Калейдоскоп - Даниэла Стил

— Хилари, мне очень жаль…

— Не нужно ни о чем жалеть.

Она спокойно лежала рядом. Адам переутомился и скоро уснул, а Хилари ласково смотрела на него и спрашивала себя: сможет ли она когда-либо испытать что-то, кроме горечи?

Рано утром Адам ушел, спросив на прощание, не согласится ли Хилари с ним пообедать. Она сослалась на занятость. А вечером? Вечером у нее деловая встреча. В отчаянии он предложил ей провести уик-энд вместе с ним и его детьми.

Хилари разволновалась и чуть не сказала «нет», но у него был такой расстроенный вид, что она согласилась.

— Они славные парни, ты их полюбишь.

— Да, конечно.

На самом деле у нее поджилки тряслись от страха. Вот уже много лет она старалась держаться подальше от детей и с удовольствием увильнула бы от знакомства с его мальчиками. И уж, во всяком случае, она не собиралась к ним привязываться…

Они договорились встретиться в Центральном парке. Воскресным утром Хилари надела джинсы, кофточку с короткими рукавами и отправилась туда. Адам обещал захватить все необходимое для игры в бейсбол и провизию для пикника. Увидев их под деревом — младший сынишка сидел у Адама на коленях, а старший, шести лет от роду, рядом на траве, — она почувствовала, как в сердце шевельнулось что-то забытое. Это было невыносимо. Хилари хотела убежать, но это было бы жестоко по отношению к Адаму. Поэтому она заставила себя подойти к их небольшой компании. В глазах Адама она увидела любовь — такую же, какую она некогда питала к Акси и Мегане…

С полчаса она наблюдала, как они играли в бейсбол, а потом, сославшись на дикую головную боль, опрометью, в слезах, выскочила из парка и бежала без остановки всю дорогу до дома, игнорируя светофоры, лавируя между машинами и прохожими.

Весь день она проплакала в постели, напоминая себе: Александра и Мегана навсегда ушли из ее жизни. Что толку цепляться за воспоминания? Никто не знает, где их искать, так зачем изводить себя? И потом, они давно уже не дети. Александре сейчас двадцать два, а Мегане вот-вот стукнет семнадцать. Они уже не беспомощные, брошенные дети, и она их никогда не увидит. Не хочет она видеть и никаких других детей! Просто не выдержит.

Когда вечером зазвонил телефон, она спокойно сняла трубку и положила на стол, а на следующий день вела себя так, словно ничего не случилось. Была любезной, деловитой, доброжелательной и отчужденной. Адам так и не понял своей вины. Вскоре он перешел в отдел рекламы и больше никуда ее не приглашал. Она позаботилась о том, чтобы не сталкиваться с ним в административном здании. Не отвечала на звонки. Словно той ночи и не было.

Хилари не знала одного: в сердце Адама живет бесконечная жалость к ней.

К двадцати семи годам Хилари поднялась до редактора. По-прежнему не заводила романов. Она была слишком занята. Окружавшие ее мужчины большей частью были в разводе и обременены детьми. Так шло до тех пор, пока она не познакомилась с новой звездой телекомпании Си-Би-Эй Уильямом Броком.

Красивый рослый блондин в свое время был ведущим игроком футбольной команды и лишь недавно появился на телестудии. Брок дважды разводился. Детей у него не было. Он к этому вроде не стремился, с удовольствием волочась за каждой юбкой. И вот наткнулся на Хилари. Его околдовали холодные как лед изумрудные глаза. Он проявил максимум внимания и осторожности и засыпал ее подарками — от цветов до мехового пальто.

— Билл, это еще что за наглость? — Хилари бросила шубу на его письменный стол.

— Не твой размер, лапочка?

— Не мой стиль, мистер Брок. Во всех отношениях.

Хилари не признавала служебных романов… Вообще никаких. И уж во всяком случае ее не прельщало стать еще одним скальпом на поясе Билла Брока. Он лез из кожи вон: свозил ее на недельку на Гонолулу, на уик-энд на Ямайку. Они катались на лыжах в Вермонте, ужинали в ресторане «Берег басков»… Все без толку.

Однажды вечером разыгралась метель, и Хилари не смогла поймать такси. Билл подвез ее домой на своем «феррари». Заметив отклонение от маршрута, Хилари похлопала его по плечу.

— Все это очень мило, Билл, но я живу на Пятьдесят девятой улице.

— А я на углу Одиннадцатой и Пятой авеню.

— Мои поздравления. А теперь все-таки вези меня домой, не то мне придется на ходу сигать из машины.

Билл понял: она не шутит. Тогда он остановил машину и, прежде чем она успела что-либо сказать, впился жгучим поцелуем ей в губы. Потом он спросил:

— Поедем к вам, мадам режиссер, или ко мне, или сойдем с ума и снимем номер в «Плаза»?

Хилари восхитилась его дерзостью и снова потребовала отвезти ее домой, однако не удивилась, когда по пути он затормозил перед своим любимым кафе, чтобы перехватить по паре гамбургеров. Она оценила заботу и вообще не преминула заметить, что под личиной плейбоя скрывается неплохой и неглупый малый. Не говоря уже об идеальном сложении. Хилари сказала об этом вслух, опустив последнюю часть своего наблюдения.

— А вы, леди? Что таится в глубине ваших изумрудных глаз?

— Честолюбие. — Ей показалось, что Билл поймет.

— Я и сам не лишен этого качества. Та еще зараза! Стоит только начать, потом уже не можешь остановиться.

Но чем еще ей заполнить жизнь? В сущности, только честолюбие и удерживало Хилари на плаву. Только забравшись на самый верх, можно почувствовать себя в безопасности. Но этого она не стала объяснять своему спутнику.

— Ведь правда, Билл, с карьерой ничто не сравнится? Тебе было жаль расставаться с футболом?

— В какой-то мере. Это великолепная игра, но мне осточертело ходить с коленками в ссадинах и разбитым носом.

Он улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок, от которых таяли сердца стольких женщин, заплатил по счету и проводил Хилари обратно к машине. Послушно довез ее до дому и не попытался войти вместе с ней в парадное. Хилари ожидала другого — новых покушений на свою добродетель.

Она уже разделась и легла, когда — примерно полчаса спустя — загудело переговорное устройство.

— Кто? — спросила она.

— Билл. Я забыл тебе кое-что сказать насчет завтрашнего шоу.

Хилари нахмурилась, а затем усмехнулась. Он говорил как будто искренне, но, возможно, это всего лишь предлог. Ну что ж, пусть постоит на снегу, она охотно с ним поболтает.

— Что именно?

— Что ты сказала?

— Я спрашиваю: что именно ты хотел мне сообщить?

— Я ничего не слышу.

Хилари несколько раз крикнула в интерком и сдалась, впустила Билла в дом. Если это ловушка, она живо поставит его на место.

Она встретила Билла в дверях. Он вошел, раскрасневшийся, сияющий, весь облепленный снежинками.