Призраки Черного леса - Евгений Васильевич Шалашов

какие-то тридцать крейцеров. Наверное, за рамки запросят дороже…

Можно, разумеется, ехать и без карты, не привыкать. Но… Предположим, дорогу я отыщу, это не сложно, а что потом? Искать стоянку, где погибли отец и сын? Я не уверен, что стоянка в том злополучном лесу одна-единственная, да и где она, эта стоянка? На лесной дороге, если отвернуть чуть в сторону, ничего уже не отыщешь. Нет, определенно нужен проводник. С этим я и пришел к Томасу.

— А зачем проводник? — удивился старик. — Сам провожу, здоровья хватит. Бывал я в тех местах.

— И как они тебе?

— Места-то? Поганые места, нечистая сила бродит. Шварцвальд, чего вы хотите? Умные люди там вообще не ездят, только торопыги да те, кому уж совсем-совсем невтерпеж. Торная дорога одна, по ней все и едут, а останавливаются лишь там, где кресты стоят. Вон, сунулся господин Александр… И чего его в лес понесло? — проговорил старик с досадой.

— Значит, в волков ты не веришь?

— Ну, господин Артакс, если бы дело было зимой, может, поверил бы. А летом? Волку летом зайцев хватает, да и не ходят они стаями летом. Зимой бы поверил, да и то… — махнул старик рукой.

— Согласен, — кивнул я. — Я бы тоже в волков не поверил — ни летом, ни зимой. Если бы рыцарь с сыном вдвоем шли, пешими. А тут купеческий обоз. Люди, костры… А больше всего меня штаны Йоргена-младшего убедили — не волки это.

— А что со штанами не так? — вскинул мохнатую бровь старик.

— Ну, сам-то подумай — человека сожрали, штаны не тронули. Целехонькие — ну, обветшали за пять лет, но словно хозяин их сам с себя снял. Разве так бывает? Волки бы от штанов и клочков не оставили.

— Может, — голос старика дрогнул, — вервольфы это? Господин Александр пошел до ветру, а тут его и укусили. Он в оборотня превратился, из штанов выскочил, а господин Йохан пошел сына искать, а его оборотни сожрали.

— Все может быть, — равнодушно отозвался я. — Поищем и оборотней.

— Господин Артакс, вы так говорите, словно вам и не страшно, — упрекнул меня старик.

— Я, Томас, в этой жизни много чего боюсь. Другое дело, что от моего страха сейчас толку мало. Вот съездим мы с тобой в Шварцвальд, посмотрим и там решим — бояться нам или нет. Вначале нужно тело Александра найти, а потом с оборотнями разберемся. Нет такого зверя, чтобы меча не боялся.

— Да где уж теперь найти, пять лет минуло, — протянул старик. — Если и были косточки, травой проросли.

— Да кто его знает, — повел я плечом. — Если призрак приходил, значит, он на что-то надеялся.

— Эх, господин Артакс, как же я всего этого боялся! — сокрушенно потряс старик головой.

— Чего — этого? — не понял я.

— Того, что правда всплывет, — пояснил Томас. — Ну кому она нужна, правда-то? Господина Александра не вернуть, чего теперь? Я ведь почему эти чужие кости в гроб положил? Боялся, что фрейлейн Кэйтрин сама пойдет брата искать, — признался старик. Добавил со вздохом: — Она такая.

— Это точно, — усмехнулся я. — Упряма твоя фрейлейн, как коза.

— Как козлушка! — поправил меня старик тем тоном, каким родители говорят о непутевых, но любимых детях.

Я уже собрался уходить, но заметил, что Томас мнется, силясь мне что-то сказать, но то ли боится, то ли стесняется.

— Хочешь чего-то спросить? — подбодрил я старика.

— Господин Артакс, вы человек бывалый — что там могло быть? Какая нечистая сила?

— Да кто его знает, — хмыкнул я. — Если честно — не очень я в нечистую силу верю.

— Это вы зря, — наставительно сказал старик. — Нечистая сила кругом живет, только мы ее не всякий раз видим. Расскажу как-нибудь, как меня нечисть по своему двору гоняла.

Томас ушел, а я вернулся в Вундерберг.

В мастерской мне пришлось объяснять, что карты нужно вставлять не в вычурные рамы, отягощенные резьбой и обильно позолоченные, а в самый простой багет, не шире одного дюйма. Столяр, кажется, удивился заказу, но отказываться не стал, ибо капризы заказчика — закон.

Из мастерской я отправился к господину Мантизу из рода Инсекта. Теперь мне уже не нужно было стоять около двери, отвечая на глупые вопросы. Я просто обогнул дом и въехал в широкий двор с коновязью.

— Порадую вас, господин Артакс, — потер ростовщик лапки. — У вас налицо превышение дохода над расходами — истратили пятьдесят восемь талеров, а заработали семьдесят шесть. И это притом, что я использовал лишь малую часть ваших средств. Вам интересно, куда я вложил ваши деньги?

— Боже упаси! — испугался я. — Я трачу, вы зарабатываете, а как вы их зарабатываете — не мое дело.

— Я так и думал, — опять потер лапки Мантиз. — Кстати, не хотите приобрести новую недвижимость? Недорого.

— Нет уж, спасибо, — засмеялся я. — Мне и одной хватило. Знать бы заранее, во что впутываюсь, — ни за что бы не приобрел.

— Наслышан, — закивал ростовщик. — Наслышан и поражен вашим благородством. Предложить руку и сердце дочери бывших владельцев — это нечто! Если бы вы чуть-чуть подождали, могли бы подобрать более выгодную партию. Или хотя бы более покладистую.

— Никакого благородства, сплошной расчет, — отозвался я, почти не кривя душой. — Мне все равно бы понадобилась экономка, управляющий. Теперь у меня есть и то и другое — и бесплатно!

— А вы шутник, господин Артакс, — тоненько засмеялся Мантиз. — Или вас теперь нужно называть Апфельгартен?

— Вы тоже шутник, господин Мантиз. Живого человека обзываете яблоневым садом.

— А не хотите ли превратить свою усадьбу в баронство?

— Зачем? — удивился я.

— Думаю, ваша невеста была бы счастлива. Я с ней сталкивался несколько раз. Насколько я помню, фрейлейн Кэйтрин очень гордится своей принадлежностью к дворянству.

— Даже слишком гордится, — усмехнулся я, оценив дипломатию Мантиза.

— Вы, как истинный аристократ, выше условностей, — склонил голову набок ростовщик. — Но ваша невеста, выйдя за вас замуж, лишается дворянства. Или она будет считать, что лишилась…

Пропустив мимо ушей последнюю реплику, поинтересовался:

— Господин Мантиз, вы уже не в первый раз именуете меня