Возвращение - Александр Цзи

уснуть, то так тому и быть. Я должен доверять интуиции. В Поганом поле действуют законы волшбы, и нужно играть по этим правилам. Дневной инсайт был слишком ярким и сильным, чтобы его игнорировать.

За первый час или около того я укрепился во мнении, что не усну всю ночь. Постоянно мерещилось, что кто-то подкрадывается, и я выворачивал голову, не жалея шейных позвонков. В-токов вращалось в воздухе слишком много, чтобы как-то в них ориентироваться. Я был уверен лишь в том, что ко мне не подходит большой дикий зверь; что касается Погани, то тут уверенности не было никакой.

Ближе к полуночи ветерок полностью затих, и ветви деревьев перестали зловеще скрипеть. На меня накатила волна сонливости, но я не закрывал глаза, продолжая пялиться на нависающую прямо надо мной молодую луну.

Луна медленно истончалась, и ко мне поворачивалась ее ставшая объемной, почти осязаемой темная сторона. Она выпирала из бархатного неба, как гигантский волдырь, готовый прорваться водопадом гноя. Ее темная сторона подмигивала мне заплывшими глазками и щерилась в широченной ухмылке.

– Тинна? – сказал я, не особо удивляясь. – Не такая уж ты и страшная!

– А с чего ты решил, что темная сторона бытия должна быть страшной? Уродам вы сами представляетесь уродами.

Потрясающая мысль, серьезно подумал я. И как я до этого не додумался раньше?

– Красота в глазах смотрящего?

– Именно! – обрадовалась Тинна моей догадливости. Она заулыбалась еще шире и неожиданно стала почти красивой. – В обычном мире красоты не существует вовсе! Это лишь точка зрения большинства. Но ведь и меньшинство имеет право на свою точку зрения, верно?

Да, мысленно ответил я, слова Тинны абсолютно верны и точны. Она вещает истину. Религия селенофилов – правильная и хорошая, просто я не понял этого сразу.

– Тинна, – сказал я, – ты – богиня меньшинства?

– Кто тебе сказал, что в меня верит меньшинство? Я – богиня Погани, и нас – легион! Намного больше, чем людей. Сейчас ты это поймешь. Но для начала узри мой лик!

Я подумал, что сейчас увижу нечто красивое, но ее темное лицо исказилось, глаза уплыли куда-то в сторону, рот искривился до невозможности. На то, что свисало на меня с низкого плотного неба, было невозможно смотреть – до того омерзительным оно стало.

Я хотел вскочить на ноги и убежать, уползти, укатиться, но тело лишилось сил, придавленное к земле. Отвратительный лик Тинны падал на меня, увеличиваясь в размерах, заслоняя все небо.

Я застонал, замычал дурным голосом, но не смог пошевелить и пальцем.

...И проснулся, весь мокрый от пота. Мускулы одеревенели, но уже наливались привычной силой. Это был ночной кошмар.

Луна – самая обычная – светила с неба, сдвинувшись к западной половине небосклона, ее прикрывала вуаль легкой тучки. Черная костистая ветвь дерева упиралась в серебряный серп.

Я сел, зашелестев листвой, и потер шею. В лунном свете блестели гладкие поверхности квадроцикла. В-аура местности не изменилась. Все вроде бы оставалось в порядке.

Я “прокрутил” время назад с помощью СКН, но он показывал только темноту. Значит, я реально спал. Нейрочип не записывает сны.

Вздохнув, я с силой потер лицо. И вдруг ощутил чье-то присутствие позади, возле монолитных камней дольмена.

Руки сами собой ухватились за автомат. Я прыжком поднялся на ноги и развернулся.

У дольмена стояла темная фигура. Прямая, а не согнутая, как у Уродов. И не чудовищно-огромная, как внешнее тело Лего.

В первый момент захотелось прошить ее очередью. Во второй – подскочить к квадроциклу и врубить фары. В Поганом поле вначале надо стрелять, а потом спрашивать – совсем как на Диком Западе.

Я передернул затвор. Магазин был наполовину полон патронов – или наполовину пуст, смотря как оценивать.

Но не выстрелил, потому что услышал знакомый голос:

– Олесь...

У меня подогнулись колени.

– Витька? – не своим голосом спросил я.

– Ага, – ответил он.

– Я все еще сплю?

И, не дожидаясь ответа, ущипнул себя за запястье. Было больно. Но это ничего не значило... Если ты спишь, мозг все равно тебя обманет. Обнадеживало то, что я только что спал, и это было совсем другое ощущение.

– Вроде нет... – неуверенно сказал Витька. Если это был он...

– Ты жив? – заволновался я. – Дай, я свет зажгу!

И шагнул к байку, чтобы включить фары.

– Лучше не надо, Олесь... Вдруг я исчезну?

Я ожидал чего-то подобного. Остановился и поднял автомат.

В-аура вокруг фигуры была сумбурная, дрожащая, как марево, ненадежная.

– Слушай, – заговорил я, понемногу приходя в себя. – Если ты порождение Поганого поля и морочишь мне голову, я тебя заставлю пожалеть!

Надеюсь, в голосе у меня не прозвучала дрожь – та самая, что овладела коленями.

До меня донесся вздох. Так вздыхал настоящий Витька, когда я, по его мнению, нес пургу.

– Я Витька Смольянинов. Мы с тобой с Тридцать Седьмого Посада сбежали... Меня подстрелили из лука... А потом я сознание потерял... И очнулся в странном месте. Темном и совсем пустом. Я себя ощущаю как-то не так, как раньше, и сам не понимаю, что стряслось...

– Где это место? Кто тебя утащил из могилы? То есть... кто тебя увел?

Пауза. Кажется, Витька усиленно напрягал память.

– Какие-то добрые люди...

– Люди?

– Да, они увели меня через эти камни... Дольмен... Это врата.

Конец фразы прозвучал совсем тихо и невнятно. Фигура Витьки отодвинулась вглубь леса, хотя я был уверен, что пацан не двигается.

– Витька! – заорал я.

– Силы кончаются, – словно бы издали донесся голос. – Ты, Олесь, найди меня, хорошо? Пожалуйста!

– Где искать-то?!!

– На другой стороне...

Плюнув на предосторожности, я подбежал к призраку, чтобы схватить и не дать исчезнуть. И схватил – но не живого человека и не призрак, а нечто холодное и твердое, как камень.

Последовал страшный удар в живот, и я повалился на землю. Сознание на секунду помутилось, но я быстро пришел в себя и вскочил.

На меня надвигалась тень – огромная, громоздкая, нечеловеческая.

Лего?

Когда она выдвинулась из тени, на нее упали лунные лучи, и я увидел шероховатую поверхность камня. На меня пер гранитный голем с карикатурными руками и ногами.

Переключив автомат на стрельбу очередями, я открыл огонь. Ночную тишину разорвал грохот выстрелов. Пули рикошетили, выбивая искры, от Голема, но ничуть его не замедляли. Тяжело ступая, он продолжал приближаться.

И