Мать и Колыбель - Alexandra Catherine

луга, живописные горы…

«Подхалимка», — поругала себя мысленно.

Гаральд любезно улыбнулся, но в Атию приглашать не торопился. Повисла неловкая тишина.

— Но не лучше дело обстоит и с Зараколахоном, — очнулся Гаральд. — Что можете рассказать вы мне о Зараколахоне, Акме?

Девушка подумала пару мгновений и ответила:

— Нет уж. Вы рассказали мне так много нового о Коците, что мне просто стыдно и страшно выдать какую-нибудь глупость!

Молодой мужчина усмехнулся.

— Зараколахон — гористая местность на северо-западе Архея, — сказала Акме вслух. — Там находятся Шамшир и Саарда, вечно противоборствующие друг другу. Шамшир древнее Карнеоласа. А саму Саарду основала волна беглых преступников, которым удалось спастись от бесчинств новой власти Карнеоласа после гибели Атариатиса Рианора. Другие государства, поторопившиеся заключить договор с самым сильным государством Архея, послушно выискивали карнеоласских беглецов и либо немедля передавали их на суд Кеоса, либо казнили на месте. То были в большинстве своём дворяне и другие высокопоставленные лица. С тех пор туда стремятся попасть преступники, которым лишь остается бежать, — от мелких воришек, получивших год каторжных работ в шахтах гор Эрешкигаль, до убийц, приговоренных к самым страшным смертным казням. Наш учитель не останавливался на этом долго. Его более интересовали лекарственные свойства цветов, росших у предгорий Зараколахона.

Гаральд ответил:

— Верно, но лишь отчасти. Знаете ли вы, почему они не ездят за пределы Беллона? Карнеолас, Нодрим и Сильван придерживаются жёсткой политики по устранению разбойников Зараколахона. Те обворовывают торговые караваны, одиноких путешественников и не гнушаются пленениями, изнасилованиями и убийствами. Акидия не тревожит Зараколахон, а Зараколахон не тревожит Акидию.

— Да как она смеет?! — возмутилась Акме, позабавив Гаральда. — Куда смотрит Беллонский Союз?

Он тихо рассмеялся и посветлел. В эту минуту в библиотеку вошли Арнил и Лорен. Увидев Акме и Гаральда за одним столом, удивились и поначалу остановились как вкопанные. Лорен одними глазами метал молнии в сестру и её собеседника. Принц же несколько мгновений переводил хмурый взгляд с одного лица на другое. После изобразил саму непринуждённость, просиял, принял приветствия Гаральда и Акме и воскликнул:

— Ах, как хорошо, что вы смеётесь, сударыня! Вы румяны и, стало быть, более не больны?

— Я здорова, Ваше Высочество, благодарю, — любезно отозвалась девушка.

— Над чем же вы смеётесь? — осведомился Арнил, сев за стол.

— Никак над картой Архея, — подавляя сестру тяжёлым взглядом, съязвил Лорен, увидев, что та использовала полезные книги не в том качестве, в котором он рассчитывал.

— Я рассказывал сударыне об истории Коцита и Зараколахона, — прохладно, в тон Лорену, ответил Гаральд.

— Тогда моя сестрица смеётся над историей Коцита и Зараколахона? — целитель окинул Акме презрительным взглядом. — Что в ней забавного? Сестра выздоровела, мне тоже хочется веселиться.

Акме подняла на него взгляд рассвирепевшей кошки. Лорен инстинктивно отступил на шаг.

— Герцог ищет тебя по всему дворцу, — тихо сказал принц своему другу.

По лицу Гаральда промелькнула тень. Он поднялся и проговорил:

— Сударыня, прошу простить меня за вынужденный уход. Мы продолжим позже. Но сейчас запомните: у тех, кто попадает в плен к коцитцам, нет возврата к прежней жизни. Если они не убивают, то ломают всё, — как правило начинают с того, что в человеке сильнее всего.

— Оставь это, Гаральд! — недовольно воскликнул Арнил. — Ей эти страхи знать не нужно!

Помощник главы разведки и контрразведки, видавший за каждый месяц больше, чем принц за всю жизнь, сумрачно поглядел на венценосного друга, но промолчал, поклонился и исчез.

Акме, смотревшая ему вслед, сдержала вздох, чуть было не вырвавшийся из её уст. Принц внимательно наблюдал за ней. Ей захотелось пойти за Гаральдом и стать помощницей во всех его делах. «Ну какая же дура!..» — спохватилась она, перестав глядеть ему вслед.

Арнил сразу начал говорить о развлечениях и танцах, намеченных на вечер, а Акме захотелось лишь одного: сидеть в библиотеке рядом с Гаральдом и слушать его бархатистый голос, быть его прилежной ученицей и вновь и вновь восхищаться его привлекательностью и широтой познаний.

Медленно текли дни.

Акме больше не боялась показываться на глазах у придворных. Румяная и осанистая, она невозмутимо проходила мимо них, вежливо отвечала на приветствия, мило улыбалась и шла прогуливаться в сад. Её и Лорена Рина часто видели в обществе принца и его кузины или в обществе брата, если с ней не было первых двоих. Занятия с Гаральдом Алистером ежедневно проходили в библиотеке. Он раскладывал карту, садился напротив девушки и рассказывал полезные и интересные вещи об Архее. Вскоре Лорен, часто застававший их в библиотеке, тоже начал прислушиваться к его лекциям и более не выказывал неодобрения. Он был вежлив и холоден, но Гаральда нисколько не волновало его к нему отношение.

«Сказал, что пойдёт с нами в Кунабулу, — непрестанно думала она. — Но кто отпустит его? Ему не удастся вырваться. А после Кунабулы мы вернёмся домой. И больше я его не увижу…».

От таких мыслей становилось гораздо грустнее, чем она ожидала. Девушка не покидала по ночам своей комнаты, не посещала увеселений принца. Укрывалась в темноте своей спальни, снова и снова воскрешая в памяти образ Гаральда. Он снова и снова вставал перед нею — высокий, широкоплечий, элегантный; то серьёзный, то спокойно улыбающийся. Она прижимала ладони ко лбу, к глазам, к губам, ворочаясь в постели и засыпая только под утро.

Между тем каждое утро дарило ей удовольствие пробуждения и надежду на новую встречу с ним. Ровно через неделю после их первого занятия в библиотеке молодая женщина решила выйти в парк более коротким и безлюдным путем, который открыл ей брат пару дней назад.

Спустилась по узкой лестнице этажом ниже и уже собралась пройти по тёмному коридору, который вёл к ещё более узкому, а потом уже расширялся, как услышала за углом приглушённые мужские голоса. Судя по тону, их обладатели ссорились.

Повинуясь увещеваниям совести, Акме собралась развернуться и тихо уйти, пока её не заметили, но, вспомнив беседу с Лореном о выживании, прижалась к стене и прислушалась, спрятавшись за небольшим выступом в стене.

— Мой род издавна служит карнеоласским королям всей верой и правдой! Я много лет пытался заслужить доверие короля. И я его заслужил. А ты порочишь моё имя, потакая этому мальчишке! — обычно холодный и ровный голос было сложно отличить от нынешнего гневливого шипения, но Акме без труда узнала Аберфойла Алистера Прация, герцога Атийского.

— Этот мальчишка — сын вышеупомянутого короля, — ввернул Гаральд.

— И сын короля порочит имя своего отца, — высказал своё недовольство Аберфойл. — Придёт время, и Трену окончательно наскучит разнузданность принца, и он отлучит его от двора. Вместе с ним