Собрание сочинений в 9 тт. Том 1 - Уильям Фолкнер

до свидания, желаю удачи.

— До свидания, сэр, — ответила она, — и большое вам спасибо.

Он повернулся к Гиллигену, протянул ему руку.

— И вам также, доктор Гиллиген, — сказал он с легкой иронией.

Они смотрели, как скрылась его прямая серая спина, и Гиллиген опросил ее:

— Чего это он назвал меня доктором?

— Пойдем, Джо, — сказала она, не отвечая на вопрос. — Пойдем домой пешком. Хочется пройтись по лесу.

4

Пахло свеженапиленной древесиной, и они прошли по бледно-желтому городу симметрично сложенных штабелей досок. Негры передавали эти доски по цепочке, внося их по наклонной доске в товарный вагон, под наблюдением небрежно одетого человека; развалясь на груде досок, он лениво жевал табак. Он с интересом посмотрел вслед незнакомой паре, когда они проходили по тропке у шпал.

Они пересекли поросшие травой рельсы, и двор лесопилки скрылся за деревьями, но, спускаясь к подножию холма, они все время слышали голоса негров, взрывы беспричинного смеха или обрывки грустной песни; медлительное эхо падения брошенных досок раскатывалось с равномерными промежутками. Поддавшись тишине вечеряющего леса, она спокойно спустились с глинистого холма по вьющейся книзу неприметной дороге. Внизу, под холмом, куст шиповника раскинул плоские, как у пальмы, цветущие ветви среди темной густой зелени, словно белая монахиня в молитве.

— Негры ломают их на топливо, оттого что их легко рубить, — сказала миссис Пауэрс, нарушая тишину. — Жалко, правда?

— Разве? — сказал Гиллиген равнодушно.

Мягкая песчаная почва легко поддавалась под рогами, когда они подходили к ручью. Он бежал из-под темных плетей ежевики на неприметную дорогу и снова исчезал с бормотанием в дальних зарослях. Она остановилась, и, слегка наклонившись, они увидели отражение своих лиц и укороченных тел, дробившихся в воде.

— Неужели мы и людям кажемся такими смешными? — сказала она и быстро перешагнула ручеек. — Пойдем, Джо!

Тропка опять вышла из под зеленоватой тени на солнцепек. Песок стал глубже, идти было трудно, неприятно.

— Придется вам тащить меня, Джо, — оказала она. Она взяла его об руку, чувствуя, как каблуки вязнут и подворачиваются на каждом шагу. Ему трудно было поддерживать ее — равновесие нарушалось из-за ее неровной походки, и он, высвободив руку, положил ладонь ей на спину. — Так еще лучше! — сказала она, опираясь на его крепкую руку.

Дорога обошла подножие холма и как будто задержала обегающие с горы деревья, чтобы они подождали, пока они пройдут. Солнце запуталось в деревьях, остановившись косым дождем, а впереди, где зеленый путь ручья, покружив, снова подходил к дороге, они услыхали детские голоса и плеск воды.

Они медленно пробирались по сыпучему леску, за густой завесой ветвей; голоса становились все громче. Она сжала его руку, чтоб он молчал, и они сошли с дороги, осторожно раздвинув ветки над взбаламученной, сверкающей водой, которая выпускала и принимала слепящие солнечные блики, словно золото в обмен на золото. Две взлохмаченные мокрые головы буравили воду кругами, словно плавающие выдры, и, раскачиваясь на ветке, стоял, приготовясь к прыжку, третий пловец. Его тело, прекрасное, как у молодого зверька, цветом походило на потемневшую бумагу.

Они вышли на берег, и Гиллиген сказал:

— Эй, полковник!

Пловец метнул быстрый испуганный взгляд и, выпустив ветку, плюхнулся в воду. Двое других, застыв в испуге, смотрели на пришельцев, но когда нырнувший выплыл на поверхность, они захохотали, осыпая его беспощадными насмешками. Он вильнул, как угорь через запруду, спрятался под кручей. Его товарищи вопили ему вслед в неудержимом веселье. Она громко сказала, перекрывая их визг:

— Пойдем, Джо. Удовольствие им испортили.

Шум остался позади, и, выйдя на дорогу, она сказала:

— Не надо было их пугать. Бедный мальчишка, задразнят его теперь до смерти. И отчего все мужчины так глупо себя ведут, Джо?

— А черт его знает. Но что правда, то правда. Знаете, кто это был?

— Нет, не знаю. Кто?

— Ее брат.

— Ее…

— Маленький Сондерс.

— Ах, вот что! Бедняга! Как жаль, что он испугался меня!

Но она еще больше пожалела бы, если бы увидела, с какой ненавистью он глядел ей вслед, торопливо натягивая одежду. «Я тебе покажу!» И он выругался, чуть не плача.

Дорога шла по долине, меж двух небольших склонов. Солнце еще освещало вершины деревьев, а здесь зелеными тихими бессолнечными куполами раскинулись кедры, темные и торжественные. Запел дрозд, и оба сразу остановились, вслушиваясь в четыре нотки песенки, следя, как затухают солнечные блики по краю холмов.

— Сядем, Джо, покурим, — предложила она.

Она легко опустилась на траву, он сел с ней рядом, а в это время маленький Роберт Сондерс, запыхавшись, взбежал на холм за их спиной и, увидав их, лег на живот и стал подползать как можно ближе. Опершись на локоть, Гиллиген смотрел в ее бледное лицо. Она опустила голову, ковыряла палочкой землю, не думая ни о чем. Ее профиль четко выделялся на темном стволе кедра, и, чувствуя, что на нее смотрят, она сказала:

— Джо, надо что-то сделать с этой девушкой. Нельзя надеяться, что старик Мэгон долго будет верить отговоркам про ее нездоровье. Я надеялась, что отец заставит ее приходить к нему, но они так похожи.

— А что прикажете делать? Хотите, чтоб я ее за волосы притащил?

— Должно быть, это было бы самое лучшее, — сказала она. Палочка сломалась и, отбросив ее, она стала искать другую.

— Ясно. Самое лучшее, если только связываться с такими, как она.

— К несчастью, так делать не полагается: мы живем в век цивилизации.

— Так называемый, — пробормотал Гиллиген. Он докурил сигарету, посмотрел, как она пролетела тонкой белой дугой.

Снова запел дрозд, текучими нотками заполняя молчание, а маленький Роберт Сондерс в это время подумал: «Это они про Сесили, что ли?» И вдруг почувствовал огненную боль в ноге и стряхнул муравья чуть ли не в полдюйма длиной.

— За волосы хотят ее притащить, а? — пробормотал он. — Только попробуйте! Ой, как жжет! — И он стал чесать ногу, хотя от этого легче не стало.

— Что же нам делать, Джо? Скажите. Вы понимаете людей.

Гиллиген пересел поудобнее; по согнутому локтю побежали мурашки.

— Мы только о них и думаем, с тех пор как познакомились. Подумаем лучше о вас и обо мне* — резко сказал он. Она быстро взглянула на него. «Какие черные волосы, а рот, как гранатовый цветок. И глаза черные, а вот заговорила — и совсем ласковые».

— Не надо, Джо.

— Не бойтесь, предложения делать не стану. Просто хочу, чтобы вы мне рассказали о себе.

— А что рассказывать?

— Чего не хотите — не рассказывайте. Только перестаньте хоть на время думать о лейтенанте. Поговорите со мной — и все.