Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918 - Сергей Гаврилов

Барон Э. Деллинсгаузен-младший пишет свои мемуары.

Яан (Иван Иванович) Поска.

Барон Деллинсгаузен очень любил Германию и старался всячески содействовать ее интересам. Российский военный порт не давал ему покоя. Будучи не в состоянии помешать размещению русского флота в Ревеле, ему удалось воспрепятствовать созданию полноценной русской военно-морской базы в городе благодаря связям с военно-морским министром Григоровичем, эстляндцем по матери. «У морского министерства был план подчинить ревельский укрепрайон военному ведомству. Ревелю угрожала судьба Кронштадта. В учереждениях гражданской власти был бы введен военный режим, морское ведомство обязательно приняло бы меры, которые затруднили бы деятельность торгового порта, дальнейшее развитие города было бы под угрозой. Ревельское крупное купечество обратилось ко мне с просьбой предпринять в Петербурге своевременные шаги, чтобы император не одобрил эти планы, поскольку их претворение в жизнь означало бы медленное уничтожение Ревеля как торгового города. В интересах всей провинции я с готовностью выполнил эту просьбу… Для того чтобы повлиять в нужном направлении на морского министра Григоровича, отправился к нему лично. Мать Григоровича, урожденная фон дер Ховен, родилась в Эстляндии и в это время уже пожилой дамой вновь поселилась на жительство в Ревеле. Сам Григорович до поступления в морской кадетский корпус несколько лет учился в рыцарском Домском училище на Вышгороде. Используя теплые чувства министра к городу, где он провел свою юность, я добился того, что он обещал голосовать против проекта, составленного в собственном министерстве»[161]. Хорошо представляю себе эту картину, как хитрый лис Эдуард накануне войны с Германией охмуряет русского военно-морского министра. Зачем, дескать, в порту военный режим вводить, пропуска – пусть побольше немецких шпионов шныряет, за русскими кораблями подсматривает, подглядывает…

Новая российская власть в Петрограде в марте 1917 года, кажется, не сомневалась в политической неблагонадежности эстляндцев, в их прогерманских симпатиях. Первыми же крупными мерами по переустройству России на новый, демократический лад оказались меры по ликвидации автономии остзейских губерний, в основе которых лежали петровские привилегии, дарованные эстляндцам в 1710 году. Проще говоря, отняли у рыцарей исключительное право определять политическую, экономическую и культурную судьбу края. Не для того, в конце концов, английское посольство привело к власти Керенского и весь его временный Верховный тайный совет, чтобы власть в прифронтовых губерниях в немецких руках оставить. От них до Петрограда – сто верст, не более. Тем более остзейцы – опора старого режима! Принялось Временное правительство конструировать на месте Эстляндии и Лифляндии Эстонию и Латвию.

Основатель эстонского государства и отец эстонской независимости Иван Иванович Поска был тем самым типичным представителем «другого элемента», с которым барон Деллинсгаузен на компромисс не пошел и которого русские переманили на свою сторону еще на стадии школы. Он родился в 1866 году на хуторе близ Дерпта (Тарту) пятым ребенком в семье православного эстонского крестьянина. Дома говорили по-русски. Современники вспоминали, что Иван Поска говорил чисто по-русски и с заметным русским акцентом по-эстонски. Иван рос в православной среде, и неудивительно, что был отдан на учебу в Рижское духовное училище. Он вышел из семинарии в 1886 году и поступил в Дерптский университет на юридический факультет.

Среди студентов этого престижного вуза в 1881—1890 годах эстонцев насчитывалось всего 155 человек. Поступить туда было трудно, но Рижское православное духовное училище, видимо, давало неплохую подготовку. А главное – император Александр III русифицировал Дерптский оплот германского духа. Поэтому такие, как Иван Поска, не владевшие немецким языком, получили возможность там учиться. И к 1908 году число эстонцев в этом специфически эстляндском заведении уже приблизилось к одной десятой от общей численности. Столкновение с кастовым миром эстляндских баронов толкнуло эстонского юношу в лагерь русской культуры, тем более что он был русскоязычный. Он занялся переводами на эстонский язык русской классики, в частности перевел и издал повесть Пушкина «Пиковая дама». Окончив университет, молодой юрист начал работать в 1900 году адвокатом в Ревеле. С ним вместе начинал работать другой молодой юрист из эстонцев – Константин Пятc. С этого времени начинается сотрудничество двух адвокатов и общественных деятелей, которое привело к ликвидации Эстляндии и возникновению Эстонии.

Константин Яковлевич Пятc родился в 1874 году на мызе Такерорт (эст. Тахкуранна) близ Пернау (Пярну) в православной семье. Его отец – эстонец, строительный мастер, мать русская – Ольга Туманова. Уже избранный президентом независимой Эстонии, Константин Пятc оставался в значительной степени под влиянием русского культурного поля. По воспоминаниям его массажиста Николая Устюжанинова, «хороший был человек – Пятc… Приняв процедуру, всегда просил что-нибудь почитать ему, рассказать какой-нибудь анекдот. Любил слушать рассказы Зощенко, Чехова»[162]. Ну вот и приступили эти два любителя русской литературы, Пушкина, Чехова и Зощенко, к ликвидации власти эстляндцев, пока те с царским правительством боролись за свои привилегии.

Власть в Эстляндии еще и в первые десятилетия XX века оставалась в руках рыцарей. Но на территории провинции находилось несколько городов с правами, как бы мы сказали сейчас, юридического лица, то есть самоуправляющиеся административные единицы, неподвластные решениям рыцарства. Крупнейшими самоуправлениями на территории современной Эстонии были Ревель (Таллин), Дерпт (Тарту), Пернау (Пярну), Нарва. Юридические основы самоуправлений были заложены в Средние века. Во главе городского самоуправления находился магистрат, в состав которого избирались представители крупнейших купеческих династий, причем – пожизненно. По-научному эта система называется сословным представительством.

Константин Яковлевич Пятc.

Стандартная феодальная система управления имела здесь свою специфику. Вся логика сословного представительства в Эстляндии строилась так, чтобы исключить попадание «другого элемента» в руководящие органы. Внутри населения города было жесткое деление на бюргеров, то есть полноправных граждан, и неграждан.

В 1877 году в Ревеле вводится общероссийский порядок городского управления на основе городового положения 1870 года. Принцип сословного представительства заменялся налоговым цензом. Вместо магистрата учреждалась Городская дума, избиравшаяся сроком на 4 года. К этому времени в городах Эстляндской губернии проживало более 14 тысяч немцев, 12 тысяч эстонцев и примерно 6000 русских. В Ревеле и эстонцев, и немцев было примерно поровну – около 10 тысяч каждой национальности. Но немцы считались бюргерами, а эстонцы – нет. К тому же образованный слой был еще мало развит – «адвокатов, обличительных корреспондентов, „реальных" наставников» еще не хватало. По данным губернского статистического комитета, на 1871 год в Ревеле насчитывалось интеллигентов немецкой национальности 380 человек, русской национальности – 77, и только 27 эстонских интеллигентов. Александр III в 1892 году осуществил еще более прогрессивную реформу местного самоуправления. Налоговый ценз заменялся имущественным. Достаточно было владеть в городе имуществом стоимостью не менее 1000 рублей, чтобы получить право голоса, причем деление избирателей на разряды в зависимости от величины налоговых выплат отменялось. Голос какого-нибудь Ивана Поска из предместья на выборах в Городскую думу «весил» столько же, сколько голос купца Кристиана Ротерманна, владевшего недвижимостью на миллионы рублей. Рост благосостояния эстонцев при Александре III и его политика дегерманизации привели к появлению профессиональных политиков из числа эстонцев. В 1904 году адвокаты Поска и Пятc, любители русской литературы, создали на выборах в Ревельскую городскую думу русско-эстонский блок и победили немцев. Блок получил 43 мандата из 60. Эстонцы выиграли власть в городах Эстляндии. Иван Поска стал городским головой в городе Ревеле.

Здание братства Черноголовых – корпорации молодых горожан из немецких бюргерских семей. Таллин. Июль 2010 г. Фото автора.

Но главной ареной борьбы эстонцев и эстляндцев за полноту власти в губернии оказался Петроград. Подоспела Февральская революция. Петроград оказался втянут в междоусобную борьбу эстляндского рыцарства и эстонских националистов. Новые власти эстляндцам не доверяли. На кону – война до победного конца, а тут – немцы под боком. Не успели еще отгреметь последние залпы буржуазно-демократического переворота, как Ивана Ивановича Поска назначили полномочным представителем новой власти в Эстляндской губернии. Губернским комиссаром, по-революционному выражаясь. Из городского головы – в губернаторы, карьерный рост замечательный. Продиктовал новый губернатор центральной власти в Петрограде свои условия: Эстляндию превратить в Эстонию. Дать автономию наподобие финляндской. Чтобы свои законы, своя власть, своя армия, своя полиция – все на эстонском языке.