Старый патагонский экспресс - Пол Теру

Лотерея оказалась гораздо дешевле. И поэтому толпа перед столом под распятием собралась такая большая, что мне пришлось ждать целых пятнадцать минут, прежде чем я смог разглядеть цену билетов и хотя бы часть призов. Совершенно очевидно, что это не была страна литераторов. Лишь единицы в этой толпе могли кое-как написать хотя бы свое имя. Остальные сообщали свои имена даме в черной шали. Она медленно выводила их по буквам вместе с адресом клиента. Затем за десять центов ему вручался клочок бумаги с номером. Больше всего здесь было индейских женщин с младенцами, примотанными шалью к спине, как живые рюкзаки. Я дождался, пока какой-то мужчина запишется в участники, получит номер и отойдет от стола, с довольной улыбкой разглядывая свой билет.

— Простите, — сказал я. — Но что вы надеетесь здесь выиграть?

— А вы разве не видели статую?

— Нет.

— Она же на столе, идемте, — он провел меня вокруг толпы и показал на стол. Леди в черной шали, моментально заметив, что к статуе проявил интерес какой-то иностранец, подняла ее так, чтобы было лучше видно.

— Она красивая, правда?

— Очень красивая, — сказал я.

— Наверняка стоит кучу денег.

— Не сомневаюсь.

Нас услышали в очереди. Индейские женщины дружно закивали и заулыбались — беззубыми ртами — и наперебой стали повторять, что она очень красивая, не забывая диктовать даме в шали свои имена, и платить деньги, и распевать гимны.

Действительно, призом в этой лотерее была не просто статуя, это была выдающаяся вещь. Фигура Иисуса высотой примерно в полметра была обращена к нам спиной. С золотой короной на голове, в алом плаще с золотой бахромой он стучал в дверь дома. Я готов был поспорить, что это была копия английского сельского дома — пластиковая модель каменного дома с толстыми балками, окнами с переплетом и дубовой дверью в окружении роз — красных и желтых. Это был не какой-нибудь изнеженный сорт «Морнинг глори» — у них даже были пластиковые шипы. Когда-то я посещал католическую школу, и мне были хорошо знакомы все канонические изображения Христа: распятый, в лодке, получающий удары кнута, за плотницкой работой, в молитвах, изгоняющий менял из храма и стоящий в воде в ожидании крещения. Но ни разу в жизни я не видел Христа, который стучится в двери английского сельского дома, хотя смутно припоминал какую-то картину со схожим сюжетом (пять месяцев спустя в Лондоне, в соборе Святого Павла, я наткнулся на картину Холмана Ханта «Свет над миром» и смог связать его с этим гватемальским произведением искусства).

— А что делает Иисус? — спросил я у своего собеседника.

— Вы же видите, — ответил он. — Стучит в дверь. В испанском языке «стучать» является довольно грубым словом — скорее сродни дубасить или бить ногой. Иисус явно никогда себе такого не позволял.

— Почему он так делает?

— Он хочет войти, — рассмеялся мужчина. — Я думаю, он хочет войти в дом!

Леди в черной шали опустила статую на стол.

— Очень тяжелая, — сказала она.

— А этот дом, — показал я. — Он в Гватемале?

— Да, — сказал мужчина. Он приподнялся на цыпочки и еще раз взглянул на приз. — Не могу сказать точно.

— Этот дом что-то представляет?

— Маленький дом? Он представляет дом.

Разговор иссяк. Мужчина извинился и сказал, что хотел бы сфотографироваться.

Рядом с нами оказался священник.

— У меня возник вопрос, святой отец.

Он благодушно кивнул.

— Я видел статую Иисуса в лотерее.

— Это красивая статуя, — сказал он.

— Да, но что она представляет?

— Она представляет Иисуса, посетившего этот дом. А дом представляет дом. Вы ведь американец, верно? Сюда приезжает много американцев.

— Я еще никогда такого не видел.

— Это очень особенная лотерея. У нас праздник сегодня, — он поклонился, не скрывая, что хочет от меня отделаться.

— А это есть в Библии? Иисус и маленький дом?

— О, да. Иисус приходил в маленький дом. Он навещал людей, он молился о них и все такое.

Он говорил так, будто сам молился вместе с Иисусом.

— А где именно в Библии… — начал я.

— Простите, — он как можно решительнее подобрал подол рясы. — Добро пожаловать в Гватемалу.

Наверное, он подумал, что я над ним издеваюсь, но у меня и в мыслях такого не было, я всего лишь пытался получить информацию.

Если мой отель — не просто ночлежка, в которой заправляет невежественная ведьма, я найду популярное издание Библии у себя в номере, в ящике стола. Но у меня в номере не оказалось ни стола, ни Библии.

— У меня есть комната с ванной, — сказала ведьма, однако ванной оказалась облезлая душевая кабинка, где ржавый рожок был подвешен к потолку на куске провода. Двух дней в этом отеле было достаточно, чтобы я был готов уехать отсюда на любом поезде, даже гватемальском.

Немного позже мне удалось найти тот текст в Библии, который дал сюжет для этого лотерейного приза. Он был в «Апокалипсисе», недалеко от описания землетрясений («…произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно, как власяница…»). В главе третьей Христос говорит: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Я использовал время, проведенное в Гватемале, для восстановления сил после нелегкого пути от Веракруса. Мне хорошо помогли пешие прогулки и пара ночей нормального сна. Еще я позвонил домой. Жена скучала без меня, и я сказал, что люблю ее. Дети рассказали, как они лепили снеговика. Этот телефонный звонок обошелся мне в сто четырнадцать долларов. Я попробовал посетить местные бары в надежде услышать какие-то интересные истории от гватемальцев, но встретил только разочарованных туристов. Я бродил по городу из конца в конец, из одного района в другой, через барахолку (рубашки с вышивкой, корзины, керамика — аляповатые изделия местных индейцев) и продуктовый рынок (свиные головы, кровяные колбасы и как будто явившиеся из средних веков дети, предлагающие букеты цветов, с исколотыми в кровь пальцами и орущими на них уродливыми старухами). Большой город, в котором не чувствовалось гостеприимства. Еще он славился своими карманными ворами, однако я не ощутил в нем какой-то особой угрозы, скорее утомительную суету и мрачность. Я пожаловался ведьме в отеле, что здесь негде развлечься.

— Вы еще не были на рынке в Чичикасетенанго, — сказала она. — Туда все ходят.

И я подумал, что именно поэтому я там не побывал. Но сказал вслух:

— Я собираюсь поехать в Закапу.

Она расхохоталась. До сих пор не видел, как она смеется. Это было душераздирающее зрелище.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});