Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

сказать. В этом во всем много такого, что прямо заставляет ставить вопросы. То, что должно укладываться в картину, в нее не лезет, а то, чего там быть не должно, — подходит. Ладно, когда я отсюда выйду, попробую выяснить, в чем здесь дело.

— Как? — Голос ее прозвучал удивленно. — Даже после свидетельства этой девочки?

— Да. Ее показания — простите за прямоту — самый сильный удар, который можно было нанести вам. Конечно, вы себе не слишком помогли, осквернив Святую Книгу. Но все же… есть еще вопросы, которые требуют ответов. И я не могу закрыть на них глаза.

— Но магистрат Вудворд может?

— Я не думаю, что он способен видеть их так, как вижу я, — ответил Мэтью. — Поскольку я клерк, а не юрист, мои мнения о колдовстве не складывались под влиянием судебных протоколов и догматов о демонологии.

— То есть, — спросила она, — вы не верите в ведьм?

— Я определенно верю в способность Дьявола творить зло на земле руками людей — мужчин и женщин. Но в то, что вы ведьма и что вы убили преподобного Гроува и своего мужа… — он запнулся, зная, что сейчас бросает себя в огонь и возврата не будет, — я не верю.

Рэйчел сказала нечто, очень тихо, но от ее слов у него закололо под ложечкой.

— А ведь вы можете ошибиться. Может быть, в этот самый момент я навожу на вас порчу.

Мэтью тщательно обдумал это перед тем, как отвечать.

— Да, я могу ошибаться. Но если ваш хозяин — Сатана, он утратил свое владение логикой. Он хочет освободить вас из тюрьмы, хотя сам проделал большую работу, чтобы вы туда попали. И если его цель — уничтожить Фаунт-Роял, почему бы ему не спалить весь город в одну ночь, чем жечь время от времени пустые дома? Не думаю, что Сатане важно, обитаем поджигаемый дом или пуст, вы согласны? И какой смысл вытаскивать этих трех демонов напоказ, как в театральной постановке? Зачем вам было появляться у Джеремии Бакнера и приглашать его посмотреть сцену, которая наверняка приведет вас на костер? — Он подождал ответа, но ответа не было. — Бакнер мог поклясться на Библии — да. Он может верить, будто то, что он видел, — правда. Но мой вопрос такой: что это такое — то, что двое мужчин и ребенок видят как истинное, но на самом деле это не реальность, а хитроумная фантазия? Это должно быть что-то большее, чем сон, поскольку Вайолет Адамс не спала, когда шла в тот день из школы. Кто может создать такой фантазм и как его можно выдать за реальность?

— Я не знаю, как это можно сделать, — сказала Рэйчел.

— Я тоже, но я верю, что как-то это было сделано. И моя задача — прежде всего выяснить все «как». Потом докопаться до «почему». А из этих двух ответов я надеюсь получить третий: «кто».

— А если вы не найдете ответов? Что тогда?

— Тогда…

Мэтью замолчал, зная ответ, но не желая его произносить: «Лучше всего переправляться, когда дойдешь до реки».

Рэйчел молчала. Затихли даже немногие крысы, вернувшиеся в стены после бойни Линча. Мэтью снова лег, пытаясь привести мысли в порядок. Раскаты грома стали ближе, и сила его будто потрясала землю до основания.

— Мэтью? — сказала Рэйчел.

— Да?

— Вы не… вы не могли бы подержать меня за руку?

— Простите?

Он не был уверен, что правильно расслышал.

— Не могли бы вы подержать меня за руку? Всего на минутку. Я не люблю грома.

— А!

Сердце у него забилось сильнее. Хотя он знал, что магистрат посмотрел бы на подобную вещь с большим подозрением, казалось неправильным отказать ей в малом утешении.

— Конечно, — ответил он и встал.

Подойдя к решетке, разделявшей камеры, он не нашел Рэйчел.

— Я здесь.

Она сидела на полу.

Мэтью тоже сел. Ее рука просунулась сквозь решетку, ища, и коснулась его плеча.

— Здесь, — сказал он и взял ее за руку.

Когда их пальцы переплелись, Мэтью обдало жаром, сперва обжигающим, потом чуть потише — он расходился медленно от его руки. Сердце стучало, и Мэтью был удивлен, что она не слышит, потому что будто военный оркестр играл марш прямо у нее над ухом. До него дошло, что это, может быть, последняя протянутая ей рука.

Снова напомнил о себе гром, и снова дрогнула земля. Мэтью ощутил, как крепче сжалась рука Рэйчел. Он не мог избавиться от мысли, что через семь дней женщина будет мертва. Она превратится в кости и золу, и ничего не останется от ее голоса, от ее прикосновения, от ее неотразимой сущности. Огонь выжжет прекрасные бронзовые глаза, эбеновые волосы зашипят в пламени.

Через семь дней.

— Вы не ляжете около меня? — спросила Рэйчел.

— Что?

— Не ляжете около меня? — Голос ее звучал едва слышно, будто с завершением суда кончилась ее сила духа, сокрушенного воздвигнутыми против нее уликами. — Я думаю, что могла бы поспать, если вы будете держать меня за руку.

— Да, — ответил он и опустился на спину, не выпуская ее руки. Она тоже прислонилась к прутьям решетки, так близко, что жар ее тела ощущался даже сквозь грубую грязную мешковину.

Заговорил гром, ближе и сильнее. Рука Рэйчел стиснула руку Мэтью почти до боли. Он ничего не сказал, потому что