Возвращение - Александр Цзи

успеешь – машина выдаст выстиранную и высушенную одежду. Разве что не выглаженную, но наши шмотки в глажке не нуждались.

После душа меня потянуло в сон, и я проспал на своей койке до сумерек.

Проснулся аккурат за мгновение до того, как поезд тронулся в обратный путь.

Кира ушла в “гостиную” и сидела на стульчике у окна, наблюдая за тем, как ландшафт со все возрастающей скоростью убегает в другую сторону. Я сел рядом, потирая глаза и зевая.

Через минуту мы летели с нереальной скоростью в полной тишине. Пейзаж за окном смазался в горизонтальные полосы, солнце зашло, и спустились густые синие сумерки. Равнина превратилась в темное озеро, над которым поблескивали неподвижные звезды.

Ближе к ночи поезд сбросил крейсерскую скорость, о чем мы с Кирой поняли не сразу. Вагоны испустили яркие лучи, осветившие траву и желтую высушенную землю, которая убегала в сторону все медленнее.

Открылась дверь в нашу хату, и заглянул Габриэль.

– Это то самое место, откуда мы вас забрали, – сообщил он. – Вы хотели забрать свои вещи. Возьмите симботов и принесите ваше имущество. Никто не вправе отнимать его у вас. Мы, россы, очень ценим право на собственность... Только не увлекайтесь: наш поезд пассажирский, а не товарный!

Это был приятный сюрприз. Я свыкся с мыслью, что россы не удосужатся сделать лишнюю остановку. Мы с Кирой переглянулись и вскочили.

– Наши вещи, наверное, уже разграбили... – неуверенно проговорила Кира.

– Кто? – удивился Габриэль. – Те жалкие фанатики? Они не посмеют, я вас заверяю! Там, где пролегает дорога Республики Росс, царит порядок.

Это было слишком хорошо, чтобы с ходу поверить.

Мы с Кирой вышли в ветренную ночь, спустившись по развернувшейся как мятая фольга лестнице. Следом за нами чеканным шагом выступили два симбота.

Вдоль верхней кромки вагонов сияли шестиугольные прожектора, заливающие светом окружающее пространство на сотню метров. Но наш лагерь в овраге располагался немного дальше. Когда мы вышли из освещенной зоны, симботы врубили собственные прожектора на груди.

Если селенофилы где-то здесь, они здорово струхнут...

Но они ушли. Не слышались голоса, не вспыхивали отблески костра – лишь шумел легкий степной ветер.

Мусоровоз стоял на месте, и – вот чудеса! – его не тронули, хоть я не запер ни кабину, ни кузов. Моей палатки и шатра Киры также никто не коснулся. В палатке на спальном мешке лежал автомат с патронами.

Габриэль прав: вдоль гравитационной дороги царит идеальный порядок.

Настроение значительно улучшилось. Мы удивились и обрадовались.

Кира пошла вдоль ручья за поворот, где стояли лагерем поклонники Аннит.

– Никого, – сказала она, вернувшись. – Ушли, кажется, недавно. Кострище еще тлеет.

– Спасибо им за уважение наших прав на собственность, – заявил я, сворачивая палатку и засовывая в кузов мусоровоза. Кира ловко сложила шатер и тоже положила в кузов.

– Но они плохо затушили костер, – произнесла она через пару минут.

– И что?

– Не знаю. Но это странно. Они давно живут в Поганом поле и должны понимать, как важно тщательно тушить огонь после себя.

– Да психанули просто, – отмахнулся я. – В Росс не попали, наши шмотки разворовать боязно, вот и не затушили огонь в надежде, что поднимется степной пожар и сожжет тут все.

– И все же это необычное поведение.

Я махнул рукой и заглянул в кабину. Все на месте. Я запер кузов и кабину ключом-перфокартой, схватил рюкзак с одеждой и вручил его симботу – пусть тащит. Не зря же они с нами сюда приперлись.

Кира отдала другому симботу переметную суму со своими небогатыми пожитками и поднялась по склону. Она заливисто засвистела, подзывая лошадей, но никто не прискакал из темноты.

Я не чуял лошадей. И Погань тоже. С симботами Погани бояться нет смысла, но я по привычке просканировал местность на предмет ночных страшилищ.

– Все-таки фанатики увели лошадей! – сказал я, когда Кира спустилась. Она немного погрустнела.

– Или они сами ушли... стреноженные.

Я промолчал. Лошадей быстро укокошат и сожрут Уроды. У стреноженных лошадей ночью в Поганом поле вдали от людей нет шансов.

– Я запомнил их ауры, – заверил я Киру. – Позже найду их, если они живы. И если их увели фанатики, кое-кто получит по щам!

Мы зашагали обратно к поезду. Симботы следовали за нами.

Мусоровоз оставим здесь, иного выхода нет, подумал я. Будем надеяться, что авторитет Республики Росс чересчур высок в здешних краях, и ни один бродяга не покусится на чужое имущество у гравитационной дороги.

Когда мы подходили к купающемуся в свете прожекторов поезду, мне на ум внезапно пришла любопытная мысль. У вездехода Решетникова тоже была шестиугольная дверь. Что если Решетников – вовсе не изобретатель, а один из многих в Поганом поле, кто пользуется технологиями Росс? Надо бы в будущем прояснить этот вопрос.

Раздражение на Габриэля как рукой сняло. Я даже улыбнулся ему в коридоре, когда за нами беззвучно стянулась дверь и поезд понесся во мраке. Правда, язык не повернулся сказать “спасибо” – уж слишком насмешливо он ухмыльнулся в ответ.

Или мне это мерещится?

Может, россы не такие и сволочи?

***

Поезд не гасил свои мощные прожектора, и мы с Кирой видели, как меняется ландшафт. Степь закончилась, сменившись покрытыми лесами и высоким разнотравьем долинами с торчащими из земли древними валунами, невысокими горами, отвесными живописными скалами и пропастями.

Иногда поезд нырял в длинные тоннели в недрах гор.

Ближе к полуночи (судя по ощущениям) мы пролетели мимо огромного озера – почти моря – с лайнером, залитом огнями. Подробно рассмотреть его не удалось.

Еще через час впереди среди гор выплыла циклопическая решетчатая стена почти до небес, подсвеченная мощными прожекторами. Зрелище было завораживающее.

В мире квеста я видел фото “Дуги” – советской радиолокационной станции. Она поражала воображение. Но стена вокруг Республики Росс просто сносила крышу, потому что была выше и массивнее раз в десять.

– Святой пепел! – прошептала Кира. Несмотря на то, что она порвала со своим племенем, верящим в Вечный огонь, присказки у нее сохранились из прежней жизни. – Что это?

– Великая росская стена, надо полагать, – ответил я и вспомнил хилый и позорный забор вокруг Посада. – Она, по ходу, уходит в стратосферу...

– Но от кого она защищает? От Поганого поля?

– Больше не от чего.

– Россы так его боятся?

– Выходит, так. Но ее могли построить для другого.