Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Короткие «прыжки» с фермы на форму, стоянки и новые старты проходят так четко и так ритмично, что невольно начинаешь признавать такую доставку почты совершенно обычной…
Собачья «корреспонденция»
Ритуал очень прост. Летящий под знойными лучами солнца самолет ныряет в облако пыли над землей, которая редко орошается дождем. Замирает мотор, останавливаются пропеллеры. Автомобиль уже ждет нас, из него выходят люди, передают свои мешки с почтой и забирают те, что мы привезли. Местные жители иногда бегут к нам, иногда идут с достоинством, но их собаки всегда несутся со всех ног! Они тоже пользуются летающей почтой, чтобы сделать свои дела, если употребить это выражение в несколько более широком смысле слова.
Войдите в горькое положение пса в этом уголке мира, пса, который тяжко работает за баранью кость: сторожит стада и воюет с кровожадными динго. А светская жизнь поистине собачья. Ведь до ближайшего уличного фонаря отсюда тысяча километров, а другие собачки, проживающие в соседнем хозяйстве, не ближе… Собачья жизнь, говорю вам точно!
Собаки из Страны Никогда-Никогда переписываются друг с другом тоже с «помощью» воздушной почты. Разница лишь в том, что люди употребляют для соответствующих целей тонкую бумагу, а собаки — исключительно массивные нагретые каучуковые колеса самолета… на следующем аэродроме четвероногие внимательно все изучат, прочитают и «допишут» кое-что от себя. Собаки в буквальном смысле слова заливали нас восторгом. Зато люди сдержанны. Именно здесь живет и процветает этот удивительный тип неразговорчивого человека, потому что он неделями кочует в одиночестве со стадами и говорить ему не с кем. Именно здесь существует этот «silent Aussie» — молчаливый австралиец, источник десятков анекдотов, взятых из жизни. В этих местах и произошел — как гласит молва — знаменитый разговор между фермером, который только что вернулся из города, и его женой. Когда женщина, жаждущая услышать новости о большом мире, узнала, что супруг был на богослужении, она замучила его расспросами о проповеди.
— Пастор говорил о грехе.
— Ну и что он сказал?
— Был против.
Чаепитие в Хартс-Рейндже
В этом пустынном крае разговаривают редко, даже с почтальонами. А ведь в почтовом мешке находятся нt только письма и газеты.
Например, в мешке, взятом из одинокого дома в среду, передали письмо с заказом для универмага в Аделаиде. Оно наверняка будет вручено адресату в пятницу, а в понедельник посылка отправится вторым пассажирским самолетом из Аделаиды в Алис-Спрингс, куда попадет во вторник на рассвете. Таким образом, она успеет к самолету, который, как обычно, в среду доставляет почту этому адресату. Таким путем попадают на фермы косметика и лакомства, лекарства и материал на платье, соска для малыша и лосьон от комаров, журналы мод и корм для золотых рыбок, батарейки для радио и жевательная резинка… Итак, я летал в среду с утра до обеда, развозя почту. Мы добрались до самой границы штата Квинсленд. В четверг с утра я был свободен, а после обеда мы снова вылетели.
В четверг, уважаемый читатель, почту доставляют по трассе «1285». Самолет вылетел из Алис-Спрингса точно по расписанию — в тринадцать часов. В этот день пассажирские лайнеры из Аделаиды и Дарвина прибыли вовремя, поэтому и почтовая машина, которая курсирует между государственным аэродромом и нашим, успела привезти мешки к этому времени.
Через три четверти часа мы были в Рингвуде. Собачки, обмен почтой, запуск мотора, старт. Четырнадцать двадцать — Кварцевый Холм. Пилот заметил, что на посадочной площадке никого нет, и в гневе пролетел так низко над постройками фермы, что едва не зацепил крылом высокую стальную вышку ветряка, который качает воду и приводит в действие генератор.
— Спят они, что ли? — возмущался летчик.
Правда, к посадочной площадке сразу же помчался вездеход с почтой. Оказалось, что какая-то барышня заканителилась с письмом, а ведь у нее для этою была целая неделя!
Plenty River, или Река Изобилия. Прибытие — в четырнадцать сорок, стоянка — четыре минуты. Сын фермера сказал нам даже «Hello, how are you?»[33] До чего же болтливый малый!
В Макдоннелл-Даунс мы прибыли в пятнадцать десять — по расписанию, но полет был трудный. Мы летели очень низко, под нами висела туча песку, проникающего через все вентиляционные отверстия. Следовало их закрыть, но ведь тогда мы не смогли бы прислонять к ним запотевшие ладони, что хоть немного освежало нас.
Пятнадцать тридцать — Делмор-Даунс. Пятнадцать пятьдесят — Суон-Хилл. В Хартс-Рейндже мы должны быть в шестнадцать пятнадцать. Сразу после старта пилот обращается ко мне:
— Пора пить чай.
Я согласился и стал оглядываться, ища термос. Пилот посмотрел на меня с укоризной. Разве нельзя рассчитывать на добрые обычаи этих мест? Ведь само собой разумеется, что если мы появляемся в Хартс-Рейндже к вечернему чаю, то он будет нам подан. Именно там!
Осторожно — банки!
В Хартс-Рейндже — боковой ветер. Однако мы изящно приземлились, подняв тучи пыли. Когда она осела, передо мной развернулся пейзаж в лучших традициях сюрреализма.
Пустыня… Ни одного дерева на добрую версту от постройки. И вдруг — стол, настоящий стол, застланный скатертью. Все приготовлено для чая, укрыто от ныли целлофаном. За столом какая-то женщина и двое белоголовых малышей. Мы с пилотом прямо от самолета идем к столу. Женщина не обращает на нас особого внимания: просто пришел почтальон… Она откладывает вязанье, снимает целлофан. Какие-то печенья, мармелад, сахарница, молочник со сливками. По всем правилам, как полагается. Она молча указывает нам места на складных стульях, молча вынимает из сумки еще один прибор и ставит передо мной. Молча разливает чай.
Пилот обращается к ней:
— Миссис Мак-Робертсон, этот господин приехал из самой Польши…
— Хоу, правда? С сахаром?
Она, естественно, не собиралась выяснять, не привез ли я из Польши сахар. Имелось в виду более существенное, не терпящее отлагательства дело: установить, какой чай я буду пить — сладкий или несладкий.
Однако пилот не сдавался:
— Миссис Мак-Робертсон, этот господин напишет потом в газете о полете к вам…
— Хоу, правда? С молоком?
Я выпил чай (с сахаром, без молока) и через несколько минут оживленного разговора («погода, в общем, ничего, отличная, могло быть попрохладнее… на следующей неделе, пожалуйста, будьте поосторожней с мешком, заказаны банки с джемом…») мы попрощались, поблагодарив за угощение. Собачки пролаяли на прощанье, заревели двигатели, взвыли пропеллеры. Пилот передал по радио, что в Хартс-Рейндже «все о’кей», мы берем направление на Маунт-Риддок. Посадка через пятьдесят минут. Алис-Спрингс дал согласие на старт, теперь он ждет вызова из Маунт-Риддока.
- Почта в Никога-Никогда - Люциан Воляновский - Путешествия и география
- Жара и лихорадка - Люциан Воляновский - Путешествия и география
- Турция: Фетхие и окрестности. Гид-навигатор - Алексей Максимов - Путешествия и география
- В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя) - Владимир Обручев - Путешествия и география
- Австралия изнутри. Как на самом деле живут в стране вверх тормашками? - Виктория Станкеева - Публицистика / Путешествия и география
- Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
- Томек в стране кенгуру - Альфред Шклярский - Путешествия и география
- Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке - Жюль Габриэль Верн - Путешествия и география
- На разных широтах, долготах... - Владимир Кудинов - Путешествия и география
- Ралли Родина. Остров каторги - Максим Привезенцев - Путешествия и география / Русская классическая проза / Хобби и ремесла