Заповедная тропа - Ольга Богатикова

увидеться снова.

За день до отъезда, как и обещала, я привела Ваню к Змеиному хребту, чтобы он мог попрощаться с крылатым семейством Синеглазки. Дракончики встретили гостя с большой радостью и сразу же утянули в гнездо — хвастаться игрушками.

«Пригодился тебе богатырь?» — спросила у меня драконица-мать, глядя как малыши, смешно фыркая и повизгивая, пытаются взобраться Ивану на плечи.

— Пригодился, — улыбнулась я. — Еще как! Что бы я без него делала, не представляю. Как жить без него дальше не представляю тоже.

«Сдается мне, жить друг без друга вам придется не долго».

Я тогда пожала плечами и перевела беседу в другое русло. Однако тем же вечером разговор на эту тему завел сам Царев.

— Василиса, как ты смотришь на то, чтобы переехать в столицу? — спросил он у меня, когда я помогала ему собирать вещи.

— Зачем? — удивилась в ответ.

— Чтобы жить в большом городе, — пожал плечами Иван, складывая в дорожную сумку свитер и джинсы. — Работать в крупной организации, вроде Министерства природных ресурсов. Быть ближе к родителям. И ко мне.

Я положила на кровать несессер с его бритвенными принадлежностями, который держала в руках, а потом обняла Ивана со спины, потерлась носом о футболку.

— Вань, — негромко сказала я, — ты очень обидишься, если я скажу, что не хочу никуда переезжать?

— Не очень, — ответил мужчина, накрывая мои ладони своими. — Но я непременно спрошу, почему.

— Тогда я отвечу, что мне чрезвычайно нравится работать в этом заповеднике. Нравится жить в маленькой бревенчатой избушке, дышать свежим воздухом, свободно пользоваться магией, общаться с драконами и жар-птицами. Мне тут хорошо, Вань. Так хорошо, как никогда не будет в большом городе. Тем не менее, на переезд я согласна. Если для того, чтобы быть ближе к тебе, нужно перебраться в столицу, я это сделаю.

Иван глубоко вздохнул, а потом мягко повернулся ко мне, и уже я оказалась в его объятиях.

— Знаешь, Вася, — сказал он, серьезно глядя мне в глаза, — ради того, чтобы быть ближе ко мне, вовсе не надо идти на жертвы. И переламывать ничего не надо — ни себя, ни свои привычки. Мне тоже очень нравится этот заповедник, поэтому я отлично тебя понимаю. Что ж. Значит, нужно придумать другой способ сократить между нами расстояние. А пока придется общаться при помощи интернета и мобильного телефона. Ты ведь не думала, что после всего, что между нами было, я оставлю тебя в покое?

Я тогда улыбнулась и ласково чмокнула его в губы.

Несмотря на то, что о перспективах наших стремительно развивавшихся отношений мы не говорили, я размышляла о них каждый день. И все четче понимала, что перспектив-то у них как раз немного. Это как курортный роман — головокружительный, чувственный и скоротечный. Мне давно не восемнадцать лет, чтобы верить в вечную любовь — с первого взгляда и на всю жизнь. Я знаю: стоит Ивану уехать, как наше трепетное общение сойдет на нет.

Это, конечно, произойдет не сразу. Поначалу мы будем активно переписываться в мессенджерах, потом у кого-нибудь из нас появятся важные дела, и сеансы связи станут происходить реже. Затем они сократятся до коротких сообщений один-два раза в неделю, а после и вовсе прекратятся.

Чтобы чувства жили и развивались, им нужна постоянная подпитка. Когда же вас разделяют сотни километров, с подпиткой волей-неволей возникнет проблема.

В самом деле, как часто мы сможем видеться, находясь друг от друга так далеко? Не спасет даже междугородний портал. Телепортация на такое большое расстояние очень энергозатратна и имеет смысл, если путешественник собирается пробыть в пункте назначения не менее трех-четырех дней. Так что просто смотаться друг к другу в гости на выходные, к сожалению, не выйдет.

И да — все это исключительно мои мысли. Что по этому поводу думал Царев, мне было не известно. Не факт, что он в принципе размышлял на эту тему. Он, конечно, мужик хороший, с совестью и принципами, но от этого не менее свободный и командировочный, который, к тому же, ничего мне не обещал. Да и должность у него повыше моей. Что ему, заместителю директора департамента, до какого-то там научного сотрудника из тьмутараканского захолустья?

Последние мысли я старательно гнала прочь. От них становилось так горько и больно, что на глаза наворачивались слезы.

Я не имела ни малейшего понятия, чем и когда закончатся наши отношения (вернее, как раз имела, но пыталась об этом не думать). Будь моя воля, я бы не заканчивала их вовсе. С этим мужчиной мне было так тепло и хорошо, что ради возможности видеть его каждый день, я была готова ехать куда угодно — хоть в Москву, хоть на Северный полюс. Главное, чтобы мужчина тоже этого желал. Навязывать ему свое общество мне не позволила бы гордость.

Заявление Царева, конечно, потешило мое самолюбие и даже внушило некую неопределенную надежду, однако, целуя его в губы на ступеньках междугороднего портала, я понимала, что в следующий раз мы увидимся очень не скоро…

* * *

— Привет.

Я вздрогнула и обернулась. Возле забора моего дома стоял Виталик Яровой. Вдоль ограды тянулась широкая дорожка следов, четко выделявшихся на снегу. Зима в этом году явилась в заповедник на третьей неделе ноября, и с тех пор на улице было снежно и морозно.

Очевидно, некромаг ждал меня давно и от нечего делать нарезал вокруг избушки круги.

— Привет, — вежливо улыбнулась я. — Замерз?

— Есть немного, — ответил мужчина. — Пустишь погреться?

Я пожала плечами и, открыв калитку, пропустила его во двор. В доме мы, оставив в сенях верхнюю одежду, сразу же пошли в кухню.

— Чаю?

Яровой кивнул.

— Ты сегодня не была на суде, — тихо сказал он, глядя, как я набираю в чайник свежую воду.

— Не была, — согласилась я. — Требовалось проверить, как жар-птицы обустроились в зимнем гнезде. А еще закончить и сдать отчет по драконам.

— Понятно.

Несколько минут мы провели в тишине. Виталик действительно все понимал: смотреть на бывших друзей, закованных в магические кандалы, и заново перебирать в памяти события последних месяцев было выше моих сил.

Когда чай был готов, я разлила его в чашки, поставила на стол конфетницу и тарелку с песочными пирожными. Виталик подвинул одну из чашек к себе.

— Ваню и Славу посадили на пять лет, — сказал он, глядя, как над чаем понимается облачко пара. — Алену и Егора Вятского — на три. Еще им придется заплатить штраф