Добро пожаловать в ад - Майкл Корита

Прошло пять лет, Дорэн оставался в тюрьме. Он оказался примерным заключенным, не доставлял своим тюремщиком никаких хлопот и держал язык за зубами. А поскольку он вел себя хорошо, то пользовался там самыми разными привилегиями, способными скрасить жизнь любого заключенного. Ему обычно поручали самую приятную и необременительную работу, из категории что называется «не бей лежачего»: мыть посуду, подметать полы или собирать подносы в столовой.

Последний год, который он провел за решеткой, в финансовом отношении выдался нелегким: государственный и федеральный бюджеты безжалостно урезали, и сокращения начались во всех учреждениях. Пенитенциарная система не стала исключением — ставки сократили, а найти замену тем, кто предпочел уйти по собственному желанию, было не так-то легко. Сокращение тюремного персонала и охраны чревато многими опасностями, именно благодаря ему Дорэн и его сообщники и коллеги из числа таких же «посудомоек» получили наконец тот шанс, которого они нетерпеливо дожидались много лет, — возможности незаметно улизнуть и бежать, спрятавшись под мешками с мусором. Весь мусор, который вывозили из тюрьмы, в прежние времена тщательно утрамбовывали с помощью специального пресса — не только для того, чтобы он занимал меньше места, а в первую очередь чтобы помешать осужденным ускользнуть. Любой, кто решил бы вырваться на свободу этим способом, оказался бы в грузовике расплющенным в лепешку.

Однако в один из последних дней сентября почему-то не весь мусор, приготовленный к вывозу, прошел через пресс. Воспользовавшись этим, Энди Дорэн и двое его приятелей зарылись в кучу отходов и вместе с нею оказались в кузове грузовика-мусоровоза. Очень скоро грузовик выехал за ворота тюрьмы, и они оказались на пути к свободе. Правда, не прошло и сорока восьми часов, как двое беглецов были арестованы на стоянке большегрузных трейлеров у обочины одной из автострад, где они пытались купить в придорожном кафе гамбургеры и бутылочку энергетического напитка «Ред Булл» — и это при том, что прямо у них над головой висел телевизор, на экране которого красовались их фотографии с надписью «Разыскивается». Когда в закусочную толпой ввалились копы, Энди Дорэна среди беглецов не было, судя по словам его горе-сообщников, в последний раз те видели его, когда Дорэн поспешно шагал напрямик через пшеничное поле, направляясь на север.

Все это мы с Джо выяснили, просидев несколько часов в здании окружного суда Эштанбулы после того как прочитали сотни страниц постановлений и протоколов, составлявших дело Дорэна. Пока я просматривал папку с делом, Джо заглянул в библиотеку и вернулся, притащив еще не меньше дюжины газетных статей, посвященных побегу Дорэна из тюрьмы и последовавшей вслед за этим безуспешной погоне.

— Получается, — покачал головой Джо, — что как только наш приятель вырвался из тюрьмы, то первое, что пришло ему в голову, это поскорее расквитаться с долгами. Как-то слабо верится, согласен?

— Почему нет? — пожал плечами я. — Просидев пять лет за решеткой за преступление, которого он не совершал… тут любой разозлится.

— Он вполне мог убить ту девушку. Откуда мы знаем, что он ее не убивал? Мы ни в чем не можем быть уверены, во всяком случае, пока.

— Совершенно верно. Однако, размотав этот клубок до конца, мы наверняка выясним, что он тут ни при чем. И что по какой-то не известной нам пока причине парнишка считал, что именно Джефферсон виноват в том, что его упекли за решетку. Пять лет в тюрьме — долгий срок, особенно если ты мотаешь его за то, чего ты не совершал. И достаточно долгий, чтобы затаить на кого-то злобу. Кстати, ты не читал «Графа Монте-Кристо»? Между прочим, наш парень сейчас в бегах. Интересно, где он собирался отсиживаться? На какие средства рассчитывал жить? Нет, ему позарез нужны были деньги — а у Джефферсона они водились.

Перелистывая документы, Джо нахмурился, но кивнул, явно в душе соглашаясь с моими доводами.

— Джефферсон не осмелился обратиться в полицию. Вместо этого он попытался уговорить Тора, чтобы тот убил человека, которого он боялся, кто бы он ни был. Попахивает чем-то противозаконным, тебе не кажется? Так что, вполне возможно, мы с тобой и правы. Очень может быть, единственной причиной, по которой он даже не думал прибегнуть к помощи закона, а вместо этого попытался уладить дельце с помощью Тора, было то, что Джефферсон знал, что Дорэн держит его — и нет только его, а и Мэтью тоже — в страхе.

— По-моему, показания, которые дал молодой Джефферсон, просто чушь. Нет, как тебе нравится — явиться за ручку с отцом на следующий день после убийства и заявить, что хочешь, мол, кое-что добавить? Просто курам на смех!

— Согласен — очень шаткое доказательство. Именно поэтому Дорэн никогда бы не оказался на скамье подсудимых, не будь у них ничего, кроме этих показаний. Белье убитой девушки…

— Ну, кто угодно мог его подбросить.

— Верно. И тем не менее согласись, подобная улика выглядит куда убедительнее, чем все то, что наговорил в полиции молодой Джефферсон. Хотя, как мне кажется, он и не указал им напрямую на Дорэна. Так, легкий намек.

— Ссылка на время совершения преступления… вот тут все совершенно ясно и недвусмысленно. Он сказал, расплата за пять лет — и, заметь, не успев оказаться на свободе, он тут же принимается охотиться за Алексом Джефферсоном и его сыном. И, кстати, примерно в то же самое время оба Джефферсона, забыв о своей ссоре, моментально объединяются, видимо, перед лицом смертельной угрозы. Держу пари, старый Джефферсон в свое время прикрыл сынишку, после чего указал ему на дверь. Естественно, сын-убийца здорово бы подпортил его безупречную репутацию, а ему очень этого не хотелось. Еще меньше ему хотелось, чтобы тот по-прежнему оставался в его доме. Он и выгнал его — с глаз долой, из сердца вон.

— Может, ты и прав был, когда говорил, что тут все, мол, слишком уж просто.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну вот, смотри, с чего бы это Дорэну в разговоре с тобой говорить о расплате за какие-то пять лет? Он ведь не мог не понимать, что благодаря этому будет нетрудно вычислить, кто он такой? Любой, кто знал, в какую историю пять лет назад вляпался Мэтью Джефферсон или просто тот, кто дал бы себе труд немного покопаться в документах — ну, вот как мы с тобой, — с легкостью догадался бы обо всем и пришел бы к такому же выводу.

— Ну и что? Узнают и узнают. С чего бы Дорэну беспокоиться по этому поводу? Как будто ему есть что терять. Он ведь не может не знать, что стоит ему только напороться на копов и он мигом загремит обратно в тюрьму. Ну, повесят на него еще обвинение, и что? Держу пари, ему наплевать — он ведь и так уже в бегах.

Джо немного поразмыслил над моими словами и снова кивнул.

— Сказать по правде, буду очень удивлен, если этот тип окажется не Дорэном, — добавил я.

— Да, согласен. Ну, а теперь нам нужно приниматься за поиски. В конце концов у нас нет ни единого подтверждения в пользу того, что он охотился за Джефферсоном, кроме его замечания насчет пяти лет.

В кармане у меня вдруг затрясся и завибрировал мобильник, так что разговор пришлось на время прервать. Вытащив телефон, я бросил взгляд на дисплей и с удивлением увидел номер телефона моего же собственного тренажерного зала. Странно, учитывая, что он закрыт. Но когда приложил его к уху, то услышал взволнованный голос Грейс.

— Линкольн, я думаю, тебе стоит вернуться. Тут… хм… кое-кто хочет тебя видеть.

— Послушай, я сейчас как раз на полпути к тому, чтобы выяснить одну страшно важную вещь, — пробормотал я, решив, что явился страховой агент. — Скажи им, пусть позвонят мне и договорятся о встрече, вместо того чтобы дергать тебя.

— Послушай, Линкольн, это полиция, — понизив голос, шепнула в трубку Грейс.

— Что?

— Они сейчас у тебя на квартире. И мне кажется… у них есть ордер.

Глава 22

Хоть я гнал во весь дух, на обратную дорогу ушел целый час, и, однако, когда наша машина свернула на парковку перед моим домом, они все еще были тут. Краем глаза я заметил уже знакомый мне «краун вик», на котором разъезжал Тарджент, а рядом с ним две патрульные машины. Дверь на лестницу была открыта, и не успел я, кипя от злости, выбраться из машины, как в дверном проеме возникла массивная фигура Тарджента. В руке у него действительно был ордер.

— Что за дерьмо?! — прошипел я, когда он продемонстрировал его мне.

— Похоже, у судьи иное мнение на этот счет, — хмыкнул он.

— Ну, судья еще очень пожалеет, что выдал вам ордер на обыск моей квартиры без достаточных на то оснований, — бушевал я, — да и вы, ребята, тоже, — что явились сюда! Дайте мне только созвониться с адвокатом, и вам небо с овчинку покажется! Слушайте, Тарджент, у вас ведь нет ни единой улики, доказывающей, что я что-то сделал, так ведь? А самое печальное в этой истории то, что чем больше вы таскаетесь за мной и дышите мне в затылок, тем меньше у вас надежды распутать это дело.