Гарем - Владимир Гурвич

Он припарковал машину и направился к офису. Никогда еще столь привычный путь не давался с таким трудом. Ноги отказывались идти. Больше всего хотелось убежать куда-нибудь подальше и там затаиться, как суслик в своей норке. Но он понимал, что это невозможно.

Смуров открыл дверь и вошел в кабинет Руденского. Завидев Смурова, он тут же поднялся с кресла и пошел ему на встречу. Но остановился на полпути.

— Дима, что с тобой? На тебе лица нет.

— Можешь дать воды?

— Конечно.

Из холодильника Руденский достал бутылку воды и подал ее Смурову. Тот жадно стал пить. Затем сел в кресло.

— Игорь, я проиграл.

Руденский сел напротив.

— Я это уже понял, — потерянным тоном проговорил он. — Но как это произошло?

— Я поддался.

— Но чему?

— Слабости. Я виноват, Игорь. У нас были все шансы на успех.

Руденский схватился за голову и стал раскачиваться в кресле.

— Ты даже не представляешь, что ты натворил. Все планы полетели к чертовой матери.

— Прости, Игорь.

— Простить! — закричал Руденский. — И это все? Ты считаешь, что в жизни так все просто. Ты завалил верное дело, мы просрали кучу бабок, которые уже лежали у нас в кармане. И после этого предлагаешь все забыть.

— Жизнь на этом не кончилась, Игорь.

— А откуда тебе это известно. Я давно заметил, что после развода ты слетел с катушек.

— Причем тут это?

— Если бы не развелся, мы выиграл бы процесс.

В этом он прав, мысленно согласился Смуров.

— Но я развелся. И этого уже не изменить.

Руденский, который без конца носился по кабинету, тяжело упал в кресло.

— Я вынужден тебя уведомить, что наше партнерство в прежнем формате не может быть продолжено.

— Что бы предлагаешь?

— Ты уступишь мне свою долю, причем, с большим дисконтом. Из-за тебя я лишился огромных денег.

— Это не справедливо.

— А из-за блядства проигрывать заведомо выигрышные дела, это как?

— Вспомни, ты тоже блядовал.

— Но это никак не отразилось на нашем бизнесе. Блядуй хоть двадцать четыре часа в сутки, только дела в суде выигрывай. Это мое условие.

— Я согласен, — пробормотал Смуров. Он чувствовал себя раздавленным и униженным. — Давай урегулируем эти вопросы завтра. А сейчас, если не возражаешь, поеду домой. Неважно себя чувствую.

48

Смуров приехал домой. Чувствовал он себя все так же неважно. Вроде бы ничего не болело, но в груди ощущалось стеснение. Даже возникла мысль вызвать врача, но он быстро передумал. Так, пройдет. Примет лекарство — и все рассосется. Он заглянул аптеку купить валокордин. Зайдя в квартиру, сразу выпил лекарство и лег. Он бы с удовольствием ни о чем не думал, но не получалось. С компанией придется распрощаться. А он так сроднился с ней, был уверен, что доработает там до конца. И Игоря подвел, тот так надеялся на благоприятный исход этого дела. А что теперь будет с ним, со Смуровым? С деньгами совсем плохо, он и без того поиздержался, а тут еще лишается постоянного дохода. И что предпринять дальше, непонятно. Он вернулся в положение, которое было у него в молодости. Когда он закончил университет, то не знал, что делать ему дальше. Он был не просто растерян, а скорей испуган. Ему казалось, что впереди ничего нет. Но затем жизнь сама пришла ему на помощь, он и не заметил, как вышел на твердую колею. И покатил дальше по ней. И все годы это движение не останавливалось ни на минуту. До сегодняшнего дня. Но тогда он был молод, полон сил, у него был огромный запас времени. А сейчас ничего этого нет, все растрачено за прошедшие годы. Не понятно, как дальше жить?

Смурову показалось, что в тело снова вселилась боль. Он замер, но так и не определил, действительно ли что-то болит? Скорей всего это связано с плохим душевным состоянием, вот ему и кажется, что все у него не так. Самое лучшее в такой ситуации — это хорошо поспать. Может быть, когда он проснется, то в голову придет какая-нибудь спасительная мысль. Жаль, что не купил заодно и снотворное, а тоже может и не заснуть.

Но Смуров заснул. Сон отделил его от реальности и перенес в иное измерение, где все было хорошо, тепло и уютно. Ему ужасно не хотелось уходить из этих прекрасных мест, он упорно сопротивлялся, но настойчивый посторонний шум заставил открыть глаза.

Звонили в дверь. Он не знал, кто пришел, но кто бы это ни был, открывать не хотелось. Но звонки не прекращались, они были очень настойчивыми. Смуров не без труда сполз с кровати, накинул халат и направился к двери.

Он отворил дверь и был тут же отброшен назад сильным толчком в грудь. В квартиру ввалились несколько человек, впереди них доминировала огромная фигура Трефилова.

Трефилов схватил Смурова за халат и, словно неодушевленный предмет, поставил на пол. Затем толкнул в комнату. Смуров кубарем вкатился туда.

— Что вы себе позволяете? — закричал он, но его голос, то ли от испуга, то ли по другой причине внезапно сел. И вместо крика из горла вырвались тоненькие, как у ребенка, звуки.

— А ну посадите его, — приказал Трефилов своим подручным.

Те взяли его за руки и силой усадили в кресло. Трефилов сел напротив него. Его огромные ноги упирались Смурову в колени.

— Что же ты, поганая гнида, натворила? — угрожающе произнес он. — Ты хоть представляешь, на какие бабки ты меня надул. Как возмещать намерен?

— У меня нет таких денег, — выдавил из себя Смуров.

— Козе понятно, что нет. Тогда зачем меня подставил?

— Я не подставлял, я сделал все, что мог.

— За дурака меня держишь. Думаешь, ничего не знаю про твои шашни с этой сучкой, про твои встречи с Чепаковичем.

— Я лишь выяснял суть дела.

— Вижу, выяснил. Я тебя для чего нанимал, чтобы ты копался, как земляной червь, в моих делах. Я тебе большие бабки платил, чтобы ты сделал так, как мне было нужно. И ты, адвокатская гнида, это обещал. Или я что-то не так помню?

— Обещал.

— И где твои обещания?

— Не вышло.

— А мне кажется, ты и не собирался. Ты мне сразу не понравился. Но думал, за такие бабки даже ты лоб расшибешь. А вот нет. — Трефилов ненадолго замолчал. — Я тебя предупреждал, что пощады не жди, если обманешь. — Он протянул руку и схватил Смурова за горло. — Знаешь, гнида, я бы с удовольствием тебя сам придушил. Да слишком большая для тебя честь. Поэтому я это поручаю сделать своим людям. Приступайте, ребята.

Холодный пот прошиб лоб Смурова. Он понимал, что визит Трефилова со своими бандитами ничего хорошего ему не сулит, но он все же был уверен, что до убийства дело не дойдет. Но теперь эта надежда быстро таяла. Смерть приближалась к нему в образе двух бугаев с тупыми, безжалостными и равнодушными лицами.

Смуров бросился на колени перед Трефиловым.

— Умоляю, пощадите, — всхлипнул он. Страх холодной волной накрыл его с головой. И ничего, кроме него, он сейчас больше не чувствовал.

— Кончайте с ним, — приказал Трефилов. — Только без крови.

Мужчины каждый со своей стороны схватили его за руки, завели их за спину. Смуров почти не мог шевелиться, он был абсолютно беззащитен.

Сильные и жесткие руки сжали его горло. Смуров понял, что пошли последние минуты его жизни. Только что залитая светом комната стала быстро меркнуть, он уже почти ничего не различал, мир превратился в одно едва различимое пятно. Воздуха в легких почти не осталось, как и сил. Он понимал, что это конец, но не мог в это поверить. Впрочем, это уже было неважно, так как наступил момент, когда все и окончательно исчезло.

49

Смуров очнулся в полной темноте. Он лежал на полу. Некоторое время он смотрел по сторонам, пытаясь понять, ушли ли незваные гости? Но ничего не свидетельствовало об их присутствии. Смуров сделал несколько движений и почувствовал, что угодил во что-то мокрое. И сразу же в нос ударил тошнотворный запах. Он догадался, что угодил в собственную блевотину. Ему стало невероятно противно, он попытался подняться, но не смог. Сделал снова попытку, с тем же результатом.

Только сейчас он осознал: что-то странное было в его теле. Он не чувствовал значительную его часть. Смуров попытался поднять правую руку, она никак не отреагировала на его усилия. Он двинул правой ногой, она осталась неподвижной.

Страшная мысль пронзила мозг, неужели у него отнялось часть тела? Если это так, то уж лучше бы они убили его. Смуров предпринял еще одну попытку, но она не удалась. Он поднял левую руку, она работала. Схожий эксперимент провел с левой ногой, она тоже действовала. Да, его предположение, судя по всему верно, отнялась правая сторона. Боже, какой ужас! Он громко застонал, но изо рта вырвались какие-то странные звуки. Неужели он еще утратил и речь?

Смуров попытался что-то сказать. Получилось, но как-то невнятно. Он произносил слова и не узнавал свой голос. Он был какой-то отрывистый, звуки с трудом вырывались изо рта, словно бы он только учился их произносить.