую попавшуюся парадную, вызвал лифт и поднялся на последний этаж.

Люк, ведущий на чердак, был перекрыт надёжной решёткой, сваренной из толстых прутьев арматуры и запертой на солидный амбарный замок. Сомов, оглянувшись на ближайшие квартирные двери, достал из кармана куртки связку универсальных отмычек.

«Ай-яй-яй! Как же так?», — возмутился высокоморальный внутренний голос. — «Где это видано, где это слыхано, чтобы исполняющий обязанности Начальника РУВД опустился до пошлого взлома? Стыдоба, да и только… Впрочем, речь идёт об оперативных мероприятиях. Типа — в рамках сверхважного расследования, находящегося на личном контроле у самого генерал-лейтенанта Тургаева. Ладно, братец, так и быть, вскрывай запоры. В порядке исключения, понятное дело…».

Минут через пять-семь Пашка оказался на плоской крыше. Наспех сориентировавшись, он прошёл в нужный торец дома, достал из наплечной сумки мощный армейский бинокль, поднёс его к глазам и, регулируя резкость, активно покрутил пальцами туда-сюда чёрные колёсики.

«Отличный наблюдательный пункт!, — одобрил привередливый внутренний голос. — Нужный берег пруда — как на ладони… Итак, что мы имеем на текущий момент? Наведена понтонная переправа к острову, где недавно произошла дуэль между Толстым и Тощим бастардами. Крайний понтон вплотную примыкает к западному берегу островка… Имеется ещё один понтон, сейчас рабочие укрепляют на его корме (если, конечно, так можно выразиться), мощный подвесной мотор. Установили, залили в бак горючее, завели, опробовали… Теперь кран, подцепив, устанавливает на понтон большой ржавый контейнер для перевозки всякого хлама. Установил. Рабочие отцепляют крюки строп от проушин в теле контейнера. Отцепили. Кран отъехал в сторону… Что ещё? А больше, собственно, ничего и не происходит. Бытовой мусор, валяющийся вдоль берега, никто не собирает. Земленасосов и прочей техники, предназначенной для очистки дна пруда от ила и посторонних предметов, не наблюдается. Странно».

Мелодично затренькало.

— Слушаю, — поднёс мобильник к уху Сомов.

— Здорово, служивый! — зазвучал в трубке бодрый голос Хрусталёва. — Не отвлекаю, часом, от важных и неотложных дел?

— Привет. Практически не отвлекаешь.

— Тогда слушай. Я сегодня с раннего утра, по Иркиной наводке, заскочил в один ведомственный архив, посидел там с часик, нашёл несколько документов, датированных 1933-34-ым годами, и ознакомился с поразительными фактами. Оказывается, что дача заслуженного чекиста Бокия располагалась вблизи деревни Купчино, на берегу пруда Кирпичного завода… Рот от удивления, как я понимаю, приоткрылся? Продолжаю. Глеба Ивановича арестовали, вывели на чистую воду, осудили, расстреляли и только после этого отправили на дачу оперативников — для проведения стандартного обыска. Но было уже поздно, рачительные купчинские крестьяне, знавшие про арест Бокия, подсуетились. То бишь, разобрали деревянный дом — на дрова — до самого основания. Один только фундамент остался — вкопанные в землю бетонные блоки, да кирпичная кладка между ними… Как тебе, господин майор, такой неожиданный поворот?

— Впечатляет, — сознался Пашка. — И даже очень. Это, брат Серёга, многое меняет. Спасибо.

— «Спасибо», как известно, не булькает, — насмешливо хмыкнув, напомнил Хрусталёв. — С тебя, майор, полноценная проставка.

— Не вопрос, обязательно проставлюсь. По такому случаю даже стрельну у Тургаева бутылочку экзотического никарагуанского напитка.

— И мою Ирину не забудь пригласить, а то, не дай Бог, обидится. Без неё ничего бы не получилось. В том числе, и у меня — с книгой…

— Не забуду, елочки зелёные… Кстати, а как там обстоят дела с твоим новым романом?

— Думаю, сегодня-завтра завершить, поставить последнюю точку и отослать в Издательство. Название новое придумал: — «Купчино, бастарды с севера». Как тебе?

— То, что старенький доктор прописал, — одобрил Сомов. — То есть, ты решил по серьёзному освоить перспективный жанр — «документальный детектив»? Пойти по стопам незабвенного Юлиана Семёнова?

— Получается, что так… Да ты, Павел Сергеевич, не волнуйся. Почти все имена-фамилии будут изменены. Плюсом — всякие отвлечённые сюжетные линии, любовные треугольники и выдуманные второстепенные персонажи… Ладно, не буду отвлекать. Успехов в работе…

Отправив мобильник в карман, Пашка восхищённо покрутил головой, с удовольствием выкурил сигаретку, щелчком сбросил окурок вниз и только после этого заново приник к окулярам бинокля.

«Возвращаемся к нашим купчинским баранам!», — торжественно объявил повеселевший внутренний голос. — «Эге, процесс, кажется, пошёл. Компактный экскаватор двинулся — по наведённому мосту — к острову. Туда же направляется — по воде — и понтон-катер. Будут, ясный пень, загружать в ржавый контейнер остатки фундамента дачи товарища Бокия. А всего металлических контейнеров, считая тот, что уже находится на катере-понтоне, четыре штуки. Следовательно — что? Следовательно, они намерены „вычерпать“ весь островок без остатка… Братец, это надолго. Может, спустимся вниз и пообедаем в ближайшей кафешке?».

— Сегодня придётся обойтись без услуг предприятий общественного питания, — расстегивая молнию на сумке, проворчал Сомов. — Нельзя покидать пост. Вдруг, образуется какая-либо очередная гадкая коллизия? А перекусить можно и здесь, на крыше. И питательные бутерброды имеются, и термос с кофейком. Романтика, блин…

К вечеру, когда ярко-малиновое солнце уверенно двинулось к горизонту, процесс был завершён: от островка не осталось и следа, экскаватор уполз в неизвестном направлении, рабочие приступили к демонтажу понтонного моста, а четыре ржавых контейнера, заполненные до краёв бетонными блоками, боем кирпича, песком и землёй, стояли на берегу.

«Кран никуда не уехал, расположился рядом с контейнерами», — заметил рациональный внутренний голос. — «Значит, на сегодня запланирована погрузка. Будем ждать… Ага, к берегу — со стороны улицы Димитрова — повернули Камазы. Один, два, три, четыре. Всё, Пашенька, пора. Спускаемся…».

Сомов сел в «Опель», выехал со стоянки, развернулся, по Бухарестской улице пересёк перекрёсток, припарковал машину к тротуару и задумался: — «Первый Камаз с контейнером выехал, двигается в сторону Кольцевой. Что делать дальше? Наверное, стоит подождать и поехать, следуя элементарной логике, за четвёртым Камазом. Мол, все они направляются в один и тот же конечный пункт назначения… Ладно, с этим моментом всё более-менее понятно. Следующий вопрос. Стоит ли звонить генерал-лейтенанту? Вдруг, все мои догадки являются откровенным бредом, а грузовики следуют на самую обычную свалку? Позора потом не оберёшься. Нет, сперва надо всё проверить-перепроверить и только после этого поднимать тревогу, мол: — „Внимание-внимание! Прошу выслать мне на подмогу взвод спецназовцев, вооружённых до зубов…“».

Через час с небольшим «Опель», соблюдая разумную дистанцию, покатил за последним, четвёртым грузовиком.

Они — по Софийской развязке — выехал на Кольцевую. Ещё через десять-двенадцать минут, когда остались позади Вантовый мост, подаренный щедрыми американцами на трёхсотлетие Санкт-Петербурга, Южная ТЭЦ и торговый комплекс «Мега», машины свернули на Колтушское шоссе, проехав по которому около шести c половиной километров, ушли — друг за другом, по узкой грунтовой дороге — направо.

Солнышко стыдливо спряталось за далёкой линией горизонта. Догорел печальный закат. Стемнело. Впереди — в свете фар — мелькнули тёмные воды большого карьера.

— Это заброшенная каменоломня, — крутя автомобильную баранку, тихонько пробормотал Пашка. — Здесь, ещё до Революции, добывали — лет двадцать пять кряду — гранит и щебень для нужд городского строительства. Поэтому и глубины в карьере приличные, вплоть до пятнадцати-семнадцати метров… Они, что же, собрались затопить контейнеры? Зачем? Какой в этом смысл?