Нескорая помощь или Как победить маразм - Михаил Орловский

Итак, статисты остались без начальника. Но, о, чудо! Освободившееся место Надежды Валентиновны упорно не хотело заниматься. Никем. Единственная подчинённая отказалась идти на повышение, мотивируя, что ей и здесь хорошо. Делать нечего. Пошли, так сказать, на параллельный производственный рост. Заведующей отделом статистики поставили сестру-хозяйку одного из отделений. Грамотная работа с персоналом, ничего не скажешь. Как итог: квартальный отчёт сдавали девять раз, но так и не сдали. Профессионалы.

Разумеется, когда зашла речь о планировании, ЕБ уже не стала беспокоить новую завстатистикой. Понадеялась, так сказать, на свои силы. Спустя буквально недельку бессонных ночей месячный план тяжёлым грузом лёг на полку в злополучной статистике.

Не успела Степашундра расслабленно развалиться в своём кожаном кресле, как на столе заплясал служебный телефон.

— Елена Борисовна, — в трубке зазвучал тревожный голос настоящей сотрудницы статистики. — Вы тут нам планы прислали, но они ни в какие ворота не лезут.

— В смысле? — озадачилась экономист.

— Ну, в смысле туши свет, караул и обморок.

— Выражайтесь яснее. В чём проблемка?

— Проблемка? Да я бы сказала проблемище! У вас почему-то получается, что девятьсот больных используют в нашем стационаре всего двадцать пять койко-дней. Так не бывает.

— С чего это вдруг не бывает? — «Кадровичке» трудно давалась арифметика, тем более по телефону.

— Ну, сами подумайте, — словно младшей дочери, сотрудница пыталась объяснить азы. — Если они пролежат хоть одни сутки, то выйдет как минимум девятьсот дней, а меньше недели у нас мало госпитализаций.

— Да? — Казалось, что ЕБэша задумалась.

— Разумеется. Никуда такие выводы не годятся.

— Ну, раз вы опровергли мой отчёт, — сказала она, — вот тогда сами и занимайтесь планированием.

И не дожидаясь встречных возражений, старший экономист резво повесила трубку. Ещё через секунду она выдернула из розетки шнур. «Эх, как же тяжело с непонятливым персоналом, — думала усталая ЕБ. — Ни отчётов, ни планов, ничего не могут».

Вызов № 58 КУДА БЫ ВАМ… ТОГО?

Больной заявил, что мочеиспускание у него в последнее время

сопровождается нестерпимым удовольствием.

Конечно, то, что ЕБ Степашундра оказалась, мягко говоря, не сильна в документации, никак не повлияло на проведение комбинаций с собственным обогащением. На пару с Дуровцевой за тройку лет совместной работы экономист «заработала» на две трёхкомнатные квартиры и парочку импортных автомобилей. Благо, схем для допкапитала существовало порядочно. Чего не скажешь о самих схемах (это я сейчас про порядочность). Ведь премии сотрудникам, субсидии от правительства, ремонт больнички и иные госденежки — всё шло в карман к блестящей ЕБ (блестящей, так как от хорошей жизни она растолстела и блестела на солнце, точно кусочек сала). И даже спонтанно родившуюся возможность урвать ЕБ никогда не пропускала.

Разумеется, скептический читатель, избитый нашим Здравоохренением человек, поспешит открыто заявить: мол, у вас там все гребут. Ведь частенько возникают слухи о вымогательстве в стане врачей. Некоторые докторишки, например, прямо озвучивают суммы, а некоторые сыплют недвусложными намёками, как из рога изобилия, настолько умело, что прямо диву даёшься. Так что не надо поносить здесь начальство (в слове «поносить» ударение оставляется на выбор читателя. — Примеч. авт.). Ну что ж, подобная позиция имеет право на существование. Агрессивно спорить не стану. Действительно, в наши дни встречаются алчные медики. Но именно в этом месте хочется вам ответить словами из известной песни: «Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика». Так и у нас в больничке. Ни денег, ни намёков пациентам не представлялось (хирурги, попавшие под оброк главврачихи, не в счёт). И слава богу. Да какие там взятки. Я расскажу вам даже больше. В итоге длительных отношений с больными пациенты с нас сами денежку поимели. Причём немалую денежку. Пусть и случилось это косвенно, да и разбогатеть они толком не сумели.

В понедельник прорвало канализацию. Затопило подвал. Крысы, берегись. А подвал, как вы понимаете, он приёмному отделению брат и сват. То бишь иными словами, находится рядом. Доказательством последнему факту стал едкий запах, мгновенно расползшийся по смотровым, регистратуре и процедурке. Сотрудники покоя схватились за носы, понадевали маски и ну названивать сантехникам. Сантехники прибыли быстро, как «скорая», минут через двадцать. Некоторых медиков уже подташнивало, отдельных вырывало, но, по крайней мере, никто не умер. Все забаррикадировались в регистратуре и с настежь открытым окном наслаждались чистым воздухом (относительно подвала чистым, как вы понимаете). Неожиданно в окошке образовалась голова мастера-сантехника.

— Хе-х, — усмехнулся он. — Хотите посмотреть, из-за чего весь сыр-бор?

— Не-а, — замотали головами медработники и все как один придвинулись ближе к окну.

— Ну, что же вы всё какну, да какну. Не бойтесь, — успокоил мастер. — Мы уже всё заделали. И проветрили. Просто подобная аномалия мне на глаза ещё ни разу не попадалась.

Люди в белых халатах неуверенно отворили дверь и проследовали в подвал. Там на цоколе, обмазанная фекалиями и пропитанная жёлтой жидкостью, находилась приличная куча из нечто. При внимательном рассмотрении нечто разделилось на памперсы, наволочки, простыни (!) и прочий хлам. Ах вы!.. Медики в шоке вернулись обратно.

— Ни фига себе больные пошли, — возмущалась медрегистратор Галина. — Мало от них моральных бед, так они ещё и канализацию засорили!

— Нет, ну ладно там памперсы, — подхватила Вера Дивановна, — хотя и не ладно. А простыни-то, простыни. Причём же не одна. И не две. Их же, пожалуй, пропихивать надо.

— Дома-то у себя, наверное, не гадят, — заверила всех санитарка Марина. — Что за народец?

Повозмущавшись так минут с десять, поражённые медработники взяли и продолжили работать на благо, как теперь выяснилось, вредителей. О теме с канализацией постепенно забыли. Дня на два, не дольше.

В среду на утренней пятиминутке заведующая отделением напомнила о недавнем инциденте.

— Здесь на днях канализацию затопило и прорвало, — устало сообщила она. — Случилось подобное ввиду массового, я подчёркиваю, массового сброса предметов гигиены с постельным бельём в унитазы. Итоговая стоимость прочистки труб и коллекторов — в районе трёхсот тысяч рублей.

— Ничё ж себе! — присвистнул кто-то. — Фонд страхования однозначно не справится.

— Разумеется, — поддержала Летальевна. — Как вы думаете, откуда эти деньги возьмутся?

— Явно не из наших карманов, — усмехнулся Михалыч. — У меня денег на новый смеситель нет. А тут такое, больное.

— От, Михал Сердеевич попал в точку, — подняла вверх указательный палец заведующая. — Спасение утопающих в каловых массах — их личное дело.

— А что, из бюджета нельзя выделить? — поинтересовалась вторая медсестра, Таня.

— Выделить, конечно, можно. Только вы же прекрасно знаете, в чьих карманах он оседает. В любом случае от нас ничего не зависит… Будем как все.

— Как все? — вспомнился «Тот самый Мюнхгаузен». — Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?

— Да, — поддержала шутку Летальевна. — По крайней мере, не в рабочее время..

Как и предсказывалось, нужную сумму вычли из зарплат медработников. Раз — и досвидос. На 250 человек персонала не столь уж и много. Всего-то месячное жалованье. А вы говорите — взятки.

Вызов № 59 ПРОКУРАДУРА

А у нас управдом — друг человека!

Х/ф «Бриллиантовая рука»

По тыщёнке взыскали. Канализацию починили. Главврача на Канары справили. Жизнь продолжалась. Да, весьма похоже, что вроде даже и не жаловался никто. Хотя, постойте. Жаловался же один. Михалыч наш. Точно. Он ведь тогда ещё параллели с военными проводил и обречённо вопрошал: «Вот как здесь не стать сутяжником?» В итоге, собрав все известные грехи Дуровцевой, академик оформил их в письменном виде и пошёл в прокурадуру (очень похоже на прокуратуру, только функционируют по-разному).

Прокурадура стояла. Просто стояла. Серое неприметное здание. Фасад, крыльцо, образец по Уставу. Ничего особенного. Единственное, может быть, чем запоминалась данная конторка, были роскошные автомобили сотрудников, одни колёса которых стоили как ремонт нашей испорченной больничной канализации (см. предыдущую главу, если забыл). Но академика не интересовал взяточный персонал про- курадуры. Нет. Михалыч зашёл внутрь и сразу к честному человеку — прокурору. Чего уж мелочиться?

Верховный прокурор Санкт-Путенбурга сидел в кресле из крокодиловой кожи с абсолютно уставшим видом. Тяжесть денежного бремени, свалившаяся на организацию, давила на печень, поджимала лёгкие, мешала сердцу и свисала тройным подбородком спереди и двойным сзади. Прокурор в минувшие выходные отметил своё стотридцатикилограммие. Услышав стук в дверь и возню на входе, он с трудом поднял заплывшие веки. По природе оное действие походило на подъём разводного моста, образ которого, в свою очередь, приходил на ум первым, когда речь заходила о Путенбурге.