Маг. Школа - Владимир Поселягин

Да, раз вспомнил о Люси, то стоит рассказать о ней. Мы всё же с ней встречались, и она, выслушав меня с непроницаемым лицом, коротко отказалась покидать Торию. Она сообщила, что на всю область является единственным дипломированным целителем и не может бросить полтора миллиона человек. Как я её ни уговаривал, она так и не согласилась, мелькнула мысль просто выкрасть её, но после короткого раздумья отбросил – не простит. Так мы и остались друзьями, которые очень-очень редко встречались.

Так, неспешно шагая по дороге, я раздумывал. Путешествовал ведь я не только для отдыха, хотя это и была одна из главных причин, но и для другого: мне по возможности нужно набрать драгоценные камни, причём как можно больше, мои станции пожирают их просто в огромных количествах, да и пожить, как советовал Генерал, по методу древних магов среди простого народа, открыть, можно сказать, душу перед ним, ну и найти один металл. Мало ли, вдруг повезёт? Гарем тоже пополнить было в моих планах, но в самом конце списка, не горит, мне и того, что есть, хватало. А о металле скажу так: боги, ещё когда брали под контроль планету с помощью святош, которые им подчинялись, находили его и уничтожали. Уничтожить его очень трудно, практически невозможно, поэтому его топили или закапывали очень глубоко под землю, но всё же предпочитали топить. Именно этот металл мне и был нужен, он был единственным магическим природным металлом, с помощью которого можно убить Бога. Называется он гионт, боги даже название вслух не любили произносить, он действительно был очень редким. На одной планете могло быть не более десятка килограммов булыжниками размером с кулак. Но требуется ещё сделать из него оружие, а притом, что он ещё и усыхает от этого на двадцать пять процентов, нужно его довольно приличное количество. Добуду, выкую оружие, благо теорию знал, и тогда буду разговаривать на равных с богами, а то постоянно пугают, сволочи, что раздавят меня, как клопа. Посмотрим, кто кого.

Что-то я слишком глубоко ушёл в свои мысли. Обоз уже близко, до первой повозки осталось порядка двухсот метров, и гоблины начали действовать. Я, выйдя из раздумий, легко уклонился от пяти стрел, что летели мне прямо в грудь, а одну так вообще перехватил свободной рукой, крутя её пальцами, и даже не замедлил шага. Защита у меня была из амулетов, но пока не задействована, а стрелы не достигли той зоны, где она срабатывала.

Следующий залп снова прошёл мимо, но одна из стрел коснулась защитного поля и отрикошетила, что вызвало какое-то странное оживление среди гоблинов, кажется, даже испуганное. Вот третьего залпа я ожидать не стал, а бросил на лучников узконаправленные плетения паралича, и те повалились наземь, а то уже стояли в полный рост, готовясь выпускать со всей возможной скоростью стрелу за стрелой. Я не люблю, когда меня пытаются убить.

Это вызвало ещё более странную реакцию, чем я ожидал: гоблины с испуганными воплями, побросав всё,

что можно, стали разбегаться в разные стороны. В разные, но в мою никто не побежал.

– Чего это они? – удивился я странной их реакции, однако поспешил накрыть всех параличом, пока они не вышли за зону его действия.

Оставив аборигенов валяться кто где в траве, я задумчиво прошёл мимо флегматичных быков пяти повозок к шестой, где находилась клетка с пленником. Вот он, после того как я снял с него паралич, как раз оживился и, держась обеими руками за прутья решётки, пытался разглядеть, что происходит, но меня от него закрывал край полога. Чуть позже он заметил на земле мою тень, которая неторопливо приближалась к нему, и отпрыгнул в глубь клетки, но всё же поглядывал с надеждой. Когда я встал перед ним и он опознал во мне соплеменника, то радостно и быстро что-то затараторил на своём языке.

– Я не понимаю тебя, – ответил я.

Мальчишка удивлённо прислушался к моему голосу, явно пытаясь понять, на каком языке я говорю, но потом снова затараторил. Правда, недолго, умный, быстро сообразил, что я не понимаю, и грустно замолчал, но вновь оживился, указал на дверку клетки и на свой рот. Вот это уже было понятно, выйти хочет и поесть.

Только тут я углядел на его шее странный чёрный кожаный ошейник с серебристыми письменами, да и аура у паренька была странной. Я присмотрелся истинным зрением, и у меня от удивления взлетели брови. Парнишка оказался необученным инициированным одарённым с блокированными немногими умениями. Ошейник их блокировал. Вот эта информация уже была интересна для анализа, но сначала нужно пообщаться с ним самим и снять этот ошейник.

Подойдя к дверце, я осмотрел деревянные прутья и железный замок. Искать ключ не хотелось, как и демонстрировать свои возможности в магии: похоже, к одарённым в этом мире относятся несколько предвзято. Я ухватился руками за прутья и стал их раздвигать. Пришлось приложить изрядно усилий моих натренированных мышц, чтобы те затрещали и язычок замка выскочил из паза, позволив мне распахнуть дверцу и приглашающе махнуть рукой, указывая на свободу. Мальчишка смело покинул клетку, но убежать не успел, я схватил его за плечо и, нагнувшись, стал рассматривать ошейник истинным зрением. Надо сказать, он поразил меня замысловатостью плетения, очень сильно поразил. Работал поменьше мере магистр магии, или я что-то не понимаю. Может, тут своя линейка магических званий, но, по моим прикидкам, работал именно магистр.

Парнишка терпеливо стоял в течение двадцати минут, пока я изучал его ошейник, только изредка отхлёбывал воды из фляги, что я ему дал, удивляясь тому, что выдул уже как минимум литр, а она всё не кончалась, хотя по объёму ёмкость литровая. Ещё бы, я теперь и фляги объёмными делать научился, там кубов десять было чистой родниковой воды Рая, обопьёшься.

Найдя, как деактивируется плетение ошейника, видимо, гоблины пользовались амулетами, я коснулся пальцами определённых точек на ошейнике, и тот открылся, небольшой змеёй скользнув мне на руку. Осмотрев, я убрал ошейник в пространственную сумку, потом изучу его. Мальчишка, как только ошейник открылся, отпрыгнул в сторону, но тут же повалился на землю, так как его накрыло заклинание паралича. Мне ещё язык местный выучить нужно, вряд ли парень согласится добровольно помочь мне. Может, и согласится, но уговаривать мне его было лень.

Собрав конструкцию по скачиванию памяти, я поместил голову парнишки внутрь его и стал терпеливо ждать. Разве что поднял флягу, из которой вылилось литров пять воды, и убрал обратно во внутренний карман.

Наконец скачивание памяти закончилось, о чём явно намекали сверкающие драгоценные камни конструкции, и я стал просматривать, что мне пригодится, а что нет. Жизнь парня ушла под удаление, нечего бесполезной информацией мозг перегружать, оставил только язык. Это у меня не первый мир и не последний, частое использование такого обучения плохо влияло на кору головного мозга. Язык нужен, это без сомнений, а всё остальное я получу от мальчишки, выслушав его. Хватит и простого обрисовывания ситуации и краткого перечня государств с ближайшими городами. Мне особо ничего больше и не надо. Сокровищницы я и сам найду.

Пока все были без сознания, я перекинул знания местного языка на амулет и установил его у своего лба. А тот ли я язык собираюсь выучить? Это не Тория, где на всю планету один язык, да, с разными акцентами, но один. На миг задумавшись, я слез с задка повозки, где стояла клетка, не хотелось при обучении языка валиться на пыльную землю, подошёл к парнишке и, достав амулет со знаниями русского языка, коснулся его лба. После чего достал амулет снятия паралича и тоже коснулся им лба. Паренек ещё минут десять валялся, поэтому я с интересом стал осматривать повозки, изучая груз, и начал с сундучка, который несильно фонил магией.

Он был заперт на обычный навесной запор. Достав из подмышечной кобуры «грач», я двумя выстрелами сбил его. Хлопнуло не громко, на ствол был навинчен глушитель, разве что взвизгнул рикошет.

– Что тут у нас? – спросил я себя и из трёх оббитых материей отделений стал доставать разнообразные поделки местных магов.

Некоторые вызывали у меня лишь улыбку… своей наивностью, что ли? Другие заставляли серьёзно хмуриться, когда я не понимал их предназначение. Но всё же изучение дало мне ещё одну зацепку: все простенькие амулеты были свежего создания, а серьёзные – старые, каждому лет по сто, не меньше, это было видно. Как бы то ни было, изучив три десятка амулетов и артефактов, я убрал их в сундучок, а тот сунул в пространственную сумку.

Закончив с амулетами, я вернулся к повозке с клеткой, парнишка как раз завозился на дороге и, морщась, тёр лоб.

– Болит? – спросил я у него.

– Да, – кивнув, машинально ответил он и замер, сообразив, что ответил на незнакомом ему ранее языке.

– Я обучил тебя своему языку. Ещё пить хочешь?

– Пить нет, наоборот хочу.

Пока парень с кряхтением вставал и отливал под одно из колёс повозки, я с интересом поглядывал на небо: там кружили стервятники и, судя по тому, как приближалось множество точек, скоро их тут много будет.