Новые приключения Шерлока Холмса (сборник) - Майк Эшли

– Вы послали за врачом?

– Да. Дженкинс сразу поскакал в деревню за доктором Ламбетом, и вскоре тот прибыл.

– А что ваш отец?

– Отец не возвращался до появления доктора. Он кое-как изображал горе. Жалкий спектакль. Самый бездарный актер-любитель наверняка сыграл бы лучше. Доктор Ламбет осмотрел мою мать и заключил, что она умерла от столбняка. Похоже, диагноз удовлетворил отца.

– До того как наступила смерть, непременно должны были проявиться какие-то симптомы болезни, – вмешался я. – При тетанусе больной начинает испытывать боли задолго до последних конвульсий.

– Именно так! – воскликнул Холмс. – Мисс Морган, во время обеда ваша мать выказывала признаки дурного самочувствия?

– Нет. – Глория Морган промокнула глаза платком. – Но в последние дни она страдала потерей аппетита – видимо, из-за безрадостного состояния духа. В тот вечер она ела очень мало, буквально какие-то крохи.

– А остатки ее пищи? – спросил мой друг, пристально на нее глядя. Похоже, история мисс Морган пробудила в нем интерес больший, нежели заурядное расследование.

– Ах, я знаю, о чем вы подумали, мистер Холмс, – отозвалась наша гостья с печальным смешком. – Мне тоже приходила в голову такая мысль: я решила было, что яд каким-то образом подмешали в еду моей матери. От горя и гнева я тут же бросила это предположение в лицо доктору Ламбету и отцу.

– И что же?

– Мой отец лишь жестоко рассмеялся. “Отлично, – заявил он, ведя нас в столовую. – Чтобы доказать, что твои глупые подозрения ни на чем не основаны, мы скормим собакам остатки еды твоей матери”. Вслед за ним мы прошли на псарню, и собаки жадно сожрали эти объедки. Когда сегодня утром я выходила из дома, чтобы успеть на лондонский поезд, животные пребывали в добром здравии.

– Понимаю.

Шерлок Холмс погрузился в молчание. Я не мог даже представить, о чем он думает. Но я знал, что лучше не тревожить его расспросами: он сам расскажет, когда сочтет нужным, но не раньше.

Мы с мисс Морган переглянулись. В ее глазах явственно читалось страдание. Она пришла сюда, отчаянно моля о помощи, и Шерлок Холмс стал ее последней надеждой.

– Мы с Ватсоном отправимся в Хэмпшир первым же утренним поездом. – Холмс принял решение, не советуясь со мной, ибо без лишних вопросов знал, что я соглашусь сопровождать его. – Важно, чтобы мне удалось обследовать место этой безвременной кончины без ведома вашего отца, мисс Морган. Это можно устроить?

– Конечно. – В ее голосе звучало облегчение. – Несмотря на внезапную смерть матери, отец не счел нужным отменить фазанью охоту, которая намечена на завтра. Вместе с гостями он пробудет в полях и лесах примерно с десяти утра до середины дня.

– Великолепно! – Холмс щелкнул длинными тощими пальцами. – Я бы предпочел, чтобы вы вернулись в Винчком сегодня же днем, мисс Морган. Вероятно, отец понятия не имеет, что вы поехали ко мне.

– Да, это так. Но если он узнает… – В ее бледно-голубых глазах блеснули слезы. – Боюсь и думать, что он тогда сделает. Он один из лучших стрелков Англии, но в нем есть склонность к грубому насилию. Кажется, только прошлой зимой они с Рэндаллом поймали в Ближней чаще браконьера – в общем-то безвредного крестьянина, который просто хотел добыть себе на обед фазана. После этого бедняга несколько недель пролежал в больнице с переломами. Если бы мой отец не был уважаемым сквайром и главным судьей в наших краях, местная полиция наверняка предъявила бы ему обвинение в нападении и причинении увечий.

– Будем надеяться, наши изыскания пройдут незамеченными. – Шерлок Холмс улыбнулся, поднимаясь на ноги. – И последний вопрос, мисс Морган, хотя он может оказаться для вас мучительным. Тело вашей матери…

– Лежит в каморке при вестибюле. Похороны назначены на послезавтра.

– Превосходно, Ватсон! – воскликнул Холмс, когда шаги Глории Морган затихли. – Я буду вам очень признателен, если вы, когда придет время, выскажете свое профессиональное мнение касательно покойной. А кроме того, советую вам сунуть в карман ваш армейский револьвер. Человек, против которого мы выступим в поход, не только обладает бешеным нравом – это один из лучших стрелков в Англии. Нам не следует полагаться на волю случая.* * *

Утренним поездом мы с Холмсом отправились в Андовер. На окрестных полях сверкал снег. За время этого долгого путешествия мой спутник едва ли произнес несколько слов: я понимал, что он обдумывает все, что сообщила нам вчера мисс Морган. В ее рассказе явно имелась доля правды, хотя по здравом размышлении вся эта история выглядела не слишком реальной. Ее мать действительно убили или же это лишь фантазии молодой женщины, подавленной горем? А если перед нами убийство, то каким образом с Вайолет Морган расправились в запертой комнате, причем так хитро замаскировав это преступление, что опытный врач-терапевт установил смерть от естественных причин? Может быть, доктор Ламбет в сговоре с Ройстоном Морганом? Замешан ли тут егерь Рэндалл со своими запасами отравы для вредителей и заплутавших домашних животных? Я не сомневался в моем друге и знал: если имело место насилие, он выяснит правду. Тяжесть армейского револьвера в кармане пальто вызывала у меня смешанное чувство уверенности и беспокойства. Слишком уж часто случалось так, что Холмс предписывал мне захватить пистолет, и он действительно оказывался нужен. Этот человек обладал феноменальной интуицией.

Прибыв в Андовер, мы наняли экипаж, и Холмс велел извозчику доставить нас к Винчком-холлу, но затем остановиться на безопасном расстоянии и ждать нашего возвращения. Было начало первого, когда мы пустились в путь по изгибам аллеи, обсаженной тополями.

Вдалеке, там, где на горизонте змеилась длинная полоска леса, слышались звуки ружейной стрельбы. Время от времени мы слышали шорох и различали темное пятно – несомненно, то был очередной фазан, который, избегнув выстрелов, вырвался из-под лесного покрова и теперь скользил по склону холма, чтобы опуститься на поле турнепса, занесенное снегом.

– По крайней мере, нашему приятелю-сквайру некоторое время будет чем себя занять, – проговорил Холмс, когда мы пробрались через заросли рододендронов и наконец смогли как следует рассмотреть помещичий дом. Я обратил внимание, что обширные лужайки, заметенные снегом, изрядно обезобразили кроты: об этом упоминала и мисс Морган во время своего визита на Бейкер-стрит.

Сам Винчком-холл располагался на просторной поляне среди высоких сосен и кустарника, тоже отличавшегося немалыми размерами. Трехэтажный дом с большими каминными трубами явно относился к георгианской эпохе. Несомненно, когда-то это была великолепная сельская резиденция, теперь же штукатурка кое-где обвалилась, а западную стену покрывали пятна сырости. Что ж, тем сильнее Ройстон Морган, должно быть, жаждет заполучить богатства своей покладистой вдовушки, заключил я, однако решил держать свои выводы при себе, ибо Холмс, пожалуй, не одобрил бы их. У задней части дома виднелась целая череда экипажей: судя по их количеству, сегодня к сквайру Моргану съехалось немало охотников.

Едва мы поднялись по широкой парадной лестнице, входная дверь распахнулась. На пороге стояла Глория Морган, длинное черное платье лишь подчеркивало ее бледность. Несмотря на свое горе, она явно была очень рада нас видеть.

– О, мистер Холмс, доктор Ватсон, – воскликнула она, – просто не могу выразить, как я благодарна, что вы приехали!

– Есть какие-нибудь новости? – спросил мой спутник, когда мы вошли в переднюю с мраморными полами.

– Нет. – Она покачала головой. – Все точно так же, как и вчера, когда я уезжала. Отец слишком поглощен фазаньей охотой, чтобы заниматься делом, которое, как он считает, успешно доведено до конца. В библиотеку – сюда. – Она сделала жест в сторону приоткрытой двери. – А моя мать… – Ее дрожащий палец указал на закрытую дверь в дальней части вестибюля.

– Может быть, Ватсон, – Холмс многозначительно посмотрел на меня, – вы любезно согласились бы осмотреть покойную с профессиональной точки зрения, а пока мисс Морган проведет меня в библиотеку. Мне любопытно ознакомиться с комнатой, где человек мог так скоропостижно скончаться, при том что дверь была заперта. Я скоро к вам присоединюсь.

Подняв крышку гроба, сделанного из полированного дуба, я осмотрел тело Вайолет Морган. Смерть и мучительная агония, которая ей предшествовала, не пощадили ослепительную красоту этой женщины. Искусанные нежные губы распухли, и даже трупное окоченение не разгладило ее искаженное мукой лицо. Мне казалось, что она безмолвно вопиет. Да, перед смертью ей пришлось испытать неописуемые страдания.

Наклонившись, я принюхался к ее рту, но ощутил лишь знакомый запах тления. На ладонях виднелись небольшие вмятинки в тех местах, где в них судорожно впивались ногти. Тому, кто укладывал ее в гроб, не удалось полностью выпрямить ее пальцы, и казалось, что они искривлены каким-то недугом. Я поискал следы открытой раны, пореза или ссадины, через которые бациллы столбняка могли бы проникнуть в ее кровь, но на теле имелись только те ранения, которые она в агонии нанесла себе сама.