Обнаружение цели (СИ) - Миргородов В. В.

Счастье то какое! И здесь все знакомо! Все родное! Привычно и... Так, стоп — люди какие-то не привычные, не такие! Иные! Все какие-то побитые, и смурые. Что-то я не такими их помню.

— Что случилось? — спросил я вот прямо так, у первого попавшегося мне на пути прохожего, с печатью обреченности на лице — Почему все такие грустные, печальные? Сучилось что ли, что? Меня давно не было в городе...

— Случилось? Случилось! — проорал мне он прямо в лицо, широко разводя руки, но тут же спохватился, и взял себя в руки — Кхм. Предприятие закрыли, работы нет. Школы, детские сады, спорткомплексы — все позакрывали! Денег в бюджете города тоже нет. Вот что случилось деточка — мы обречены — похлопал он меня по плечу, и пошел дальше по своим делам.

Как... какого... когда? Не, ладно — оно давно на ладан дышало! И от него давно многого не ждали и мало что имели — с развала союза! Когда оно цвело и пахло, и даже молодым специалистом, как например моя мать, в городе даже квартиры давали. Родительница на заводе пред сокращением едва ли полгода отработала! Но квартиру ей оставили — она тогда уже была беременна мной.

Однако, несмотря на то, что завод давно уж был «вот таким» город все равно держался на плаву только за счёт него! Только он, из нескольких десятков относительно крупных предприятий, делал крупные отчисления в городской бюджет, содержа на своём хребте школы, больницы, детские сады и пожарные части...

Даже блин, вон птицефабрика и молокозавод! Крупные частные компании! С времен придатка завода советской эпохи сохранили полную зависимость от него, пусть и давно выйдя на рынки сбыта в других городах. Не одними базарами сыты производственники!

Ой, ей — кажется, мы приехали не туда! — подумал я, и оглянулся — а этим голубкам все не почём, идут под ручку, воркуют, толкая впереди себя коляску с Ванькой и ничего иного и не замечают.

Ни хмурых людей, ни полные урны мусора, и заросший газон, ни то, что деньги стоило было бы экономить, а не покупать детскую коляску в первом попавшемся на- пути магазине прямо у вокзала — то-то продавцы столь бурно радовались, когда батька отчитал непомерные теперь для этого города восемь тысяч за жалкую детскую коляску из пластика и резины. С работой в этом городе, наверное, теперь вообще швах и абзац.

Впрочем — чего это я опять себе голову забиваю не теми проблемами? Мне надо думать о будущем! О своём будущим! И решать в какой «колледж» — ох уж эти новомодные названия! Поступать.

— Нда... — сказал я, увидев вместо уютненькой квартирки с мебелью и только сделанным, собственноручно! ремонтом — голые стены — Ну ничего, поправим! — улыбнулся, и повернулся к родителям — Пап, можно тебя на минутку.

И отодрал его от маменьки, оттаскивая за дверь в подъезд, пока никто ничего не понял.

— Пап, вы из Москвы какие-нибудь вещи забирали? — он подумав, кивнул в ответ — А большая спортивная сумка среди них была?

Отец подумал, и вздохнул.

— Такая синенькая, да?

— Ага. — вздохнул и я, понимая, что походу плакали мои денюшки.

— Еще в ней такие плитки были, как шоколадные, только с президентом? — показал он руками, какие плитки.

— Угу. — выдавил я, прекрасно понимая к чему он клонит.

— Выкинул!

— Пап!

— Ну а что! Так и знал, что это... — и нагнувшись, зашептал мне на ушко — Не волнуйся, деньги у нас есть — и сунул мне в карман пачку сторублевок.

Десять тысяч — мелькнул счетчик банкнот в моей голове, и я коварно улыбнулся, а батя подмигнул.

— Ну как, сможешь организовать ремонт?

— А то! — улыбнулся я во все свои тридцать два, правда четыре из них лишних — тело наконец решило избавится от «молочки».

И организовал, осчастливив продавцов местного строительного магазина на полсотни тысяч «деревянных», что похоже стало их годовой выручкой за раз. Они за эти деньги мен по магазину чуть ли не на руках тягали! Любезничали как могли, и разве что ноги не целовали. Буквально! По гране...

И похоже, если бы я не пришел, магазин бы мог через день другой закрыться, а так провернув крупный оборот товара, от сантехники и фаянса, до линолеума и паркета, оказались вновь на коне и готовы к расширению. Хотя насчет последнего — сомнительное решение, ведь я для себя уже все купил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Штукатурка, штукатурочка... Шпаклёвочка...

— Где ты так штукатурить научилась? — поинтересовался батя, проводя пальцем по итоговому покрытию, и слушая моё немузыкальное мурлыканье.

— Не спрашивай.

— Может все же обои? — поинтересовалась мама, вернувшись из комнаты с Ванькой на руках.

— Я их клеить не умею — улыбнулся я, продолжая подмазывать потолок — Наклеите — пожалуйста. Но без меня.

— Ну, тыж еще молодая! Никогда не поздно научится! — поддела меня мать, и пристроилась под руку отцу.

Эх, мамка! Знала бы ты, насколько я стар!

— Обойдусь! — буркнул в ответ, и стряхнул остатки смеси в таз.

— Красота!

Да, я тут «морскую волну» на потолке вывел! Блики, словно смотришь в безоблачное небо небо из глубины тощи воды. Всегда хотел попробовать! А эти смеси в мешочках и краска в баночках — настоящий подарок маляру-штукатуру! Просто сказка, и настоящая мечта... знали бы мои «учителя» по «малярному делу» какой фигней я тут страдаю — волны вывожу! Фи!

— Батя... да ты... издеваешься! — прохрипел я задыхаясь, бегая вместе с отцом на стадионе.

Он меня, с переездом, и по окончанию экспресс ремонта в хлам разбомблённой квартиры после квартирантов, взял в конкретный оборот! Вновь, так сказать, вспомнил, что я боевая машина смерти! Задал мне просто адскую тренировку. И сам, блин, гад! Ехидный. Бежит вот рядом, улыбается.

— И двух месяцев не прошло... как мне операцию сделали! Пожалей бедную...

— Тебя пожалеешь, потом не рад будешь! — буркнул отец, и сбил свое дыхание.

Чуть не споткнулся, чуть не упал, заставив меня его немного подождать... и немного поглумится лицом — не одному же мне страдать?! А ведь все дело в том, что он — бегает налегке! В спортивных кроссах, в шортах и легкой футболке.

А на мне полная выкладка! Керзачи, ватник — нафига?! Чтоб я в нем сварился?! Штаны тяжелые... где он только все это по моему размеру добыл?! Наверняка ведь спец заказ — размер мой детский! И, быстро поняв, что даже этого всего моей тушки для нагрузки мало — я все равно бегаю вокруг него, прикрикивая «не отставай, хиляк!» он еще и нагрузил мне ношу дополнительную.

Сначала ранец, и просто груз в него потяжелее. Потом разгрузка, и туда песочка, но я хитер! Песочек вытряхнул. Знаю что зря, и что мне как бы полезно, но уж больно был соблазн высоким. А потом и вовсе — браслеты на ноги, браслеты на руки... на мне сейчас веса, килограмм тридцать! Причем половина этого — на ногах! И это адски тяжелый труд! В подобном бегать.

Но бати и этого показалось мало! И он, уже на следующею тренировку, припер костюм для парашютного спорта. Не буду думать, где он его взял, как и не думаю, почему сторожка давно закрытого и неэксплуатируемого стадиона открывается ключом, имеющимся на его связки вместе с теми, что от дома.

И почему костюм, вдруг идеален мне! Хотя мои размеры... немного не стандартны. Размеры — детские, пропорции — взрослые, да еще мышцы торчат несуразно, когда их работать заставляю, прячась в иное время где-то под кожей. Одежда от китайцев иногда подходит... иногда — не очень. От своих и турок — только из детского мира, и то не факт.

А так же я закрою глаза, что полости для песка в костюме, тут явно больше, чем должны были бы быть в стандарте, для сравнивания массы в плюс минус десять килограмм. И в них, мы вместе, дружно, высыпали три ведра прямо с детской площадки... я выбирал почище! Чтоб не воняло. Но этот костюмчик, мне в целом понравился. Самое то, для качественной нагрузки на тело.

Несмотря на огромный вес сверху, двадцать килограмм! Две пятых от моего собственного! И загруженные ноги, а это — неподрессоренная масса! Чувствуя я в нем себя комфортно. Он удобен, практичен, а нагрузка сопоставима с повышенной гравитацией и не ограничивает меня в движениях, просто требуя больших усилий.