Слепящая тьма. часть 2 - Александр Маркьянов

Собрались внизу.

— Результаты? — лейтенант Грач смотрел на нас

— Ноль. Ноль. Ничего…. - по очереди доложились мы.

— Тогда выдвигаемся к БТР — подвел лейтенант безрадостный итог нашим поискам…

Группа капитана тоже ничего не нашла, там где они искали были рабочие модули. Все сгорело дотла…

Когда по русской традиции устроили перекур, я заметил как Седой кивнул, предлагая отойти в сторону. Отрицательно покачал головой.

— Что? — тихо спросил он

— Не отрывайся от других. Просекут сразу.

Русские смотрели на нас, но мне на это было наплевать.

— Откуда просекут?

Я легким кивком головы указал на бездонно-голубое небо.

Как я узнал много позже — мои опасения были не напрасны. Спутниковое наблюдение за этим местом велось постоянно и ворох фотографий с изображением одиночного БТР и группы российских военных ушел к аналитикам на расшифровку. Но из числа разыскиваемых ЦРУ США людей никого опознать на снимках так и не удалось…

Сербия, Белград Улица князя Милоша. Кафана… 22 августа 2008 года

В Белграде я был давно — так давно, что это успело уже стереться их памяти. Но не совсем. Это была специальная операция против Аркана, одного из лидеров сербских националистов, угрожавшего на "демократических" выборах одобренным НАТО и ЕС кандидатам. Один из немногих моих провалов — Аркану удалось уйти. Одного человека в команде не хватало, пришлось взять морского пехотинца из охраны посольства, он то и погиб. А Аркан тогда ушел…

Несмотря на то, что в Белград мы тогда пробыли очень недолго и большую часть этого времени нам было совсем не до его архитектурных изысков, кое-что я успел понять. В Европе все города делятся на два типа — европейские и славянские. Это нельзя объяснить архитектурой или языком, на котором говорят жители этих городов — просто это есть. Нечто такое… эфемерное, но отчетливо замечаемое опытным глазом.

Так вот тогда Белград был типично славянским городом. Теперь же… нечто среднее. Ни то, ни се…

Душан появился один, как мы и договаривались. Он шел по шумной, заполненной людьми пешеходной улице князя Милоша почти ничем не отличаясь от других — гуляющих, спорящих, шумящих, сербов. Даже в руке он нес какой-то яркий цветок, отчего выглядел несколько… комично. Но цветок был совершенно правильной деталью, "ярким пятном", обращающим на себя внимание возможных наблюдателей. Если придется уходить — бросил цветок и мгновенно растворился в толпе. Не найдешь…

Я махнул рукой, Душан улыбнулся и направился ко мне. Простая встреча двух старых друзей…

— Как поживаешь, босс?

Я мрачно кивнул на цветок

— Спрячь. А то подумают, что ты его мне в подарок принес…

— Педиков здесь и в самом деле не любят… Кофе по-турецки, и побольше! — бросил Душан подвернувшему официанту…

— Провал? — сразу понял Душан

— Еще какой…

— Целы?

— Я и Седой. Группа погибла. На последнем этапе. И с нами — объект.

Душан поцокал языком, у сербов это выражало смесь недоумения и удивления…

— Расскажешь?

Принесли кофе, пока официант был у столика, мы оба молчали. И молчали еще долго. Потом я заговорил…

Я рассказал все. Без утайки. Рассказал — и самому стало легче. Будто Душан, непобежденный воин побежденной страны, смог принять на себя часть той боли, что гнездилась в моей душе, не давая покоя…

Когда я закончил, Душан покачал головой.

— Чьи это были самолеты?

— Чьи? Догадайся с трех раз. Не русские же. И не китайские. Там сейчас могут быть только одни самолеты…

— Седой здесь?

— В городе. Он тоже хочет с тобой поговорить. Потом. Один из нас в любом случае должен остаться.

— Для чего?

Для чего…

— Оставшись в живых вдвоем, мы чуть не убили друг друга. Но вовремя остановились. Поняли, что тем самым мы окажем услугу им. Тем, кто все это устроил. Один из нас должен остаться в живых, чтобы спросить.

— Спросить? С кого.

— С тех, кто все это устроил. Все знают про них. Но доселе никто и никогда не спросил с них по-настоящему за то что они сделали. Надо было сделать это после Ирака — но тогда я сказал себе: будь благоразумным. Кто должен спросить — тот и спросит. Теперь же я не буду благоразумным. И спрошу сам…

— Хочешь, скажу честно, босс?

— Скажи… — вздохнул я, ожидая, что слова будут нелестными

— У тебя есть проблема. Она в том, что ты патриот своей страны.

— Какая же это проблема?!

— Выслушай меня! — Душан поднял руку — иногда это может быть и проблемой. Ты веришь в то, что есть отдельные плохие люди. Или группы людей. Волею судьбы, своей хитростью и подлостью, они прорвались к рулю, на высокие посты. Находясь на этих постах, они делают зло. И ты должен их остановить. А когда ты их остановишь — придут другие люди, и они в отличие от этих будут делать добро. И все будет хорошо. Но проблема не в этом. Проблема в том, что за злодеями стоят другие злодеи, жаждущие взобраться наверх. И продолжать творить зло. Потому что творить зло в наши дни очень выгодно для собственного кармана. То чего ты добьешься — одни злодеи просто сменят других злодеев, вот и все.

— А так — не везде ли?

— Не везде. Ты играешь не на той стороне, капитан. Если хочешь творить добро — смени сторону. Иначе ты волей-неволей будешь содействовать злу, раз за разом.

— И какая же сторона за добро?

— Например, моя.

— То есть?

— Есть люди, которые решили возродить великую Сербию. Я — в их числе.

— А это — не зло? Ты представляешь, сколько крови прольется?

— Это — не зло. Это — возмездие. Нашу страну разорвали на куски. Погибло целое поколение. На месте некогда единой страны возникло десять новых. Косово поле наша историческая святыня, теперь занято албанцами. Там нет ни одного завода, кроме тех, что производят жратву и спиртное. Хотя албанцы и говорят что они правоверные мусульмане — но они жрут спиртное как свиньи. И еще там склады с героином. Албанцы торгуют героином по всей Европе, а в оторванном ими куске Сербии они создали наркогосударство. Скажи, если мы соберемся, пойдем и отберем у них нашу землю — это будет злом?

— Не знаю… — честно ответил я

— Знаешь. Знаешь, босс, просто боишься это сказать вслух. Если ты пойдешь мстить своим — ты ничего не изменишь. Воюя здесь, ты изменишь судьбу целого народа. Хоть ты и не серб — в наших рядах для тебя всегда найдется место.

— Это не моя война, друг… — сказал я

— И там… — Душан неопределенно махнул рукой — там тоже не моя. Моя — здесь. Ты научил нас воевать меня и моих друзей, за что тебе хвала. Мы этого не забудем. И поможем тебе, чем можем. Но наша война — здесь.

— Я понял… — после долгого молчания сказал я — удачной охоты, друг

— И тебе, босс… Скажи Седому, что я готов с ним встретиться. Он знает, где и как меня отыскать…

США, округ Колумбия Арлингтонское мемориальное кладбище 22 августа 2008 года

Проснувшись, первым делом я привел себя в порядок. До блеска выскоблил подбородок, привел в порядок прическу. Не знаю почему — но меня это нехитрое действо всегда настраивало на определенный лад.

Позавтракал — ни заказывать в домик, ни идти в ресторан я не рискнул. Купил выпечки в одном из придорожных торговых моллов, там, где одновременно отоваривается тысяч по пять человек и все смотрят не в лицо соседу, вспоминая, где он этого человека видел раньше, а на красные ценники, выискивая стиральный порошок подешевле. В мотеле, в комнате, не разогревая съел, упаковку выбросил в мусорку. Самый безопасный и анонимный вариант…

Позавтракав, принялся одеваться. Одежда работяги для моих целей уже не подходила, нужна была другая. Для этих целей, вчера я зашел на третий этаж того же молла и приобрел дешевый серый однотонный костюм, легкий светлый плащ, белую сорочку и унылый черный галстук с дешевой заколкой. Все это я вчера выстирал и погладил как смог — чтобы не выглядело совсем новым. Воспользовался прачечной самообслуживания…

Одевшись, принялся за оружие. Пружинная, раскладная дубинка. Электрошокер Taser, правительственного образца, таким пользуются сотрудники Секретной службы. Пистолет Беретта-92 тоже правительственного образца, с запасной обоймой. Плечевая кобура…

Основным у меня было другое оружие, его я положил в карман. Довольно редкий для Америки пистолет 5–7, с обоймой на двадцать патронов. Страшное в умелых руках оружие, противопульный полицейский бронежилет его не выдерживает. "Убийца полицейских" — его неофициальное название, надо сказать заслуженное. К нему три снаряженные обоймы — этого хватит в любом случае. Второй пистолет и запасные обоймы я рассовал по карманам.