Корректировка - Вадим Ледов

главное.

Досмотрев серию, Генка поднял на меня глаза. Взгляд у него был непонимающий.

– Но это ж девяносто первый, а ты, говоришь, из две тысячи двадцать э-э…

– Второго, – подсказал я.

– И что там дальше произошло?

– Дальше много чего плохого случилось, – я решил не рассказывать ему про Жоржа и апокалипсис, чтоб совсем не деморализовать, ограничившись своим временем. – Но об этом позже. Сейчас могу тебе рассказать, что случится в ближайшее время. Одиннадцатого закончится эстрадный фестиваль «Золотой Орфей» и неожиданно победит там, некая Света Резанова – сексапильная телочка…

– Какая телочка? – разинул рот Генка.

– Ну… это от английского sex appeal – сексуальная привлекательность. Она не надела лифчик под платье. Сиськи у неё были, что надо, а в жюри сидели все мужики и в итоге прокатили Леву Лещенко, отдав ей первую премию. Не слыхал про нее? Она была солисткой в «Веселых ребятах», а после неё стала Пугачева.

– Это еще, что за дура?

– Понятно. Советской эстрадой не интересуешься.

– Вот ещё, «совок» я буду слушать.

– Ясно с тобой. А вот девятнадцатого июня выйдет указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом и водку будут продавать с одиннадцати утра.

– Кстати, про алкоголизм, – задумчиво сказал Генка, – Чувствую, пивом этот пожар в моих мозгах не залить… пойдем возьмем, что-нибудь посерьезней. Все равно сейчас бабка вернется. При ней не поговоришь нормально.

* * *

Мы сидели в вокзальном ресторане и тушили пожар в Генкиной голове. В качестве огнетушителя использовался молдавский портвейн. Закуска была скромная: холодец с хреном и горчицей, селедочка с лучком и горячие бутерброды с языком.

Я почти не пил, вечером предстояла вторая часть марлезонского балета, на этот раз с Женькой.

Вокзальный ресторан место суетливое. Периодически происходило нашествие пассажиров, с какого-нибудь проходящего поезда. Толпа оголодавших и заскучавших путешественников, подобно стае саранчи, набрасывалась на комплексные обеды. Для них были выделены два длинных стола у дальней стены под вывеской "экспресс-обед". Там в ожидании короткого боя, в строгом армейском строю, уже стояли в ряд алюминиевые миски со стынущим супом и угрюмыми котлетами с унылым гарниром, стаканы с компотом.

Пассажиры, у которых времени было в обрез, споро падали на стулья, стучали ложками и вилками, скоренько жуя и чавкая. Вливали в себя компот, расплачивались и уносились обратно в поезд на свои места, согласно купленным билетам.

Между рюмками, я рассказал приятелю о неприятностях с Альбиной.

– Ты нашу синеглазку отжарил? – в который раз за сегодняшний день удивился Генка и от волнения сожрал бутерброд. – Между делом, пристроил шершавого! Феля, я с тебя тащусь, как удав по стекловате.

– Фу, Геша! – возмутился я. – Терминология у тебя быдляцкая. Выбирай выражения.

– Какие нежности, ё-маё! – отмахнулся тот. – Нормальная терминология, ни слова про ёблю… И чо, прямо вот так отдалась?

– Ну… сперва оказывала посильное мне сопротивление, а потом вошла во вкус.

– Ну ты Феля, какой-то половой гигант. Резкий, как понос. У вас в будущем все такие?

– В моем времени, дружище, я старик, которому девушки не дают. Отсюда повышенная реакция внезапно помолодевшего организма на прелестных юниц.

– Да я смотрю, у них тоже повышенная реакция на твой помолодевший организм – дают без раздумий.

– А теперь, она не хочет со мной общаться.

– Посмотри на это дело с другой стороны – не хочет и не надо. Ты свою миссию выполнил – опылил цветочек – пусть себе дальше цветет и пахнет. Было бы хуже, если б она сказала: после того, что между нами было, ты обязан на мне жениться!

– А как же канал сбыта? – уныло поинтересовался я. – Куда тряпье сдавать?

– Я тебя умоляю! Там стопудово, кто-нибудь стучит в ментуру. У нас тут не Москва, все друг друга знают. Все на виду. Новый человек сразу в глаза бросается. Пару раз сдать можно, а на постоянку не канает – живо заинтересуются, кому следует. Тебе оно надо? А тут все удачно складывается, заодно и поклонники ейные от тебя отвяжутся.

На словах, в Генкиных рассуждениях все было складно. Однако я не мог отделаться от ощущения, что друг мой сам мечтал бы пристроиться к Альбине, но рассчитывать на это не приходилось. Оттого, он с таким энтузиазмом, как к восстановленной справедливости, отнесся к нашему с ней разрыву.

– Кстати, насчет заработка… – осенило Геннадия, – ты же можешь достать записи всех концертов, всех групп… можешь?

Я кивнул.

– Ну так какие проблемы? Это ж бабки можно делать прямо из воздуха! Знаю я одного кента, он серьезно музоном занимается. У него знакомых, пол Обнорска… Надо только способ найти, чтоб с твоей лабуды на бобины переписать. Можно у него попросить. У него хорошая аппаратура…

– Ничего просить не надо, – успокоил я друга. – Я посмотрю хит-парады, за этот и за прошлые года. Куплю компакт-кассеты, что-нибудь запишу и передам вам. Вы ищите аппаратуру и переписываете на бобины. Смотрим, если дело пойдет, будем решать, как тиражировать и как оплачивать.

– Куда оно денется? – удивился Генка. – Не пойдет, а поедет! Помчится, на оленях утром ранним! На те записи, что ты приносил, уже очередь стоит. У меня уже зудит… щас побегу договариваться.

И он действительно побежал, правда в сортир, оставив меня наедине с моей тарелкой, холодец в которой размяк до состояния желе. Натюрморт был дополнен хреном и горчицей, с одной стороны и куском селедки с другой. Я налил в бокал слегка портвейна и взял пластик языка с бутерброда. Я был на подходе к состоянию, которое делало меня своим в любой компании. Когда уже собрался опрокинуть янтарную жидкость в себя, к столику приблизилась официантка.

– Что-нибудь еще заказывать будете, молодые люди?

Ну да, заказали мы мало, и сидим зря место занимаем, а ресторан уже заполняется посетителями. Лицо у официантки было красивое и профессионально наглое. На меня она смотрела с интересом, я как бы увидел себя со стороны её выразительными глазищами – симпатичный, молодой, прикинутый, в модных дымчатых очках.

Фигурка неплохая. Ножки стройные. Блондинка. Может приударить за ней?

– Заказывать?.. – я как бы задумался. – Может быть, немного счастья?

Она усмехнулась.

– Боюсь, счастье в нашем меню не предусмотрено. Да вы, юноша и не выглядите несчастным.

– Внешность, знаете