Обмани меня еще раз (СИ) - Элиме Валентина

‒ Принесите еще, ‒ и я указала на пустую бутылку вина, когда официант принес заказ Чернова.

‒ Спасибо, не стоит, ‒ и Антон отправил его восвояси, пока я не успела опомниться. ‒ Тебе хватит.

Я взглянула на него, имея целый набор слов, чтобы выговорить ему, но сразу закрыла рот, когда встретилась с его глазами. Они не обещали ничего хорошего, если я ослушаюсь, и буду гнуть свою палку, но также в них была просьба, мольба и нежность. Как можно умещать в одном взгляде столько чувств и эмоций?

‒ Думаю, что нам пора, ‒ с этими словами Антон встал и подал руку мне.

‒ Я не была дома уже столько дней, я поеду с Леной, ‒ но он не убрал руку даже после моего ответа.

‒ Нам надо поговорить. Сегодня и сейчас! И наедине! ‒ голос снова стал холодный и резкий, затем он наклонился ко мне и прошептал в ухо, чуть ли не касаясь его. ‒ Если же ты хочешь устроить сцену, то я могу. Взвалю тебя на плечи и вынесу отсюда, как мешок картошки. Тогда сегодня ты точно не попадешь домой. Поговоришь со мной, то я отвезу тебя туда, куда пожелаешь. Без лишних вопросов.

Я повернула голову, и губы Антона мазнули легким поцелуем по моей щеке. И я забыла обо всем, лишь чувствовала, как горячий след его губ отдавал жаром. Лена пнула меня по ногам и кивнула головой, мол «иди, что артачишься». Голова думать отказывалась, сердце скакало и желало разговора с ним. И я поддалась. Попросила Лену предупредить отца и без лишних сомнений вложила руку в ладонь Антона. Он ее стиснул и повел меня за собой. Я еле успела попрощаться с друзьями.

На улице он потянул меня в сторону своей машины, усадил меня, как маленькую девочку, но двигались мы не в сторону моего дома.

‒ Но, ты же говорил… ‒ не успела я задать свой вопрос, как он резко затормозил. Слава ремням, иначе поцелуй с лобовым стеклом был бы мне обеспечен.

‒ Ева, помолчи немного, пока мы не доедем в то место, где мы можем поговорить спокойно, где никто нам не помешает. Иначе я за себя не ручаюсь. И это не угроза, только предупреждение, ‒ он выдавливал из себя слова, стискивая руль, что побелели костяшки пальцев.

‒ Как же домой? ‒ тихо спросила я и сразу за этим была притянута к Антону настолько, насколько позволяли ремни.

‒ Молчи, пожалуйста, ‒ проговорил он мне в губы и поцеловал…

Глава 31.

Ева

Всю дальнейшую дорогу я молчала и краем глаза наблюдала за мужчиной, который снова добился того, чтобы я теряла разум, стоило только ему коснуться меня и поцеловать. Мне хотелось большего. Антон вел машину и не смотрел в мою сторону.

‒ Прекрати меня изучать, иначе мы не доедем до конечного места, ‒ выпалил он, когда я в очередной раз взглянула на него.

Я улыбнулась от осознания того, что он чувствовал слежку за собой. Не выйдет из меня разведчик.

Мы остановились около гостиницы, которая считалась самой лучшей в нашем городе. Антон помог мне вылезти из машины, после не выпустил мою руку. Он не торопясь вел меня к входу, но вскоре остановился. У меня заплетались ноги от выпитого вина, и изредка я спотыкалась о невидимые и несуществующие камни. Мужчина вздохнул, хотел что-то сказать, но передумал, лишь закачал головой. До его номера мы добирались медленно. И хорошо то, что за стойкой была только одна девушка, но она не обратила на нас никакого внимание, занятая своим телефоном. Теперь пришла моя очередь вздыхать.

‒ Боишься, что узнают, где ты была этой ночью и с кем? ‒ позлорадствовал Антон, но я не стала ему отвечать. Не хотелось ссориться, не начав разговора.

Номер оказался просторным. Чернов сразу позвонил вниз и заказал ужин и кофе.

‒ Может, надо было попросить принести для тебя что покрепче? ‒ он прикрыл трубку рукой и с хитрой улыбкой посмотрел на меня.

Я зло взглянула в ответ. Хватит. Завтра у меня полно дел. Из-за неожиданно проснувшихся чувств я не собиралась менять свои планы и отказываться от малышей. И мне стало стыдно. Стыдно из-за того, что в последние дни мало их навещала, мало уделяла им внимания. И надо будет что-то решать с работой, иначе и дома я буду их видеть либо утром во время завтрака, либо тогда, когда они уже будут спать. И сказки им буду читать или рассказывать уже не я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

‒ О чем задумалась? ‒ я даже не заметила, как Антон присел рядом и теперь держал меня за руку.

Его близость взволновала меня. Я уже не помнила, когда в последний раз так близко сидела с ним и разговаривала ни о чем.

‒ Так, вспомнила, что у меня завтра назначена важная встреча.

‒ Поделишься? Помощь нужна? ‒ и посмотрел на меня такими честными глазами.

‒ Нет, я сама. Давай без твоих выкрутасов на этот раз. И начинай свой разговор, иначе я усну прямо здесь и сейчас, ‒ и я попыталась отсесть от него и выдернуть свою руку, но мне не дали, только уменьшилось и без того маленькое расстояние между нами.

Антон замолчал, опустил голову и смотрел на наши руки и переплетенные пальцы. Второй рукой гладил мои пальцы, рождая во мне эмоции, которые и без этого сходили с ума.

‒Почему ты не хочешь дать нам шанса? Не думай про отца. Я теперь не тот человек, которому он может поставить перед выбором. Отец лишь вырыл для себя яму, в которую сам же и угодил. Я бы все равно выбрал тебя, еще до того, когда решил привезти его сюда, чтобы он извинился перед тобой. Знаю, это уже ничего не изменит. Лишь сделал хуже и тебе, и себе. Прости… ‒ и снова промолчал пару минут, я же просто ждала, когда он заговорит дальше. ‒ Я места себе не находил, когда узнал, что ты та Ева. Моя Ева. И не знал, что делать дальше и как себя вести. Все мои шаги лишь отдаляли тебя, да и ты сама каждый раз убегала от меня, как от чумы. И во мне все остывало и леденело. И я не знал всего того, через что пришлось тебе пройти. Расскажи мне. Поделись хотя бы сейчас. Я хочу знать, каково было тебе, чтобы меня мучила совесть до конца моих дней, чтобы мне было больно, чтобы я не мог избавиться от этого…

Я закрыла глаза, пытаясь унять свое сердце. Вдох… Тук-тук… Выдох… Тук… Нужно ли ворошить прошлое? Это было и прошло. Во всех бедах виноваты обе, только кто-то больше, кто-то меньше. Открыла глаза и повернулась к нему. Антон и сам взглянул на меня. Я не стала ничего ему отвечать, лишь приблизилась к нему, и сама его поцеловала. Зачем противиться, когда нас тянет друг к другу. Он притягательный огонь, я мотылек. И я лечу на свет и тепло, прекрасно зная, что там находится моя погибель. Разве могу поступить иначе? Хоть и напоследок, мне хочется согреться и почувствовать, что я не одна. Но…

Настойчивый стук в дверь прерывает наш поцелуй…

Я отстранилась от Антона, но с разочарованным вздохом. Да и его взгляд говорил сам за себя. Он не хотел меня выпускать из своих объятий, но повторный и настойчивый звук требовал, чтобы ему открыли двери. Я выпрямилась и начала поправлять одежду. Антон шумно выдохнул, прижал меня к себе и поцеловал снова, но быстро прервал его. Стук повторился в третий раз.

Ужинали мы почти в тишине, лишь изредка Чернов задавал мне вопросы, заодно делился своей жизнью. Но он старался обходить тему своей семьи, точнее, всего того, что касалось его бывшей. Его отца я сама не трогала. Общения с ним за один раз мне хватило, желания повторить не было, ни за какие блага мира.

Черный кофе отрезвил, немного рассеял туман в моей голове, который окутал меня после поцелуя. Все тело было в состоянии каши, что встань я на ноги, то тотчас же свалилась бы. Я ковырялась в салате, изредка отправляя в рот кусочки овощей. Антон же уминал мясо, не сводя с меня своих изучающих глаз. И я отвечала, точнее, не отводила взгляда. И, тем не менее, мы общались. Мысленно, без вопросов и ответов, но общались. И оно было более продуктивным, чем на словах. Наши глаза говорили о том, о чем не смогли сказать наяву. Они и просили прощения, безмолвно и искренне. И ругали, долго и упорно, срывая голоса. И любили. Безмятежно. Больно. Страстно. Отчаянно. Мучительно. Безумно…

И этот список можно было продолжить до бесконечности. У нашей любви (если это можно назвать любовью) не было точного определения. Да, старые чувства проснулись. Да, сердце трепещет при виде него. Да, мне хочется окунуться в тепло его объятий. Но…