Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это что такое! – строго сказал Судья, вынимая гусеницу из своего питья.
Та извивалась да норовила кусить Судью за палец.
– Это по какому праву? – строго спросил Судья.
– Гы-гы-гы, – загоготала гусеница в ответ…
Судья взглянул наверх и обомлел.
Там наверху треск стоял от жора, и уже треть листвы съели ненасытные твари. Сколько ни возмущался Судья, чем ни грозил – все без толку. Гусеницы законов не читают и по судам не ходят. У них один закон: увидел жратву – открывай пасть.
Шел мимо старый Священник. Присел отдохнуть под дубом, а тут ему гусеница прямо за шиворот свалилась.
– Да, – вздохнул Священник, – вот ведь гадость какая, а тоже тварь Божья…
Не успел он развернуть суждение по этому поводу, как на него еще и еще посыпалось – божьи твари наели себе такое тело, что уже на ветках не держались. Посмотрел Священник наверх, а гусеницы половину листьев сожрали.
– Ну-ка прекратите! – строго сказал старый Священник. – Как вам не стыдно! Грех-то какой!
А какой на них грех? Они что умеют, то и делают. На то они и гусеницы.
Шел мимо ангел Божий из войска Михаила Архистратига. Он всегда по дороге из Царства Земного в Царство Небесное ложился соснуть возле царского дуба, потому что трудна эта дорога, и даже ангелы от нее устают. Прилег, значит, ангел Божий из войска Михайлова, а никак не успокоиться – какой-то гул, треск, шипенье, и вместо прохладной сени – солнце бьет прямо в глаза. Пригляделся ангел Михайлов и увидел, что почти всю листву сожрали гусеницы, и нет больше благодетельной прохлады, только жирные мохнатые тельца всюду извиваются, ползают, ищут, где бы еще крошечку перехватить.
Разгневался ангел Михайлов и ударил специальным Небесным оружием, которое землю и деревья не трогает, а живых тварей изничтожает. (У Михаила Архистратига много такого оружия изобретено, на случай если объявят Конец Света.) Зажарились гусеницы, попадали на землю, кончилась Большая Обжираловка.
И тут ангел Михайлов услышал Главный Голос.
– А и дурак же ты, мой солдатик, – сказал Голос.
– Прости, Господи! – возопил ангел Михайлов. – Рази меня, только объясни, почему я дурак.
– А вот почему, – сказал Голос. – Ты влез в земную жизнь, уничтожил гусениц, мешавших тебе отдыхать – а откуда ты знаешь, может, это я их наслал на царский дуб покарать его за гордость и высокомерие?
– А это Ты, Господи, их наслал?
– Нет, не я. Но в принципе мог бы и я. Не суть. Вот ты думаешь, что дело сделал – а посмотри, кто там в чаще прячется? А там сидит разбойник с топором и пилой. Пока гусеницы грызли дуб, ему не с руки было рубить-пилить. А сейчас только ты от дуба отойдешь, он в два счета управится. И пропал царский трехсотлетний дуб, пропал как не бывало.
Ангел Михайлов заплакал.
– Господи, вразуми, а что мне надо было сделать?
– В этом году уже ничего нельзя было сделать. Пришлось бы просто предоставить тварей их судьбе. Они бы все сожрали на дубе и стали жрать друг друга, потому что они ужиться меж собой не могут – такой им предел положен. А ты бы лучше сбегал в деревню к старосте, чтоб опрыскали дуб от вредителей, да чтоб закон приняли – каждый год это обязательно делать до скончания времен, да другой закон – чтоб охрану поставить от разбойников, да пригрозить построже – чтоб исполняли. Следующей весной расцвел бы твой дуб краше прежнего.
– Рассердился я, Господи, – прошептал ангел Михайлов. – Очень уж они, гусеницы, противные…
– Самого тошнит, – согласился Господь. – Но надо же, мой солдатик, терпенье Божье иметь.
– А что теперь? – спросил ангел Михайлов. – Как мне дело исправить, как мне дуб защитить?
– Я тебе вот что скажу: ты не парься. Дуб кто сажал? Царь. Пусть он его и бережет. А у меня таких дубов – большие мильоны.
– Жалко…
– Жалко – поплачь, – с досадой сказал Господь. – Я вообще не понимаю, ты что, без дела шляешься?
Ангел Михайлов испугался и побежал восвояси. Дуб стоял обглоданный. Разбойник потирал руки, готовясь к порубке.
Вот такая получилась сказка… Тьфу, даже читать противно.
июнь
Такая погода
При таком отношении к природе на ее милость рассчитывать не приходится
Многие удивляются, отчего в России последнее время такая плохая погода, так я вам объясню. Да нет, я ни на что не намекаю – я именно про натуральную, обыкновенную погоду и собираюсь говорить. Ни Путин тут не при чем, ни Матвиенко. (Я вообще не понимаю, они еще есть или матрицу уже перезагрузили?) Да, погода. Плохо с погодой-то. Погода, можно сказать, в коме. Дожди некстати, жара невпопад. Весны почитай что и не было: холодно, мерзко. Выпадет один хороший денек, и всё. Вот раньше помню, хоть я отнюдь не бабушка русской революции – в начале апреля, бывало, сиживала на травке, на майские праздники в отдельных прудах даже и купалась. В дневнике юности описывала начало весны (март) – как распускаются листочки и упрямая колючая зелень пробивается сквозь асфальт в новостройках. А нынче март стал полным кошмаром и, подло изменив весне, примкнул к зиме. Даже в конце мая иные деревья голышом стоят. Ландыши в этом году продавали в июне! Господа, ландыши – классические майские цветы! Весна наступает нехотя – дескать, положено мне быть, ну, буду; лето стоит с отвращением – только строго положенный срок, ни часом больше.
Что такое? Грехи наши тяжкие? Конец времен и прекращенье дней?
Как у существа социально пессимистического, но биологически оптимистического, у меня другая теория, и вот она.
Раньше, при советской власти, мы всю погоду худо-бедно делали сами и затем распределяли из центра по карточкам. Ленинграду, к примеру, полагалось 60 солнечных дней в году – посмотрите в старых календарях, там все нормы прописаны – и он их получал. Негусто, конечно, но зато без перебоев. А если у области был боевой секретарь обкома, так он мог и еще десяточек солнечных деньков у центра добыть или выбить малость осадков сверх нормы – из стратегических запасов.
Но вот развалилась социалистическая система, и пропала грубоватая и топорная, как все советские промтовары, но в чем-то весьма добротная и прочная социалистическая погода. Откуда же берется нынешняя, новорусская?
Как откуда! Теперь мы, сырьевые паразиты, погоду импортируем – из Мексики, из Бразилии, из Австралии, кое-что дает Индия и Куба – за долги, и по старой дружбе Азербайджан (от Грузии всё, больше ничего не обломится). Погода поступает в Москву, откуда ее обязаны распределять по регионам. Ха-ха, заметим мы флегматически. Разумеется, за так Москва погоду регионам не отдает, ждет мзды, и потому в столице скапливается столько погоды, что начинаются катаклизмы: бури, ураганы, жары и потопы. Ветер, положенный всей Сибири на месяц, профукивают в Москве за два дня. Годовую норму дождя Средней Волги выливают за неделю. Питерские теплые дни, весь весенний запас, сжигают вообще за 24 часа. Когда срочно, к большому празднику, требуется погода – выясняется, что ее нет и надо срочно сдаваться на милость Матери-Природе. А Природа рада-радешенька над нами поиздеваться.
Что тут возразишь, глядя на варварское истребление лесов, на загаженные реки, на пустынную русскую равнину, где уныло ползают редкие поселенцы – ты в своем праве, Мама. Особенно Природа невзлюбила почему-то кинофестивали и одно высокое должностное лицо: поливает все открытия-закрытия противным дождем, а про Лицо давно известно – как куда приедет, погода враз портится, это уже как народная примета просто. Так что, судя по всему, получается труба, питерцы – австралийско-бразильской погоды нам не видать (может, кому-то ее и перепадет, но нам явно не достанется), а на милость Природы рассчитывать нечего: солнце, воздух и вода – наши злейшие враги. И поделом.
Я живу сейчас в сорока километрах от города, в известном дачном поселке. Здесь есть старая жизнь и новая жизнь – обе смотрят друг на друга презрительно. Новые жители сидят за высоченными каменными заборами в своих замках. (Что они там делают, за заборами? Спиваются, что ли?) Старые жители качают головами: такая ли была жизнь раньше! Уланова ходила, Шостакович гулял… Фауны здесь уже нет, флора пока держится, но с трудом: люди не только говорят, но и гадят, особенно по берегам озера. Каждый вечер поселок сотрясается дикими звуками из ближней дискотеки. Конечно, существа, чьи головы обработаны этой «музыкой», не будут долго думать, куда им бросить пустую банку-бутылку. Напрасно им шелестят выжившие деревья, и поют уцелевшие птицы…
(Кстати: я всерьез требую принятие закона о защите слуха. В стране успешно ведется звуковой террор. Ужасные содрогания наполняют воздух – поистине музыкальная скверна! Каждая поганая харчевня, видишь ли, норовит обзавестись музыкантами, использующими усилительную аппаратуру. Поют мерзко, непрофессионально, и к тому же поют дрянь. Запретить аппаратуру! Пусть поют – но по лицензии и без микрофонов.)
- Люблю и ненавижу - Татьяна Москвина - Прочая документальная литература
- Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков - Борис Голдовский - Прочая документальная литература
- «Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Товарищ Сталин. Личность без культа - Александр Неукропный - Прочая документальная литература / История
- Технологии изменения сознания в деструктивных культах - Тимоти Лири - Прочая документальная литература
- Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин - Военное / Прочая документальная литература / История
- Воспоминания - Елеазар елетинский - Прочая документальная литература
- Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой - Леонид Млечин - Прочая документальная литература
- Майкл Джексон: Заговор - Афродита Джонс - Прочая документальная литература