Ремейк Нового года - Анна Литвинова

— Вместе?!

— Да, если ты не против.

Недоверчивая улыбка проступила на ее лице.

— Поехали, Лия. У нас с тобой очень мало времени.

Где-то в облаках

Когда мы пересекли воздушное пространство России, я попросил у стюардессы два бокала шампанского.

— За новый счастливый год, — предложил тост я.

— За будущее не пьют.

— Тогда — за судьбу, которая свела нас с тобой.

Мы с Лией чокнулись и поцеловались.

— За чемоданчик, — прошептала она.

— Ты знаешь, что в нем было? — спросил я.

— Нет. — Она усмехнулась. — Я так и не смогла в тот день его открыть. А ты знаешь?

— И я — нет. Но думаю, что-то ценное.

— Да уж, — засмеялась она и отхлебнула шампанского. — Может, зря мы его отдали? Могли бы дом в Испании купить… И ни в чем, ни в чем бы себе не отказывали.

— А мы и так не будем себе ни в чем отказывать. Целый год.

— Да? А сколько тебе заплатили за эту работу?

Я нагнулся к самому ее уху и прошептал:

— Это коммерческая тайна.

— А я думала, мы партнеры, — обиженно произнесла Лия.

— Ладно, — сдался я. — Два процента.

— От какой суммы? — не отставала она.

— От пяти миллионов долларов.

Считала деньги Лия быстро.

— Значит, сто тысяч… — протянула она. И практично добавила: — Но пять миллионов все-таки лучше…

— Вроде да, — согласился я. — Но чемодан бы искали. И нас вместе с ним. Причем по всему миру. И в конце концов все равно б нашли.

— Меня и так будут искать, — пожала плечами Лия.

— Нет, — покачал я головой. И, встретив ее изумленный взгляд, повторил: — Нет. Никто тебя искать не будет, и претензий к тебе нет. Это — условие моей сделки. Бонус за то, что я вернул чемодан владельцам.

Она просияла и тут же снова нахмурилась:

— А как быть с тем ментом, которого я убила?

— Ты не убивала мента, — успокоил ее я. — Ты застрелила человека с документами на имя старлея Аркадия Гуртова. Но это фальшивка. Он не мент. На самом деле те двое парней работали на «люберецких». На тех, кто организовал похищение чемодана.

Я ласково коснулся ее руки:

— И вообще, хватит о делах. Мы ведь в отпуске! К тому же у нас есть сто штук, мы молоды, влюблены и свободны.

Она засмеялась и шутливо потрепала меня по волосам:

— А что мы будем делать, когда эти деньги кончатся?

— Придумаем что-нибудь, — беспечно ответил я и поцеловал Лию в губы. — Ведь мы с тобой, кажется, неплохая команда!

Сердцем на Восток

Алексей Данилов, художник двадцати двух лет от роду, подъехал к клубу на собственном «Фольксвагене»-«жуке». И автомобиль, примерно вдвое старше Алексея, и сам художник являли собой самое живописное зрелище.

Машина была расписана всеми цветами радуги, так что напоминала клубок перьев жар-птицы. Прежний хозяин уверял, что некогда на автомобиле ездил Джордж Харрисон. Врал, конечно. Но от этого Данилов любил и холил своего «жучка» не меньше.

Художник захлопнул дверцу автомобиля. Сам он выглядел сегодня вечером даже более прикольно, чем «жучок». Нынче Данилов щеголял в серебристом плаще с красным подбоем и в серебристого же цвета штанах. На голове его красовалась маска из папье-маше: точь-в-точь добрый инопланетянин, как их представляют создатели голливудских фильмов, — большие глаза, высокий зеленый лоб, милая улыбка. Маска была выполнена с большим искусством (над ее созданием художник проработал весь прошлый уик-энд), так что случайный наблюдатель, увидевший Данилова, непременно бы воскликнул: «Вот он! Вот он, настоящий, подлинный ино-планетный гость! Где же агенты Малдер и Скалли? Где Академия наук?!»

В отличие от «жучка», который носил свое радужное оперение постоянно, Данилов надел маску, равно как и плащ с серебристыми штанами, сегодня первый (и, наверное, последний) раз в жизни. В будни ему приходилось одеваться в водолазки и строгие брюки. Заокеанские хозяева его дизайнерской фирмы ни за что не позволили бы своим сотрудникам посещать присутствие в серебристых плащах с красным подбоем — даже таким талантливым и высокооплачиваемым, как Данилов. Спасибо хоть галстуки не заставляли носить.

Сегодня, субботним вечером, художник вырядился в инопланетянина на карнавал по случаю Хеллоуина. На балу обещали конкурс костюмов, и Данилов заранее предвкушал, как трехлитровая бутыль мартини, что сулили в качестве первого приза, оттягивает ему руку.

В самом радужном настроении Данилов поспешил к клубу. Осенняя прохладная ночь охватила его. Водители-«бомбилы», коротавшие досуг у своих тачек в ожидании клиентов, с изумлением воззрились на него. При виде инопланетянина они, казалось, потеряли дар речи.

— Эй, парень, да на тебе лица нет! — наконец весело выкрикнул один из шоферюг.

— Может, тебе похмелиться надо? — участливо спросил другой.

И все весело заржали.

— Н-га пуэн-га бенго гело пуэн-го, — гортанно проговорил Алексей на разработанном им инопланетном наречии, что, разумеется, означало: «Приветствую вас, жители планеты Земля!»

— Вась, кажись, он тебя обложил, — весело предположил один из водителей, и они снова расхохотались.

Художник сделал группе «бомбил» непонимающе-приветственный жест и поспешил ко входу.

У входа его уже ждал друг-«пират». Дима нацепил черную повязку на глаз, голову укутал красной банданой, мощный торс прикрыл тельняшкой. На плече его сидел попугай — не настоящий, разумеется, а плюшевый, из отдела мягкой игрушки. Натуральная шкиперская бородка удачно дополняла пиратский костюм.

— Н-га пуэн-га, Д’ъима! — приветствовал компаньона Данилов.

«Пират» внимательно рассмотрел его одеяние и с оттенком зависти проговорил:

— А ты хорош, сто якорей мне в глотку!

Вместе они вошли в клуб. С гостей в карнавальных костюмах входной платы не брали, и, несмотря на то, что друзья не испытывали по жизни особых материальных затруднений, эта халява их порадовала. Вместе они поднялись по крутой лесенке в зал. Данилов расправил волосы рукой.

В зале уже изо всей мочи грохотала музыка. Она звучала так громко, что пол вибрировал под ногами. Казалось, будто полутемные стены то расширяются, то сужаются в такт с биениями басовых звуков. Публики имелось изрядно. Большинство танцевало. Кое-кто сидел в полутьме за столиками. Данилов с удовольствием заметил, что не одна пара девичьих глаз обратила на него свое внимание, достаточно благосклонное.

Метрдотель проводил их к заказанному столику. Уселись. Данилов бегло осмотрел толпу. Масок имелось больше, чем он ожидал, но никакая не шла в сравнение с его. Все те же черти, змеи, Дракулы, Фредди Крюгеры, цыганки, Зорро, негритянки и Кармен.

К их столику подошла официантка. Перекрикивая музыку, в самое ее ушко друзья сделали заказ. «Пират» попросил джин с тоником, Данилов — воды со льдом. Данилов принципиально не принимал ничего искусственно взбадривающего. Никаких сигарет, травы, таблеток, марок. Может, только пару легких коктейлей за вечер. Организм должен уметь веселиться и расслабляться самостоятельно. Для этого есть музыка, движение и девушки.

Да, девушки… В глобальном смысле план сегодняшнего вечера был очевиден. «Пират» с «инопланетянином» его даже не обсуждали. Итак: сперва они расслабляются и танцуют, подыскивая и проверяя — на глаз, на запах, а если получится, на ощупь и на вкус — кандидаток. Потом пикируют на отобранных. Охмуряют. Остаток ночи проводят в квартире Данилова — по счастью, двухкомнатной.

Данилов даже представить себе не мог, каким драматическим исключением из обыденного времяпрепровождения окажется его сегодняшняя ночь.

…Ее он приметил почти сразу. Она была в костюме восточной женщины, дщери гарема. Однако одеяние являло собой компромисс между суровыми нравами Востока и свободой европейского найт-клуба. Животик открыт, словно у турецкой танцовщицы. Руки оголены, ноги соблазнительно скрыты под легкими полупрозрачными шальварами. На оголенных запястьях и лодыжках — браслеты. Лицо задрапировано паранджой. Оставлена только щелка для глаз. Глаза, насколько можно заметить, лукавые, смешливые, черные. Движения рук в танце неповторимо плавны и изящны.

Возле нее на танцполе уже увивались двое каких-то хлыщей. Данилов, верный своему принципу: если действовать, то действовать не медля и не раздумывая, — единым духом допил ледяную воду и устремился по танцполу, рассекая танцующих, к восточной незнакомке. Как раз окончилась одна мелодия, двое хлыщей взяли тайм-аут, и Данилов оказался лицом к лицу с девушкой.

Глаза ее встретили его благосклонно. Загремела музыка — сто сорок ударов в минуту. Данилов сделал несколько па, не отрываясь глядя девушке в глаза. Она не отвела взгляда, ответила ему двумя движениями, полными изящества.

Все громче музыка, все яростней ритм… Они ничего не говорят друг другу — да и мудрено услышать хоть слово в этаком грохоте. Они танцуют друг против друга. Движения незнакомки, как и положено, быстры, однако странным образом исполнены восточной неги. Данилов тоже танцор не промах. Он импровизирует нечто инопланетное. Двигаясь перед девушкой, Алексей по-прежнему не отрываясь смотрит ей в глаза. Незнакомка столь же пристально и даже, как кажется художнику, призывно глядит на него своими лучащимися глазами в щелочку паранджи. Их взгляды похожи на детскую гляделку, на скрещивающиеся клинки, на поединок лазеров. В них больше эротики, чем в ином объятии.