Волшебный фонарь Сальвадора Дали - Мария Спасская

Я долго наблюдала и лечила девочку и добилась существенной ремиссии. Чтобы избежать скандала и чтобы не всплыло дело о маньяке, отчима Лоры досрочно отправили на пенсию с высокого министерского поста. Мать девочки беспробудно запила. В Новосибирск, по вполне понятным причинам, они решили не возвращаться. Я забрала Лору к себе, девочке не следовало находиться в такой обстановке. Со временем Лору перестала преследовать мания мщения, и девочка стала почти нормальной. Она хотела поступить куда-нибудь учиться, и я обещала ей помочь.

Когда ко мне пришел мой давний знакомый Вахтанг Горидзе и рассказал о ваших планах по искусственному созданию гениев, я пришла в ужас. Не каждая Градива, дорогой мой Прохор Наумович, способна вывести туда, куда вам хочется. Некоторые музы могут завести прямиком в ад. Горидзе сказал, что вы человек серьезный и настроены крайне решительно и что если я не стану с вами сотрудничать, вы найдете другого психиатра. Вы не оставили мне выбора. Я согласилась на эксперимент. Горидзе заинтересовался Ильей Портновым, а для Ильи, при известных условиях, лучшей Градивой стала бы Лора. Лис шел на поправку и так же, как и Лора, жил у меня. У меня пустует двухкомнатная квартира на Стромынке, и я нередко переселяю туда из лечебницы выздоравливающих пациентов. Так уж совпало, что Лис и Лора в одно и то же время поселились там.

Лис и раньше видел Лору, но под действием препаратов он воспринимал ее исключительно как соседку, не проявляя к ней никакого интереса. К тому же внешне она не похожа на погибшую возлюбленную Лиса Пантеру. До тех пор, пока Лора не сменила прическу и не надела шапку с кошачьими ушками. Когда я отменила у Лоры и Лиса стабилизирующие психику препараты, предоставив их собственной судьбе, парень вдруг «прозрел», увидев в Лоре утраченную музу. И вот он, результат. Только что Лис по настоятельному требованию Лоры пришел вас убить. Я хотела показать вам, господин Биркин, что происходит, если муза оказывается еще безумнее гения.

– А я вот увидел совсем иное, – с вызовом проговорил Прохор.

– И что же?

– Что бывает, если психиатр безумнее своих пациентов.

– Неудивительно, что вы так хорошо разбираетесь в безумии, – не без сарказма отрезала Мила. – Вы, господин Биркин, живете под одной крышей с нездоровой женщиной. Именно ваша супруга инициировала покушение на вас. Лора, повтори, о чем тебя просила Кристина Биркина?

Шум березовой листвы сменился морским прибоем, и я, нежась в теплых ласковых волнах, умиротворенно проговорила:

– Кристина просила покарать Прохора. Он мучает ее. Заставляет ревновать.

Мила прошлась по кабинету и остановилась у рабочего стола, на котором, покачивая ногой в высоком баскетбольном кроссовке, сидел Прохор.

– Господин Биркин, ваша жена опасна. Ей необходима медицинская помощь. Кстати, вы контролируете ее? Вы знаете, где она сейчас находится?

– Не беспокойтесь, Тамила Осиповна, за Крис присматривают. Неужели вы думаете, я не в курсе того, что творится у меня под носом? Я, конечно, не магистр теории игр, как ваш потенциальный гений, но тоже умею просчитывать действия окружающих на несколько ходов вперед. Сейчас Крис в помещении охраны Центра, и с ней мои люди.

– Ни в коем случае не оставляйте ее одну! – горячо воскликнула Мила. – Ваша жена не отдает отчета в своих поступках!

Неожиданно Прохор рассмеялся. Сидя на столе, он раскачивался из стороны в сторону и, хлопая себя по джинсовым коленям большими ладонями, хохотал так заразительно, словно услышал хороший анекдот.

– И это говорит женщина, убившая профессора Горидзе? – давясь от смеха и утирая выступившие на глазах слезы, с трудом выдавил из себя он.

– Глупость какая! – вспыхнула Мила. – Мы с профессором были едва знакомы. Горидзе просто попался Лоре под горячую руку, и одержимая жаждой мщения девочка…

– С курьерской доставкой сегодня принесли волшебный фонарь Дали, похищенный во время аукциона, – перебил Левандовскую хозяин кабинета, внезапно переставая смеяться. – Тамила Осиповна, вам ничего об этом не известно?

– Не понимаю, что вы имеете в виду? – чуть слышно прошептала Мила.

– Я говорю о том, что вы специально надоумили Лору пойти учиться в институт искусств, чтобы девочка познакомилась с профессором Горидзе и чтобы Горидзе признал в ней Пантеру. И он признал. Он позвонил мне, поделился радостью. А я перезвонил вам и по глупости рассказал, что готовлю для вас подарок – «волшебный фонарь» Сальвадора Дали, который планирую купить на аукционе. А заодно собираюсь посмотреть на Лору, которую Горидзе уговорил поработать на выносе лотов. Вы не могли упустить такую возможность. Приехали в аукционный дом и, улучив момент, выкрали фонарь. А потом, применив технику гипноза, которой владеете в совершенстве, заставили стереть видеозапись охранника Юрия, который под действием все того же гипноза забыл, что вы вообще заходили к нему в мониторную. Ибо вы отлично знали, что, если фонарь пропадет, Горидзе не станет церемониться с Лорой.

И да, кстати, я тут задался вопросом: почему похититель позарился именно на фонарь Дали? Ведь на аукционе выставлялись гораздо более ценные лоты, но на них отчего-то никто не позарился, а взяли старую, сильно потертую игрушку. Почему? Да потому что именно фонарь представлял для вора ценность. Похищая его, злоумышленник получал сразу двойную выгоду – становился обладателем дорогой для себя вещи и провоцировал искусствоведа. Ясное дело, что в пропаже лота профессор Горидзе обвинит Лору, тем самым вызвав ее гнев и смертельную обиду. Смертельную для Вахтанга Илларионовича. Ведь дочь Новосибирского маньяка так мстительна!

Ох, доктор Левандовская, не лукавьте! Совсем не случайно вы поселили Лору и Лиса в вашей квартире в одно и то же время! К тому же это неправда, что из всех описываемых вами в диссертации пациентов в пределах досягаемости остался лишь один Илья Портнов. Все они живы, здоровы и находятся в Москве. Я узнавал. Но вы выбрали именно Илью. Интересно, почему? Признайтесь, вы с самого начала знали, что муза вдохновит своего гения на расправу и Лис со свойственной ему бескомпромиссностью воздаст Вахтангу Илларионовичу за Лорины обиды. За Лорины и ваши.

– Это все ваши фантазии, господин Биркин. Голословные утверждения. Фонарь я вам не посылала.

– Конечно, не посылали. Вы спрятали фонарь у себя. Мои люди обыскали вашу квартиру и нашли его в ванной комнате за ржавым баком. По-хорошему, фонарь бы следовало уничтожить, но у вас, доктор, рука не поднялась. Ведь он так много для вас значит! Теперь я не голословен, у меня имеются доказательства. Я внимательно рассматривал фонарь перед торгами и очень хорошо запомнил две более поздние пластинки, вставленные на месте утерянных. Взгляните, – Прохор спрыгнул со стола, приблизился к стеллажу, распахнул дверцу, снял с полки механическую игрушку, вернувшись, поставил «волшебный фонарь» на стол и придвинул к побледневшей Миле. – Теперь в фонаре все пластинки аутентичные. Кто их подменил?

– Понятия не имею, – едва шевеля губами, обронила она.

– Значит, не знаете. А я так полагаю, что пластины поменяли именно вы. С присущей вам педантичностью вы извлекли из фонаря неродные элементы и вставили те, которые вдел в пазы создатель фонаря, ибо, похитив фонарь из аукционного дома, считали его своим и хотели, чтобы он был аутентичным.

Биркин, увлекшись, говорил, словно обвинитель на судебном процессе. Он впился глазами в Милу и, подавшись вперед, цедил:

– Я навел о вас справочки. В конце восьмидесятых годов прошлого века вы работали сиделкой у Сальвадора Дали, проживали в замке Пуболь и были последней музой художника. А, как известно из многочисленных биографий художника, всем своим музам Дали дарил одни и те же кусочки дерева. Те самые, которые мы видим сейчас в фонаре. Кроме вас, их никто не мог туда вставить. Там, в Испании, вы лишились сначала мужа, а затем и сына. Мальчик среди ночи непонятно каким образом оказался в Пуболе за много километров от того места, где вы его оставили на попечение соседки, и сгорел во время пожара в замке.

– Я много работала, чтобы содержать ребенка, – тихо откликнулась Мила. – Мы редко виделись, и Женечка, мой малыш Эухенио, очень по мне скучал. Вы правы, однажды ночью он сбежал из-под присмотра соседской старухи, удрал на базарную площадь и, забравшись в автомобиль дона Артуро, навещавшего тетку, тайком приехал в замок Галы. Эухенио думал найти там меня, но впавший в безумство Дали не мог лежать спокойно в своей кровати. Он и не думал возвращаться к себе в Порт-Льигат, продолжая жить в доме покойницы. Разум его окончательно помутился. Он без конца дергал шнур, вызывая сиделку. Когда я прибегала, художник отсылал меня с самыми безумными поручениями, я уходила выполнять их, а он тут же снова звонил. Звонил и звонил! Звонок не замолкал ни на секунду, я сбилась с ног, исполняя противоречащие капризы. В тот момент, когда мой сын пробрался в дом, звонок замкнуло, вспыхнула электропроводка, и дом загорелся. Я не знала, что Эухенио в замке, и вытаскивала из огня беспомощного Дали. А в это время мой мальчик заживо сгорел в адском пожаре, устроенном старым безумцем.