Одиннадцать камней (СИ) - Кэтрин Бат

ее честь, и превратить это чаепитие в поминки, но у меня до сих пор ком в горле вставал, если я хотела заговорить об этом.

Я взяла с тарелки блинчик, тот обжег мои пальцы, но я все равно быстро съела его, чувствуя жуткий голод. Скорбь не смогла полностью отбить мой вернувшийся аппетит, и чем больше я съедала, тем сильнее это понимала. Эшер тоже был голоден, и быстро опустошил тарелку с печеньем.

— Спасибо вам большое, — улыбнулся Эшер, взял с подноса чашку с чаем. — А вы почему не едите?

Теперь я заметила, что Норберт съел лишь один блинчик, и теперь задумчиво теребил салфетку в руках.

— Думаю о вас. О вашем будущем, — прямо сказал Норберт и посмотрел вдруг мне в глаза. Я поежилась под его взглядом. Почему он такой серьезный? — Вижу, что-то тяжелое ждет вас в будущем, и переживаю за вас.

— Вы что, пророк? — усмехнулся Эшер, но в его голосе чувствовалось напряжение.

Норберт холодно посмотрел на Эшера, слова мага его как будто задели. Я нахмурилась.

— Расслабься, Норби, — постаралась улыбнуться я. — Это уже наши проблемы. Тебе не нужно об этом переживать, правда.

Норберт пожал плечами.

— Может и не нужно, но я не привык проходить мимо. — Он взял с подноса ближайшую чашку и сделал глоток. — Чай уже почти остыл, пейте.

Я взяла чашку, покрутила ее в руках и сделала глоток. Напиток отдавал цитрусом, запах сильно бил в нос. Я поморщилась, но сделала еще несколько глотков, чувствуя жажду.

— Не привыкли проходить мимо? — тем временем спросил Эшер, поставив чашку на блюдце. — Вы чем-то хотите помочь нам?

— Не вам, а Айрин, — он перевел взгляд с меня на Эшера, потом назад. Я ближе подвинулась к Эшеру. Норберт, казалось, был чем-то сильно озабочен. Помочь только мне? Конечно, я потеряла наставницу, но Эшера это тоже касается! Если он только умеет возвращать мертвых…

— Вам правда не нужно о нас беспокоиться, — поспешила добавить я, а затем озвучила недавнюю мысль. — Вы же не сможете оживить Неру?

Я даже усмехнулась, удивляясь, насколько ядовитым вышел смех.

Норберт тоже засмеялся. Ему это показалось действительно смешным. Но это не та шутка, которая делает весело, скорее надевает холодную кольчугу на сердце и бьет по ней, и что-то подобное я видела на лице Норберта.

— Все знают, к чему приводят попытки оживить мертвых, Айрин, — он снова взял чашку и сделал глоток. Мы с Эшером последовали его примеру. — Обычно у этих историй весьма печальный конец. Но я не могу сказать, что не пытался.

Блюдце, на которое Норберт резко поставил чашку, громко звякнуло, чуть ли не раскололось. Мы с Эшером даже вздрогнули. Норберт тут же извинился и вытер салфеткой часть чая, которая пролилась на поднос и стол.

— Вы пытались оживить человека? — выдохнул Эшер, едва не подавившись чаем.

Норберт задумчиво кивнул.

— Мою мать, — Норберт вдруг стал необычайно откровенным, будто он, в отличие от нас, пил не чай, а что покрепче. — Я немного соврал вам. На самом деле я учился в университете, всего полгода, но учился, — Норби опустил голову. — Когда студенты узнали, что является моей настоящей целью обучения, они рассказали все преподавателям, а те пытались образумить меня. Но я с ними стал спорить, — Норберт поднял на меня глаза полные огня, и я почувствовала, как воздух встал поперек моего горла. — Я им объяснял, что учится пускать фаерболы или исцелять царапины — это слишком приземленно. Нужно научиться, наконец, делать что-то более значимое. Но они не могли допустить экспериментов над трупами людей, и я их понимаю.

Норберт опустил голову и плечи, погружаясь в те воспоминания. Он чаще задышал, чем до этого. Я придвинулась еще ближе к Эшеру, ощущая себя очень неловко, сидя в одной комнате с Норбертом.

— Вы же не ставили эксперименты над трупами людей? — насторожено спросил Эшер.

Норберт странно посмотрел на него исподлобья, а затем покачал головой.

— Нет, — к нашему облегчению сказал Норберт. — Мне не дали такой возможности. Да и я не мог себе этого позволить. Мне становилось жутко от одной только мысли, — он посмотрел на свои руки отстраненно. — Сначала я смирился и переехал в эту глушь, чтобы учиться магии самостоятельно, и пытаться найти ответ. Но все мои поиски были обречены на провал, пока я…

Он посмотрел на нас, потом на поднос, и кивнул.

— Я нашел древнего недалеко от своей тропы. Он умирал под деревом. Кажется, собратья назвали его изгоем и ранили его, а затем прогнали со своих земель. Тогда я только сильнее убедился, какие варвары эти древние…

— У нас тоже люди гонят непохожих на себя, — вставил вдруг Эшер. — Это свойственно всем разумным существам, как бы то ни было грустно.

Я предупреждающе положила свою руку Эшеру на локоть. Лучше пусть молчит про древних и не пытается их защитить. Отношение Норберта к ним он не изменит, а, кажется, он их сильно презирает.

— Вы же попытались спасти его? — сглотнув, произнесла я. — Или облегчить его страдания?

Я внимательно смотрела на лицо Норберта. Ну, нет же, он не похож на садиста. Охотник сразу умерщвляет дичь, может сразу убить раненного хищника в лесу!

Норберт хмыкнул, но кивнул.

— Не поверишь, Айрин, я действительно пытался спасти этого древнего. Я доставил его в свою лабораторию. Но, когда понял, что рана смертельна, понял, что это шанс.

Я застыла, сильно сжала руку Эшера.

— Лабораторию? — с подозрением в голосе спросил Эшер, но Норберт никак не отреагировал на его слова.

— Это был древний-изгой. Никому в целом мире не было до него дела! Я попробовал вкачать в него специальную жидкость, как только остановилось его сердце, — Норберт смотрел лишь на меня, и я сильнее вжималась в диван. Только сейчас заметила, как в тревоге разгоняется мое сердце. — И жидкость сработала! Он действительно смог шевельнутся, и даже встал из-за стола, но потом рассыпался, как груда камней, и…

— Это некромантия? — нахмурилась я. Это была практически запрещенная наука, хотя я знала, что в некоторых странах на континенте ее изучают в университетах.

— Нет, это лучше…

— Вы в своем уме? — сквозь зубы сказал Эшер, но Норберт не слышал его.

— … я стал повторять эксперимент на древних снова и снова, ловил их в ловушки, вкачивал новые варианты жидкости, и со временем добился результатов, но столь незначительных, что понял, — он выразительно посмотрел на меня, — кровь древних недостойна воскрешения. Мне нужен человек…

Я услышала, как бьется посуда. Это Эшер случайно выронил чашку из рук.

— У меня нет слов, — Эшер вскочил с