Рыцари Дикого поля - Богдан Сушинский

«Господи, — вычитал в них Гяур, — да ведь его же уведут от меня! Осыплют чинами и наградами, заласкают славословием и уведут!» Она ревновала его к славе. Не гордилась им, а ревновала — вот что открыл для себя князь Гяур, всматриваясь в озаренные голубовато-лазурным сиянием глаза Дианы.

— Поздравляю вас, мой дженераль, — произнесла она это свое «дженераль» черт знает на каком языке и с каким-то парижско-булонским прононсом. — Смею заверить вас, что в ближайшие дни возведения меня в сан герцогини не предвидится. Не говоря уже об эрцгерцогине.

— Мне почему-то вспомнился луг, помните, тот луг.

— У реки неподалеку Дюнкерка, — не упустила своего шанса графиня де Ляфер, заставив князя виновато побагроветь. На лугу неподалеку Дюнкерка — это у него было с другой графиней, Властой Ольбрыхской. Вот только откуда Диана знает об этом?

— Я имел в виду луг у стен иной крепости, под Каменцем.

— Как только стану королевой Польши, прикажу взорвать ее, чтобы вас больше не преследовали видения ее цитадели, мой непобедимый дженераль…

Несколько секунд они напряженно всматривались друг другу в глаза. Спасало их только то, что вокруг все еще стояли люди, что-то говорили, смеялись, а главное, стоя пили за нового полевого маршала Франции.

— Что произошло, графиня? — довольно неприветливо поинтересовался Гяур, понимая, что еще несколько таких реплик, и они основательно поссорятся. — Мне следует отказаться от чина и назначения? Прямо сейчас?

— Вы в курсе, что ваш друг и телохранитель Улич, — ответила графиня, уже садясь и грустно улыбаясь, — сочинил огромный труд «Ядовишник» — своеобразный лечебник травами?

— Мне это известно, — кивнул генерал, не понимая, к чему она клонит.

— Так вот, он пытается изобрести неведомое ни человеку, ни Богу «христово зелье», способное «умертвить» любой яд. По-моему, это так трогательно! Посоветуйте ему занести мое имя в свою книгу, в свой «Ядовишник» как еще одну разновидность убийственного яда. По крайней мере, это будет справедливо.

Гяур попытался что-то ответить ей, возразить, но в это время сзади к нему неслышно приблизился адъютант главнокомандующего.

— Господин генерал, как только предложат перейти в танцевальный зал, вам следует заглянуть в комнату, что вон за той дверью. Там вас будут ждать принц де Конде и принц Ян-Казимир, — повелительным тоном известил он.

— Понимаю, полковник, у принцев должны быть свои особые «маленькие радости».

35

Дверь, на которую указал полковник, вела в проходную комнатку, из которой Гяур попал в еще одну, потом в еще одну… Затем спустился вслед за адъютантом в какой-то цокольный полуподвал, и, наконец, перед ним отворилась массивная дубовая, намертво перехваченная толстыми стальными поперечинами дверь, за которой уже слышался гортанный полубас принца де Конде.

— Пир решено продолжить в интимной обстановке подземелья? — прищурился Гяур на свет осевших в закопченных нишах факелов.

— Но в не менее приятном обществе, — заметил Ян-Казимир. — Там, в зале, мы забыли об одном нашем соотечественнике.

Он и принц де Конде тоже сидели за небольшим столиком, по ту сторону которого, к покрытой мхом стене, был прикован цепями какой-то заросший, исхудавший человек, тело которого прикрывали лишь струпья да лохмотья.

— Кто этот… наш соотечественник? — попытался присмотреться к грязной зловонной щетине князь Гяур.

— Не волнуйтесь, он вас сразу узнал, — зло рассмеялся главнокомандующий. — Ваш старый знакомый, майор Корецкий, покушавшийся когда-то на полковника Сирко.

— Разве его до сих пор не казнили?

— Можете считать, что перед вами восставший из ада дух Корецкого. Садитесь, князь. Разговор у нас будет недолгий. Нельзя нарушать одиночества человека, решившего раскаяться не только в своих собственных грехах, но и в грехах всего человечества.

Гяур сел. Теперь они оказались по три стороны стола, отдав четвертую стоявшему у стены узнику. Адъютант позволил Корецкому взять кубок с вином и кусок окорока, и это странное пиршество в подземелье началось.

— Сегодня мы отмечаем не только ваше повышение в чине, генерал Гяур, но и день ангела, — провозгласил Ян-Казимир. — Не удивляйтесь, я не выяснял, когда наступит тот, настоящий, ваш день ангела. Просто именно сегодня, как откровенно признался наш незваный гость, мы с вами — оба, заметьте, — должны были погибнуть. Вы, я да еще графиня де Ляфер. Я прав, ясновельможный пан Корецкий? — резко оглянулся он на узника.

Тот молчал.

— Палач! — позвал польский принц.

Откуда-то из темноты, из самого мрака, возник, словно бы возродился из подземельного духа, огромный детина с оголенными по плечи ручищами. Мгновенно схватив Корецкого за волосы, он подтянул его вверх, так, что наемный убийца завопил душераздирающим гласом.

— Правда, это правда! — тотчас же признал он.

— Отпусти его, — приказал де Конде палачу. — Впредь он охотно будет отвечать на все наши вопросы.

— И все же, как он оказался здесь? — из вежливости Гяур обратился к Яну-Казимиру, хотя помнил, что казнить его должны были по приказу главнокомандующего французской армией.

— За него, видите ли, вступился мой братец, король Владислав IV. Ясно, что по настоятельной просьбе кого-то из своего окружения.

— Скорее всего, тайного советника Вуйцеховского, — смело предположил Гяур. — «Никому не известного, никем в Варшаве не узнаваемого…». Советовал бы запомнить это имя, ваше королевское высочество. Вам еще придется столкнуться с этим служакой короля.

— Он прав? — грубо потребовал Ян-Казимир подтверждения у Корецкого.

— Прав. Поскольку все еще жив, — ответил тот, опустошая свой кубок, и умоляюще посмотрел на адъютанта, выполнявшего здесь еще и роль слуги. Однако тот со своими обязанностями не спешил.

— Вначале Корецкого вырвали из рук военных, которые должны были повесить его. Потом засадили в тюрьму и начали какое-то следствие. Но в конце концов выпустили за выкуп, словно он был пленным.

— Очевидно, это уже работа одного из парижских «вуйцеховских», — заметил Гяур.

— С которым очень тесно связан посол Польши во Франции. А тем временем Корецкий появился здесь вместе с тремя наемными убийцами. Узнав, что в замке Шарлевиль готовится званый вечер, о котором сгорающая от счастья виконтесса де Сюрнель поспешила раструбить на пол-Европы, они прибыли сюда, наняли себе в помощь еще двух головорезов, служанку виконтессы и решили расправиться с нами без всякого суда и заступничества. С помощью кинжалов и яда. Я сказал что-то не так? — грозно осклабился Ян-Казимир, глядя на Корецкого. — Тебя спрашивают!