«Если», 2000 № 11 - Аллен Стил

Джейн сбросила блузку и осталась в лифчике и юбке.

— Чувствуя, что задыхается, Питер лег в постель с блондинкой! — Пухлые пальцы с остервенением упали на клавиши. — А блондинка посмотрела на него и сказала: «Деревянный человечек, и что дальше?»

Джейн взглянула на Карра и быстрым движением сняла лифчик. Карр сглотнул. На глазах у него выступили слезы. Грудь Джейн показалась ему прекрасной.

Иногда на больших вечеринках неожиданно наступает тишина. Вы начинаете глупо озираться. Думать о вероятности случайного совпадения или невидимом духе. А потом кто-нибудь начинает смеяться, и все становится на свои места.

Мгновения такой тишины наступили в «Касабланке Голди». Даже толстяк замолчал, словно остановившаяся пластинка. Его пухлые пальцы замерли на середине аккорда. И Карру показалось, что, пока он смотрел на Джейн, взгляды обратились к платформе, но как-то неуверенно, словно во сне — присутствующие вдруг ощутили слабую, почти болезненную волну жизни. Казалось, они видят и одновременно не видят грудь Джейн, но как только понимание достигает разума, тут же обо всем забывают.

Карр вдруг понял, что Джейн показывает себя ему одному, а отупевшая аудитория — лишь овцы, способные на короткие озарения, воспоминания о которых не задерживаются в их сознании.

Но мгновение прошло, и толпа вновь загомонила, блондинка на платформе принялась отбиваться от любовных притязаний деревянной куклы, а Джейн уже пробиралась между столиками, прижимая к груди лифчик, блузку и пальто. Она приближалась к Карру, а ему казалось, что все остальное исчезает, теряет значение — на свете остались только они с Джейн.

Когда она протиснулась мимо последнего столика, он схватил ее за руку. Оба молчали. Все сказали глаза. Карр помог ей одеться. Они быстро поднялись по лестнице и вышли на улицу. Им вслед летели последние слова толстяка, но Карр его уже не слушал.

До квартиры Карра оставалось пройти по пустынным улицам пять кварталов. Ветер с озера прогнал туман, небо очистилось, и засияли звезды. Мрак стекал по кирпичным стенам, пытаясь накрыть уличные фонари, и в душе у Карра ужас мешался с восторгом желания. Взявшись за руки, они с Джейн спешили к его дому.

В вестибюле было темно. Они тихонько поднялись в квартиру Карра, он задвинул шторы и включил свет. В следующее мгновение они бросились друг к другу в объятия.

Пальто и блузка упали на пол. Затем соскользнул и лифчик — последняя преграда. Теперь перед Карром стояла истинная Джейн, соблазнительная и прекрасная. Он касался ее плеч и груди пальцами, а потом и губами. И когда желание переполнило Карра, он овладел ею. Волны наслаждения подхватили их и унесли ввысь.

Когда Карр проснулся, он увидел в зеркале отражение Джейн. Она надела его халат и смешивала коктейль.

— Держи, — сказала она ему, протягивая стакан.

— Уж не знаю, — улыбнулся он, — стоит ли мне сейчас пить.

— Тут совсем немного, — проговорила она. — За нас.

— За нас. — Они чокнулись.

Потом Джейн присела на краешек постели и посмотрела на него.

— Привет, дорогая, — сказал он.

— Привет.

— Тебя ничего не беспокоит?

— Конечно, нет. А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. У тебя печальные глаза.

— А разве любовь не должна вызывать грусть? — с улыбкой спросила Джейн.

— Ты печалишься потому, что, когда любишь, становишься беззащитным. А еще тебя пугает, что тот, кого ты любишь, тоже становится беззащитным.

— Но следом за грустью приходит радость, — сказала Джейн.

Карр притянул ее к себе, но она покачала головой.

— Тебя действительно ничего не тревожит? — снова спросил он.

— О, дорогой! — Карру показалось, что на глазах Джейн появились слезы. — Это была самая счастливая ночь в моей жизни. Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.

— Ничего не произойдет.

— Конечно, нет. Но я хочу, чтобы ты знал.

— Раз уж ты сама заговорила о том, что с нами будет, давай обсудим… — Карр запнулся.

Ему вдруг показалось, что по комнате пробежала черная тень. Он провел рукой по глазам — все вокруг металось в безумной пляске.

— Я не знал, что настолько пьян, — пробормотал он. — Всего несколько глотков…

Он взглянул на Джейн. Она не шевелилась, и на ее лице появилась нежная улыбка. Он повернул тяжелеющую голову к стоящей возле постели тумбочке. Пусто.

— Порошки! — воскликнул он, но язык уже плохо ему повиновался. — Ты подмешала их в выпивку.

Джейн молчала.

— Черт тебя подери, — сказал Карр, протягивая руки к Джейн, — так нельзя…

— Он почувствовал, как руки Джейн опустились ему на плечи.

— С тобой все будет в порядке. Тебе просто необходимо немного поспать. — Голос Джейн доносился издалека, Карр пытался сопротивляться, но руки его не слушались.

Стремительно опускалась темнота.

— Я не хочу, — запротестовал он. — Пожа…

— Отдохни.

— Я тебя не забуду… — прохрипел он. — Я не…

Джейн склонилась над ним. На мгновение зрение вернулось к нему, и он увидел, что ее лицо залито слезами. А потом тьма нахлынула на него, и все исчезло.

Глава 9

ПУСТЫЕ ЧАСЫ

Карр Маккей потерся лицом о подушку, перекатился на спину и прищурился, когда луч света ударил ему в глаза.

Через несколько минут перестал звенеть будильник. Карр проснулся, решительно встал с постели, подошел к окну, отодвинул шторы и выглянул на улицу. Пожав плечами, направился в ванную. Бритье доставило ему удовольствие.

Закончив, он взглянул на себя в зеркало и иронически улыбнулся собственному отражению.

— Ты настоящий болван, Карр Маккей, — доброжелательно заявил он. — Тридцать девять лет, а все еще работаешь клерком на Бирже труда. Вот и все твои достижения! Может быть, это лишь первый шаг, разбег перед серьезным рывком вперед? Пройдет месяц, и ты станешь Маккеем из фирмы «Фишер и Маккей»? Превратишься в маленькую большую шишку?

Послушай, Маккей, кого ты пытаешься обмануть? Почему бы не признать, что, несмотря на данное Марсии обещание, при первой же возможности ты отклонишь предложение Фишера. Тебе прекрасно известно, что ты ненавидишь любую мысль о новой работе. И если под нажимом Марсии ты согласишься перейти к Фишеру, то все равно останешься лишь клерком. Уже не говоря о том, что сама идея вызывает у тебя сомнения.

Ты ждешь, что произойдет удивительное событие, которое подарит тебе море таинственных приключений? Маккей, друг мой, сколько можно? Скажем так: твоя жизнь достигла момента равновесия. Изменить что-то трудно, да ты и не хочешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});