Добро пожаловать в ад - Майкл Корита

Он справился с этим — во всяком случае, насколько это возможно для такого нескладехи — и вернулся домой. Полгода спустя, после того как Дорэн переступил порог родного дома, его мать умерла, оставив сыну в наследство весьма скромную сумму, зато внушительную закладную, проценты по которой ему предстояло платить. Естественно, очень скоро Дорэн пропустил несколько платежей и вынужден был съехать, после чего какое-то время о нем не было ни слуху ни духу. Где он пропадал все это время, неизвестно. Восемнадцать месяцев спустя он внезапно объявился в Женеве-на-Озерах, где его арестовали за пьяную драку в баре, как значилось в протоколе, за «физическое насилие и оскорбление действием». Сам Дорэн отделался довольно легко, всего лишь несколькими царапинами и ссадинами, главным образом, на руках, но это отнюдь не помешало ему вполне успешно орудовать кулаками — во всяком случае, судя по тому, как выглядела после драки физиономия его противника. За это ему пришлось снова сесть в тюрьму — на этот раз на полгода. По всей вероятности, причиной драки стали какие-то территориальные разногласия между обеими сторонами, а поводом — рыжеволосая красотка-официантка. И хотя из драки Дорэн вышел победителем, в борьбе за сердце официантки победа досталась не ему — судя по тому, что она не ждала его у ворот тюрьмы, когда он вышел на свободу. Правда, печалился он недолго — утешился, познакомившись с Моникой Хит, которой в то время только-только стукнуло двадцать один.

В это время Дорэн зарабатывал тем, что водил грузовик, правда, не имея соответствующей лицензии, позволяющей ему работать на коммерческих перевозках: развозил мебель, брался отбуксировать машину — словом, не брезговал ничем, брался за любую работу, которая подворачивалась в этих местах. Его неоднократно нанимали в качестве водителя — в том числе и та фирма, где работала Моника Хит. Их отношения мало-помалу крепли, возможно, из-за их обоюдного нежелания торчать в четырех стенах и любви к марихуане, тоже обоюдной. Парочка была вместе уже месяца три — прежде чем приятели Хит убедили ее, что от Дорэна одни неприятности и лучше держаться от него подальше. В результате они в последний раз посидели вместе в его грузовике, выкурили на прощание косячок и расстались — как тогда казалось, вполне дружелюбно.

А семь недель спустя Хит обнаружили мертвой — юбка на ней была задрана почти до талии, а нижнего белья не было и в помине. Ее задушили полотенцем, которым она пользовалась, когда вытирала столы. Это полотенце стало настоящей проблемой — ни отпечатков пальцев, ни следов сжатия, вообще ничего. Полиция, естественно, допросила Дорэна сразу же после того, как было обнаружено тело, потом вернулась к нему еще раз на следующий день с ордером на обыск его грузовичка и принадлежавшего ему оранжевого «камаро». Поводом для этого стали показания свидетеля, сообщившего, что он видел Дорэна вблизи от места, где было совершено преступление. Когда к нему пришли, Дорэн как раз «кайфовал» в ванне, сидя по шею в воде. Однако он не настолько плохо соображал, чтобы не кинуться в драку, когда копы обнаружили под грудой шлакобетонных блоков в его грузовике черный пакет из-под мусора, а в нем трусики, принадлежавшие Монике Хит.

Изрыгая чудовищные проклятия, Дорэн набросился на копа, который наткнулся на пакет, вопил, что его подставили, размахивал кулаками, распихивал навалившихся на него полицейских — словом, бесновался до тех пор, пока его не скрутили.

Обнаруженное в грузовике белье отправили в криминалистическую лабораторию при Бюро по расследованию уголовных преступлений штата Огайо, где в результате лабораторных тестов на нем была обнаружена ДНК Хит, но только ее собственная — ни ДНК Дорэна, ни чьей-либо другой на нем не нашли. Тем не менее черные тоненькие, полупрозрачные трусики резко склонили чашу весов не в пользу Дорэна — особенно учитывая его явно криминальное прошлое. Но окончательно его добили показания, которые охотно дали приятели Моники: словно сговорившись, они твердили, что Моника жаловалась, что заниматься любовью с Дорэном хоть и приятно, однако страшновато — уж больно он любит грубый секс, к тому же в такие минуты ведет себя агрессивно и вообще дико, так что никогда не знаешь, чего от него ждать. В такие минуты, по словам Моники, ему ничего не стоило с силой дернуть ее за волосы или даже — подумать только! — слегка придушить, особенно когда он приходил в возбуждение. Правда, никто из них не смог точно сказать, когда она жаловалась на то, что Дорэну нравится ее душить, однако две ее подружки упорно твердили, что Моника когда-то упоминала об этом.

Серьезная улика заставила отнестись к ней еще серьезнее, когда к показаниям подружек Моники добавились еще одни — свидетеля, своими глазами видевшего поблизости от места преступления оранжевый «камаро» Дорэна и подтвердившего, что Дорэн очень похож на мужчину, которого он заметил вместе с Хит неподалеку от винокурни.

Этот свидетель, которым, как и следовало ожидать, оказался Мэтью Джефферсон, возник в этом деле как-то довольно странно, во всяком случае, на мой взгляд. Именно молодой Джефферсон обнаружил тело и первым вызвал полицию. Но при этом почему-то оказался не в состоянии сообщить детективам какие-либо приметы мужчины, замеченного им на открытой веранде, во всяком случае, сразу. Только на следующий день, когда Мэтт Джефферсон вновь приехал в полицию, на этот раз в сопровождении отца, он смог дополнить свои показания относительно того, что произошло прошлым вечером. Во время допроса студент юридической школы внезапно принялся утверждать, что накануне просто струсил, поскольку копы, которые допрашивали его сразу после убийства, вели себя очень агрессивно, и что именно это и стало причиной того, что он забыл упомянуть о машине на парковке, которую заметил, когда шел к винокурне. Это был старый, видавший виды «камаро», заявил он, даже при свете луны было заметно, что он оранжевого цвета. Как выяснилось также, он смог гораздо лучше разглядеть стоявшего на веранде мужчину, чем утверждал накануне, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы сообщить полиции его основные приметы: около шести футов роста с очень коротко постриженными волосами и татуировкой на левой руке, которую он, к сожалению, не смог толком разглядеть.

Дорэн настаивал, что у него есть алиби: по его словам, он провел предыдущий вечер в обществе человека по имени Донни Уорд — они, мол, пили виски и стреляли по тарелочкам из винтовки 22-го калибра. Однако, когда полиция отправилась на поиски Уорда, намереваясь его допросить, тот объявил, что, дескать, понятия не имеет, о чем это толкует Дорэн. Сам он утверждал, что не видел Дорэна уже несколько дней, с того вечера, когда они на пару выпивали в местном баре.

Через несколько дней, после того как была убита Моника Хит, против Дорэна скопилось уже немало улик: его опознал свидетель, утверждавший, что видел его на месте преступления, а кроме этого, были еще улики, найденные в его собственном доме. Алиби, которое он представил, также оказалось липовым. Денег у него не было, а следовательно, нанять себе адвоката он был не в состоянии. Назначенный судом общественный защитник, которому до сих пор практически никогда не доводилось защищать подозреваемых в убийстве, умудрился найти доводы в пользу подсудимого, и в результате Дорэну было предъявлено обвинение всего лишь в непредумышленном убийстве, совершенного вследствие неосторожности, в результате так называемого аутоэротического или консенсуального[22] удушения, — вот так, не больше не меньше. За два дня до того, как должно было начаться судебное слушание по его делу, Энди Дорэну предложили сделку:[23] он признает себя виновным, а его приговаривают к двадцати годам тюрьмы, что означало, что он окажется на свободе уже через десять, разумеется, если все это время станет вести себя примерно и с ним не будет никаких хлопот. Если бы он был осужден по приговору суда, ему бы светило пожизненное заключение, да и то в лучшем случае, а если бы всплыло еще что-то — то и смертный приговор. Учитывая все это, можно смело сказать, что он еще легко отделался — видимо, Дорэн понял это, потому что на сделку согласился.

Прошло пять лет, Дорэн оставался в тюрьме. Он оказался примерным заключенным, не доставлял своим тюремщиком никаких хлопот и держал язык за зубами. А поскольку он вел себя хорошо, то пользовался там самыми разными привилегиями, способными скрасить жизнь любого заключенного. Ему обычно поручали самую приятную и необременительную работу, из категории что называется «не бей лежачего»: мыть посуду, подметать полы или собирать подносы в столовой.

Последний год, который он провел за решеткой, в финансовом отношении выдался нелегким: государственный и федеральный бюджеты безжалостно урезали, и сокращения начались во всех учреждениях. Пенитенциарная система не стала исключением — ставки сократили, а найти замену тем, кто предпочел уйти по собственному желанию, было не так-то легко. Сокращение тюремного персонала и охраны чревато многими опасностями, именно благодаря ему Дорэн и его сообщники и коллеги из числа таких же «посудомоек» получили наконец тот шанс, которого они нетерпеливо дожидались много лет, — возможности незаметно улизнуть и бежать, спрятавшись под мешками с мусором. Весь мусор, который вывозили из тюрьмы, в прежние времена тщательно утрамбовывали с помощью специального пресса — не только для того, чтобы он занимал меньше места, а в первую очередь чтобы помешать осужденным ускользнуть. Любой, кто решил бы вырваться на свободу этим способом, оказался бы в грузовике расплющенным в лепешку.