Высшие кадры Красной Армии 1917-1921 - Сергей Войтиков

13. Начальникам инженеров фронта и армии, по вопросам инженерного снабжения, предоставляются права и обязанности вполне аналогичные с вышеприведёнными правами и обязанностями инспекторов артиллерии по части артиллерийского снабжения.

14. Полевые казначейства должны подчиняться по своей специальной линии финотделу РВСР, а на местах — начснабам фронта и армии.

К последнему пункту Н.В. Пневский сделал помету: «Необходимо § 14 вовсе выкинуть, как несогласованный с Наркомфином и стоящий совершенно вне рассматриваемого вопроса. Н. Пневский. 23/VI»[633].

Но вскоре утверждение разработанного под руководством Пневского проекта Положения утратило всякий смысл: постановлением ВЦИК от 16 августа 1921 года должность Чусоснабарма была упразднена, функции по организации военного производства переданы в Главное управление военной промышленности ВСНХ, по снабжению Красной Армии и Флота — Главному начальнику снабжений[634].

Представления о персональном составе Реввоенсовета Республики неожиданно уточняет письмо Л.Д. Троцкого Н.Н. Крестинскому от 2 сентября 1919 года. Из документа следует, что в состав РВСР летом 1919 года нарком продовольствия А.Д. Цюрупа был фактически кандидатом в члены РВСР, участвуя на заседаниях совета с совещательным голосом: «т. Цюрюпа (так в тексте. — С.В.) входит с «решающим голосом» по продовольственным вопросам в Реввоенсовет Республики. Однако совершенно ясно, что на деле этот порядок совершенно ни в чём не выражается. Товарищ Цюрюпа в заседаниях Реввоенсовета участвует не как член с решающим голосом, а как сторона; мы не голосуем, а сговариваемся. Но другой порядок и невозможен, иначе Реввоенсовет мог бы навязать Наркомпроду свою продовольственную политику. Совершенно ясно, что постановление о вхождении Наркомпрода с решающим голосом в Реввоенсовет просто невнимательно и неряшливо сформулировано. Но в центре от этого не проистекает большого греха, так как Совнарком, Совет обороны, ЦК партии тут же, и можно апеллировать к ним…»[635].

Председательствуя в Совете рабочей и крестьянской обороны, Ленин продолжал давать ценные указания Склянскому, ЛИЧНО контролируя через него работу ведомства Троцкого. Телеграмма помощника Управляющего делами РВСР Н.В. Пневского командующему Южным фронтом В.М. Гиттису о распоряжениях Совета обороны и лично В.И. Ленина № 3271 от 29 мая 1919 года: «Командюж [В.М.] Гиттису; копия — предреввоенсовет Троцкому: «28 мая 1919 г. Оперативная. Передаю для сведения и исполнения телеграмму Пневского за № 329/С: «Зампредреввоенсовета Республики приказал принять меры для исполнения пункта 14 постановления Совета обороны от 26 мая № 41: «предписать военному ведомству ни в коем случае Волга (так в тексте. — С.В.) — Луганска не сдавать. Кроме того, в Харьков послана за подписью т. Ленина на имя Межлаука телеграмма о немедленной высылке из Харькова в Луганск всех поголовно рабочих с применением к неповинующимся высших мер наказания. На телеграмму Межлаук[а] о посылке туда 3.856 рабочих т. Ленин ответил, что это количество поражает своей незначительностью: в таком темпе победить нельзя, усильте работу». № 329/С. За управдел Реввоенсовета Пневский». № 25941 оперативная]. Нашт[а]реввоенсовресп Ф. Костяев. Комиссар — член РВСР Аралов»[636].

Важнейшие кадровые вопросы в военном ведомстве должно было решать созданное в марте 1919 года Оргбюро ЦК РКП(б), но этот новосозданный орган на первых порах не был способен реализовывать стоявшие перед ним масштабные задачи. 2 сентября 1919 года Л.Д. Троцкий в письме секретарю Оргбюро ЦК подверг критике работу бюро: «Я просматривал за последнее время постановления Оргбюро в отношении военного ведомства и должен констатировать, что более 50-ти процентов этих постановлений отменены самим Оргбюро, как основанные на недоразумениях. Каждая такая оценка сопряжена с рядом заявлений, недоразумений, поправок, сношений и пр. Это не облегчает работу»[637].

В декабре 1919 года Ленин вывел из состава РВСР Гусева и заменил его (заодно на посту военного комиссара Полевого штаба) членом партии с 1904 года Дмитрием Ивановичем Курским. Гусев заменой Троцкого не стал, да и замена более не требовалась[638].

Летом 1919 года центр власти сместился из Совета рабочей и крестьянской обороны, сосредоточившегося на решении военно-экономических вопросов, в Политбюро ЦК РКП(б). К Политбюро Троцкий старательно демонстрировал своё презрение: по заявлению членов и кандидатов ПБ от 31 декабря 1923 года, «в течение месяцев и месяцев тов. Троцкий являлся на заседания Политбюро (и это в те времена, когда председательствовал в Политбюро тов. Ленин) с толстым английским словарём и в течение почти всего заседания демонстративно изучал английский язык, время от времени отвлекаясь от этого занятия лишь для того, чтобы подать желчную реплику о системе работы в Политбюро. Дело не раз доходило до острых столкновений и тяжёлых конфликтов между тов. Троцким, с одной стороны, и председательствовавшим в Политбюро тов. Лениным и другими членами Политбюро — с другой. В виду крайней нервности обстановки, тов. Ленин всё чаще обращался к нижеподписавшимся (членам и кандидатам ПБ. — C.В.) с предложением разрешать тот или другой вопрос голосованием по телефону, дабы только избегнуть лишних нервных сцен, конфликтов и т.п. Совершенно напрасно тов. Троцкий в своём письме от 24/Х [1923 г.] пытается изобразить предложение тов. Ленина о назначении тов. Троцкого Наркомпродом Украины, как незначительный эпизод. Это был не мелкий эпизод — это была попытка тов. Ленина добиться раз навсегда оздоровления атмосферы в Политбюро. К этому времени относится и ещё гораздо более радикальное предложение тов. Ленина»[639]. Как видим, о сути предложения Политбюро умолчало. Вероятно, речь шла о снятии с поста председателя РВСР и полном отстранении от военной работы, которой так жаждал Троцкий с ноября 1917 года (а может быть, в запале Ильич уже тогда предложил исключить своего соратника-оппонента из партии?)

18 мая 1920 года в состав РВСР вернули Сталина и Гусева. Гусев сразу активно включился в работу высшего военного руководства, вернувшись фактически рядовым членом Реввоенсовета Республики. Исполнял приказания Троцкого. Периодически получал запросы председателя РВСР в характерной ультимативной форме вроде: «Я успел лишь бегло ознакомиться с проектом Положения о комиссарах Красной Армии и Флота. Некоторые поправки я наметил в самом тексте. Важнейшие упущения хочу указать здесь отдельно» (далее по пунктам — 1, 2, 3-е. 14 декабря 1921 года. Доклад готовился к X съезду партии); «Прошу сообщить, что сделано фактически для проведения в жизнь приписки частей к советам. Какие дивизии, кроме Петроградской, двух Московских и Тульской уже приписаны к советам. Проведено ли это приказом. Что сделано для проведения самой мысли о приписке» (4 декабря 1921 г.)[640]. В отличие от Гусева, Сталин и в 1920 году упорно игнорировал Троцкого, направляя свои доклады непосредственно Ленину. На заседании Совета обороны 4 июня 1920 года Ленин передал Троцкому телеграмму Сталина о намерениях генерала Врангеля с пометой: «Тов. Троцкий! Надо сообщить Главкому и затребовать его заключение. Пришлите мне, получив его мнение, Ваш вывод на заседании Совета обороны или поговорим (если поздно кончится) по телефону». Лев Давидович в очередной раз напомнил в ответной записке: обращение Сталина непосредственно к Ленину нарушает «установленный порядок», т.е. субординацию (так как подобные сведения должен направлять Главкому командующий войсками Юго-Западного фронта А.И. Егоров). Ленин предпочёл не понять скрытый упрёк в свой адрес: «Не без [сталинского] каприза здесь, пожалуй. Но обсудить нужно спешно. А какие чрезвычайные меры?»[641]. Всё как всегда: «Я, самодержец, добрый и справедливый, а вот мои министры…». Но дело было не в сталинских «капризах», о которых правоверные партийные историки стали не без удовольствия писать после ликвидации Советского Союза[642], а в установке основателя РКП(б), проводимой наиболее авторитетными лидерами партии.

Примечательно, что свои ценные советы продолжал давать Ленину Михаил Бонч-Бруевич, несмотря на отход от военной работы, и были случаи, когда Ильич прислушивался к его мнению, требуя от Склянского немедленного принятия «ряда точнейших и энергичнейших постановлений РВС» по конкретным вопросам[643]. Система сдержек и противовесов, созданная в 1918 году, работала и когда в ней уже не осталось особой надобности.

Естественно, на высшем военном руководстве сказался Кронштадский мятеж. 7 марта 1921 года Троцкий передал Менжинскому по прямому проводу весьма срочно и секретно: «Командированный Вами т. Севей предлагает для радикальной чистки Балтфлота и Морведа создать особую тройку на правах временного Особого отдела Балтфлота с непосредственным подчинением Москве. В эту тройку могли бы войти Севей, Иоселевич, Деницкий. С другой стороны, Иоселевич считает, что целесообразнее создать пятёрку, включив в неё [Н.П.] Комарова и ещё одного питерца и расширив её полномочия на обследование последних событий в целом. Мне лично кажется более правильным создание временного особого отдела Балтфлота. Так как у него своего аппарата не будет, то надлежит приказать ПЧК и Особому отделу предоставить в распоряжение тройки свой технический аппарат. Прошу срочно сообщить Ваше заключение по поводу обоих предложений. В случае согласия с одни из них мы немедленно отдадим в приказе»[644].