Кровь звёзд. Мутанты - Натали Хеннеберг

Все выхватили свои кривые сабли и ятаганы. Стоявший в тени столба Меркуриус взял в руку поледеневшие пальцы Зубейды.

— Эти земляне, — прошептал он, — эти земляне неисправимы!

Глаза принцессы блестели.

Кто-то закричал:

— Схватить предателя!

Прислонившись к колонне, Конрад продолжал:

— Вот вы стоите тут — много воинов, которые стремятся убить меня, но я пришел сюда не для того, чтобы устроить резню. Однако я способен и на это. Вы можете убедиться в этом.

Вокруг него сжималось стальное кольцо. Его запястье шевельнулось, и тут же из его бластера извергнулось пламя. Дым и запах горелого заполнили подземелье. В порыве горбатый шейх Эль-Амар устремился вперед, подняв кривую саблю. Спустя мгновение повелители Баодада стали свидетелями ужасной сцены: на дымящихся плитах перед Конрадом не было никакого шейха. Он испарился вместе с гербом и кривой саблей. Белая плита сохранила рисунок черной тени… и все.

Глава дивана был самым умным. Он отступил назад. Другие последовали его примеру.

— Думаю, что вы поняли, — сказал Конрад. — У нас разные цели, но один и тот же противник. Вы хотите спасти халифат; допустим, что я хочу спасти Анти-Землю. Я берусь избавить вас от этой девушки, этого пылающего демона, но в своих интересах. Думаю, что мне повезет больше, чем вам.

— Я предлагаю вам сделку. Дайте мне три дня, и если меня никто не предаст, Баодад избавится от чудовища.

Из огня и песка

— Она вас тоже околдовала, — прошептала Зубейда.

Принцесса, сжимая руку Конрада, выводила его из подземелья. Опоздай они хотя бы на мгновение, напуганные до смерти эмиры оправились бы от потрясения и все выходы были бы перекрыты… Как бы хорошо землянин ни был вооружен, он был лишь оказавшимся перед разъяренной сворой человеком. Они вышли на узкую улочку, где дул красный ветер — хамсин.

— Этот ветер дует пятьдесят дней и ночей, — сказала Зубейда. — Приходя из огненного сердца Эврики и неся с собой смерчи, змеиное шипение, пурпурное сияние и свинцовое небо, он овладевает континентом, сжигает поля, иссушает водоемы и ничто не оставляет живым за пределами города. Еще один ее союзник!

По улицам шли, спотыкаясь, люди, несущие гробы. Все остальные почему-то побежали. Ветер, как перышко, сбил с ног принцессу, и Монферрат прижал ее к себе.

Прильнув к его панцирю, она потянулась к нему губами для поцелуя.

— Вы были прекрасны, — сказала она, когда их губы разъединились. — Один, против этих хищников… Я хотела бы стать Саламандрой. Я предпочла бы, чтобы вы любили меня.

— Дайте мне время забыть все, — умолял он.

Но она настаивала:

— О, Конрад, у нас так мало времени! Мы так быстро должны завершить самую прекрасную любовную историю. За несколько минут мы должны пройти жестокий и изысканный путь нежности: первая встреча у фонтана, когда небо становится сиреневым и когда кувшин отягощает мое плечо… потом я не чувствую его, потому что ты снимаешь кувшин; и первая беседа под тамариском, глупая, конечно, потому что мы молоды; мы носим такие странные имена: Конрад и Зубейда… Красивые имена, так не звали ни одного из овеянных легендами любовников. И первая немая ссора напротив ограды у гарема, и поцелуй… Дай мне этот поцелуй, я схожу по нему с ума!

— Вот мой поцелуй…

— Что тогда мы сказали друг другу? Хочешь, чтобы я тебе напомнила эти слова? Мы созданы один для другого, разве не правда? Не волнуйся: все говорят об этом. Я на Анти-Земле, и ты на этой далекой планете… Я родилась, чтобы мечтать о твоих устах, писать стихи и познать этот поцелуй, его свежесть, нежность и вкус твоих губ, помнить это всегда.

— Зубейда, я не заслуживаю…

— Тсс… молчи! Мы расстались после той ссоры у ограды гарема. Наши руки не могли касаться друг друга через золотую решетку. Как я плакала в ту ночь! Помоги мне забыть эти глупые слезы… По сетке моего окна вилась нежная глициния, от которой шел аромат ванилина. Я целовала ее. Я называла ее Конрадом…

Она продолжала говорить, но лицо ее уже становилось неподвижным, а глаза внимательными. Да, она не ошиблась: их преследовали. Люди Абд-эль-Малека и главы дивана окружили улочку. Она улавливала их жестокие мысли об измене и убийстве. Сжав руку Монферрата, Зубейда устремилась под черную арку бывших римских бань, где сейчас был зловещий притон — курильня опиума. Они бегом спустились по ступенькам.

— Иди сюда, — сказала Зубейда. — Мы в западне: они перекрыли с двух сторон улицу. Они хотят убить тебя, прежде чем ты доберешься до дворца халифа.

— Почему?

— Глава дивана — трус, а Абд-эль-Малек завистлив. Иди сюда, они не найдут тебя здесь.

— Но ты, мой друг…

— Я… я ничем не рискую. Сестра халифа всегда и везде неприкосновенна.

Тучная фигура быстро приблизилась к ним и упала на колени в поклоне, ужасное лицо цыгана заплясало во мраке. Даже посетители, курильщики опиума и пожиратели гашиша, стали выходить из небытия. Зубейда прошептала на ухо Конраду:

— Не смотри. Ночь темна, я жду тебя у кустов жасмина…

Подземные коридоры привели их к обитому тростником залу. Чьи-то руки хватали вуаль принцессы, из темноты слышались то непристойные, то нежные слова. Она нараспев прочитала стихи:

Любимый, дорога длинна, а ночь темна,Я искала тебя, устала и угасаю от любви…

Он поднял ее и, когда в курильню ворвался вихрь вооруженных людей, понес дочь халифа в одну из открытых спален, устроенных для любовных встреч людей, которые нравятся друг другу с первого взгляда. Зубейда вцепилась ногтями в космический комбинезон.

— Да, — говорила она, — я знаю, что это мерзкое место, может быть, самое отвратительное в Аравии, но я должна была тебя спасти. Как только занавес упадет, мы останемся здесь одни, как в могиле. Когда они уйдут, карлик принесет тебе халат кочевника и ты выйдешь незамеченным.

— Значит, это не правда… — начал он.

— Что я тебя люблю? Да, конечно, люблю. Я спустилась с тобой в этот притон. Меня, наверное, видели у тебя на руках. Завтра весь Баодад будет говорить об этом. Разве это не прекрасное доказательство любви? Мой друг…

— Моя подруга…

Гибкое тело изогнулось в его руках. На какое-то мгновение в мерзкой нише принцесса Баодада приняла в глазах Конрада Монферрата светящееся лицо Бича, которого он преследовал в пространстве и во времени. Он прошептал:

— Эсклармонда…

Спустя мгновение они отпрянули друг от друга, словно пораженные молнией: настолько реальным было присутствие демона. Монферрат машинально провел по лбу рукой. Зубейда выскользнула из его рук и прислонилась к стене. Прикосновение к камням, на которых скопились капельки влаги, вернуло ее к действительности; она знала, где находилась, и стыдилась этого. Низким и хриплым голосом, в котором еще звучала ласка, она произнесла:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});