Грехи матери - Даниэла Стил

Аманда не понимала, почему бы Оливии не уйти в отставку ради будущей карьеры невестки. Она уже видела в этом не столько повышение для Филиппа, сколько подспорье для себя, но и он, конечно, извлек бы из этого пользу. Для них это была бы обоюдная выгода, да и Оливия все-таки уже достигла пенсионного возраста.

– А почему ты сама не хочешь ее попросить? – ответил Филипп с прохладцей. – Уверен, ей будет интересно послушать твои идеи.

– Я думаю, что надавить на нее должен ты. Может, тебе стоит пригрозить уходом.

– И что тогда? Что, если она согласится? Мы перевернем всю компанию с ног на голову только ради того, чтобы ты могла сказать, что твой муж – генеральный директор? А если она меня уволит? Тогда муж у тебя будет безработный. Это может восприниматься хуже.

Филипп шутил только отчасти.

– Она не даст тебе уйти, Филипп. Ты ее сын.

– И моя мать не откажется от поста генерального директора, даже ради тебя. Я уже говорил, мне не нужна ее должность. Моей мне вполне хватает. Я не спешу занять ее место, хоть ты и считаешь меня из-за этого тряпкой. Она несет огромную ответственность, не сравнимую с ответственностью руководителей других компаний, и несет очень достойно. Я не уверен, что смогу выполнять ее работу, скорее наоборот. Тебя это едва ли обрадует, но если ты остаешься со мной, то можешь рассчитывать только на финансового директора.

Он говорил с женой намного жестче, чем прежде, но знал, что время для этого пришло. Ему прежде пришлось выслушать от нее немало оскорблений.

– Я не думала, что ты предложишь мне варианты. «Если ты остаешься со мной». Это что, намек, Филипп?

Она прищурилась, задавая этот вопрос.

– У тебя всегда есть этот выбор, – жестко ответил он.

– Это угроза?

– Нет. Но я не собираюсь менять свою жизнь, гардероб и карьеру только из-за того, что ты стала судьей.

– Это весьма важное обстоятельство, – напомнила она резким тоном.

– Да. Это замечательно. Но я не собираюсь расплачиваться за твое вступление в должность своим мужским достоинством, как ты выражаешься. Оно принадлежит мне, а не тебе.

– Тогда что ты предлагаешь? Отчислять часть денег Грейсонов на поддержку моей карьеры? Хотя бы так, раз уж ты не хочешь просить повышения.

– Я не знаю, сколько «денег Грейсонов» мог бы выделить. Такие решения принимают моя мать и совет директоров. Если они сочтут это нецелесообразным, я ничего не смогу изменить.

– Это я и имею в виду, Филипп. Ты не имеешь никакого влияния.

Было заметно, что слова мужа вызвали у Аманды лишь омерзение.

– Некоторое влияние я всё же имею, но я никогда и не говорил, что оно велико. В будущем, возможно, оно возрастет, но не теперь. Ты спешишь. Решения по-прежнему принимает моя мать.

Хотя он едва знал Тейлор, но не представлял, чтобы она спрашивала, какую часть семейных денег он может выделить. Он также не мог вообразить, чтобы Тейлор задавала подобные беспардонные вопросы даже по прошествии двадцати лет совместной жизни. Он был поражен наглостью Аманды.

– Думаю, нам придется вернуться к этому разговору, – сказала Аманда ледяным тоном.

– Можем и вернуться, но не жди хороших результатов.

Аманда не сказала больше ни слова. Она допила шампанское и пошла принять душ. Им предстоял ужин с одним из ее компаньонов. В ресторане Аманда делала всё, чтобы рядом с нею – звездой – Филипп чувствовал себя ничтожеством, несколько раз повторила, что тот «всего лишь финансовый директор». Она была довольна вечером, но Филипп по возвращении домой весь кипел.

– Теперь меня это ждет? Унижение, когда мы куда-нибудь пойдем? Приятного мало, а?

– Тогда попроси мать о повышении, – холодно сказала Аманда.

Это была война. Аманда выбрала в качестве врага свекровь и использовала мужа как излюбленное оружие. Он оказался в паршивой ситуации. Жена пыталась оказать на него давление, требуя, чтобы он занял должность генерального директора, и намеревалась унижать его до тех пор, пока он эту должность не займет. Филиппа такое положение дел не устраивало. Аманда, того не зная, своим поведением подписала себе приговор.

В эту ночь, ложась спать, Филипп осознал, что в последний раз они занимались любовью еще на яхте. Поведение Аманды не располагало к сексу. Он теперь всё анализировал и скрупулезно взвешивал: накануне вечером познакомился в кафе с прелестной девушкой, а Аманда, и без того долго проявлявшая к нему неуважение, теперь перешла все границы. Беспокойство, выраженное матерью в круизе, он теперь понимал. Она спросила, устраивает ли его жена. Теперь Филипп уже не был уверен. Он сам задавал себе этот вопрос и затруднялся с ответом.

В ту ночь они не сказали друг другу ни слова. Она не пыталась завлекать его, как и он ее. Он не хотел сглаживать ее плохое отношение, да она и не вызывала в нем влечения. Аманду, похоже, устраивала такая ситуация. Она дала мужу понять, что не станет заниматься с ним любовью, пока он не получит более высокую должность. Но он не собирался поддаваться на шантаж. Они зашли в тупик. Филипп всю ночь не мог уснуть, а наутро уехал на работу, прежде чем Аманда вышла из душа.

Когда Филипп отправился обедать, вид у него был напряженный. Накануне вечером Аманда сильно испортила ему настроение. Но как только он увидел Тейлор, дурное настроение испарилось, и спустя несколько минут он смеялся с ней и снова чувствовал себя юношей.

– Вы чудесный! – воскликнула она, как только он вошел.

– Вы тоже! – улыбнулся ей Филипп и потянулся к ее руке.

– Нет! Я имею в виду, что вы правда чудо! – сказала она, широко раскрыв глаза. – Книжный шкаф привезли вчера в шесть вечера. Он подходит идеально. Его собрали и установили в нужном месте. Книги больше не валяются на полу. Вы творите чудеса! – с благодарностью заключила она.

Филипп улыбался. Он был рад, что удалось сделать для нее хотя бы это – такой пустяк по сравнению с его проблемами.

За обедом они говорили о детстве, родителях, погибших в автомобильной аварии, когда ей было восемь лет. Тогда ее сестра только-только вышла замуж, Тейлор поселилась у нее, где жила до поступления в колледж. Ее брату тогда было шестнадцать, и он прожил у сестры два года, а потом уехал учиться. Она считала своего зятя святым за то, что он ладил с ними всеми. Тейлор сказала, что их семья очень дружная, а потом спросила Филиппа о его семье. Ее рассказ позволил ему по-другому взглянуть на свою жизнь. Его мать часто отсутствовала, но была жива. Дети не были сиротами, ни в чем не нуждались и были горячо любимы отцом и бабушкой. Теперь он осознал, что по сравнению с жизнью Тейлор его была легкой. Филипп смутился.

– Моя мама была очень занята, – стал объяснять он. – Постоянно ездила в командировки, так что в основном меня воспитывали отец и бабушка – она жила с нами, а мама бывала дома в перерывах между командировками. У меня две сестры и брат. Получается, что старшая из моих сестер – ровесница вашей, а младшая, с которой я давно уже не вижусь, – немного моложе вашего брата.

– Почему вы с ней не видитесь?

Похоже, ей стало грустно, словно она не могла даже представить себе такую ситуацию, ведь ее семья было такой сплоченной, – возможно, именно из-за гибели родителей.

Филипп задумался.

– Это долгая история, но она очень тяжело переживала кончину отца и была в ярости на мать: когда папа был при смерти, мама находилась в командировке. После смерти отца Кассандра переехала в Лондон. Ей тогда было двадцать лет. Мать и бабушка видятся с ней, когда она приезжает в Нью-Йорк, а вторая моя сестра, кажется, встречалась с ней пару лет назад. Я же не видел ее лет десять. Она держит дистанцию. У нас мало общего. В семьях иногда бывают сложности.

– Я знаю, – сказала она с сочувствием. – После занятий мне приходилось работать, чтобы оплачивать учебу в старших классах и колледже. Деньги по страховке за моих родителей к тому времени закончились, мы использовали их для оплаты учебы моего брата. Но всё как-то устроилось, – сказала она с лучезарной улыбкой.

Его сердце рвалось к ней. Он чувствовал себя здоровенным маменькиным сынком, а просьба жены о выделении денег для повышения ее социального статуса казалась омерзительной. Тейлор выглядела девушкой из плоти и крови, Аманда – нет. Филипп был баловнем судьбы всю свою жизнь. Теперь он стыдился рассказывать Тейлор, кто он, какое у него состояние, почему книжный шкаф, подаренный ей, был для него пустяком, и что все это заслуга его матери. Рассказ Тейлор сразу же заставил Филиппа сравнить ее жизнь со своей.

Потом они говорили о ее работе в Корпусе мира; он рассказал, что только что побывал в Европе: в Италии и Франции. Правда, умолчал, что путешествовал на трехсотфутовой яхте, и просто сказал, что это были семейные каникулы (только без младшей сестры). Тейлор понравилось, что в этой поездке все они собрались вместе. Он многого не мог сообщить ей о себе: ее бы шокировал тот образ жизни, который он воспринимал как данность.