Маг. Школа - Владимир Поселягин

Слушая Ишу, я велел ей позвать остальных, и мы стали завтракать. Как раз на всех хватило. После завтрака я задумался: возиться с детьми мне не то что не хотелось, а изрядно напрягало, но и бросить их я не мог. Значит, что? Портал. Через пятнадцать минут, когда тот заработал, отправил вперёд четверых детей, а пятого, самого шустрого, пришлось ловить и пинком отправлять следом. Всё, одной проблемой меньше, пусть теперь о них на Тории заботятся, а то у меня даже мысль мелькнула: ножом по горлу – тела в кусты. Но это именно что мелькнула, когда голова стрельнула болью от постоянного шума, что шёл от них. Они же вообще не замолкали за время завтрака, постоянно чирикали что-то.

Собравшись, я запряг коня, разворошил сено, поднял то, что сбросили неудавшиеся воры, и, стегнув коня поводьями по крупу, покинул поляну. Волы разошлись по поляне, но два стояли у прохода, пришлось разогнать их, и только тогда я смог выехать на тракт. Тот был оживлён, даже очень. Постоянно мелькали повозки, всадники, ну и шли пешеходы. Троих я хорошо рассмотрел. Подстегнув коня, я выехал на дорогу и поскакал за каретой, которая шла на приличной скорости в сопровождении шести конников.

Двигался я по тракту за каретой недолго: и охрана начала напрягаться, и мой конь уставать. Карету-то тянули восемь коней, а у меня телегу всего один, хоть и достаточно резвый и молодой, так что часа через два я стал ехать медленнее и чуть позже вообще следовал по тракту со скоростью чуть быстрее пешехода. Пару раз пришлось сворачивать с тракта и поить коня, как это делали многие обладатели подобных животных. Лошади, скотины такие, постоянно пить хотят, особенно в тёплую погоду и когда их активно эксплуатируют.

За весь день ко мне раз двадцать пытались набиться попутчики, но всех я вежливо посылал на хрен. Патрули тоже часто мелькали, но маркировка помогла, всего лишь сменил одежду на простого трудяги, местную, не Тории, одежду я нашёл в запасах неудавшихся воров и приоделся. С телегой и конём поступил проще: коня остриг более коротко и навёл краской дополнительное светлое пятно на левой бабке, на телеге всего лишь стёр краску, оставив чистые борта, сделав её безликой. Использовал, естественно, магию, чтобы убрать краску. Так и ехал.

На обед остановился лишь на полчаса, дав коню мешок овса, трофей с воров, ну и напоил в ручье, сам поел горохового супа, в термосе у меня хранился, но вприкуску с неизменными пирогами. А к вечеру, когда начало темнеть, свернул на просёлочную дорогу.

«Глаз», что постоянно висел надо мной, обнаружил живописное озеро в стороне, а когда я заметил съезд, то просто повернул, решив устроить там себе ночёвку. То, что плетение обнаружат, я уже не опасался, да и просто считал, что привлекать к себе внимание для меня пока излишне. Я изучил все захваченные амулеты и, поудивлявшись магическому гению местного конструктора, сделал защиту, чтобы эти амулеты не видели применяемую мной магию. Эти амулеты были единообразные, что у владельцев обоих обозов, что у старшего уничтоженного мной патруля. Значит, и у других должны быть такие же.

До заката оставалось ещё около двух часов, но я решил не спешить – двигаться дальше по королевству, как я уже говорил, особо не торопился – и устроить нормальный лагерь с ночёвкой.

Обиходив коня, то есть помыв его в озере, напоив и накормив, отпустил, стреноженного, попастись на зелёном лугу, я приступил к созданию лагеря. Сделал навес из материи, снятой с повозки, где перевозили детей, бросил на землю с телеги несколько охапок сена и – вуаля! – спальное место готово. Потом пехотной лопаткой сняв дёрн, сделал углубление, натаскал сухих крепких веток от опушки, осмотревшись и убедившись, что рядом никого нет, достал сучкорез, нарезал ветки поленьями и, убрав шумную машинку обратно, стал разводить костёр, готовить самодельную треногу из веток. Повесил над костром небольшой котелок литров на пять. Термос я уже помыл от горохового супа, так что остатки ужина солью в него утром.

Эта приятная возня была прервана сигналом от «Глаза»: с тракта в нашу сторону свернула кавалькада всадников, пять конных повозок и две кареты. Там было около шестидесяти человек. Половина верхом и вооружены.

– Этим ещё что тут надо? – недовольно проворчал я, вставая и поправляя перевязь с саблями за спиной.

Их я надел ещё в обед, обнаружив, каким уважением здесь пользуются те, кто носил острые железки. То есть крестьяне в королевстве считались чуть ли не низшей ступенью эволюции, и отношение к ним было соответствующее. И когда меня в третий раз нагло остановили и в телеге стали так же нагло, не спросясь, устраиваться трое наёмников, я, уже привычно пряча их тела на опушке, подумал, что надо менять имидж, а то семь трупов, пока ехал, что-то слишком много. А вот когда надел ножны, закрепив их за спиной, ну и перевязь с метательными ножами повесил на грудь – всё, даже косых взглядов не заметил, разве что от воинов и охранников. Но там больше оценивающие были, слишком молод я был, чтобы носить сразу две сабли. А так, оружие у местных было довольно однообразным: мечи были, восточные изогнутые сабли и шипастые дубинки, однако мечей больше. Луки тоже были, а вот арбалетов я что-то не заметил.

Помешивая в котелке длинной деревянной лопаткой, срезанной мной с высохшей ветки и оструганной, я только мельком обернулся, наблюдая, как появились сначала на поляне у озера всадники, в униформе с гербами на зелёных плащах, а следом начали выкатываться повозки и кареты. И что самое неприятное, все они направились ко мне. Ещё бы, единственное красивое и удобное место для лагеря! Только вот гостей я не ждал и менять место для лагеря не собирался. Я что, зря тут час возился, чтобы этим пришлым отдать? Не дождётесь. Это дело принципа: кто успел, тот и съел.

Склонившись над котелком, я ещё раз помешал настоящий борщ. Вот что-то захотелось его, и всё тут, тем более всё, что для него нужно, у меня было, ещё на Земле набрал. Не обращая внимания на гостей – от воинов отделились трое пеших и направились к моему лагерю, – я подхватил чайник, спокойно спустился по довольно крутому бережку и набрал воды. Место действительно было наикрасивейшее, с косогора открывалась вся округа, и просто дыхание сводило от того, что было видно. Чистейшая на вид вода, тёмная масса леса с другой стороны и зелёные луга. Ещё раз полюбовавшись на озеро, я лёгкой походкой взбежал на косогор, где был разбит мой лагерь, и с возмущением обнаружил, что воины чувствовали там себя излишне по-хозяйски. А уж когда один из них пнул шест и завалил навес с моим спальным местом, а второй, с какими-то знаками на кирасе, так отшвырнул котелок, что тот, сорвавшись с треноги, покатился по траве, разбрасывая варево, то моему крайнему возмущению не было предела. То есть никто со мной решил не говорить, а показали, что они сильнее. Посмотрим, кто кого. Я, конечно, предполагал, что гости будут вести себя нагло, но уничтожать мой обед – это уже слишком, тут они перегнули палку. И этим разозлили меня, а раз так, то можно и не сдерживать себя.

Аккуратно поставив чайник на краю косогора, я молча указал пальцем всем трём воинам на луг, где пасся мой конь. Не хотел пачкать лагерь чужой кровью и требухой, после чего на ходу ловко извлёк сабли из ножен, отчего командир тройки запнулся и удивлённо моргнул. Одно это движение показывало уровень моего мастерства, никаких лишних движений, всё чисто по делу. А когда мы вышли на выбранную площадку и я привычно крутанул сабли, разогревая кисти, все трое воинов будто наткнулись на стену, и их лица посерьёзнели. Да и остальные, что глазели на всё это, как на представление, заволновались. Деревенский дурачок, за которого они меня приняли, оказался не таким и деревенским.

Старший поднял руки, показывая открытые ладони, и что-то заговорил спокойным извиняющимся тоном. Медленно отрицательно покачав головой, держа в левой руке саблю, я указал пальцем на порушенный лагерь. Кто-то за это должен ответить, и этот кто-то в трёх лицах стоит передо мной.

Тот снова что-то сказал и, получив в ответ те же движения, скомандовал, и они все трое извлекли мечи. Старший направился ко мне, помощники стали обходить по бокам.

Уровень их мастерства выяснился почти сразу: с какой стороны браться за меч, они знали, и это все их достижения. Предположу, что они более обучены стоять в шеренге с щитами и копьями, а мечи для них – это так, дополнительное оружие. Двумя ударами снеся голову тем, что обходили по бокам, со старшим я уже поработал серьёзнее, отрубил ему руку с мечом и перерезал сухожилия на ногах, отчего он упал на колени и опёрся единственной рукой о землю, подставив мне шею для удара, и я не подвёл его. Наблюдая, как катится голова старшего, я демонстративно вытер лезвия о штаны убитого и посмотрел на остальных. Те всё ещё пребывали в шоке от двухсекундной бойни. Сами пришли ко мне и начали безобразничать, какие ко мне могут быть претензии? С моей стороны чистая самозащита.